Глоток огня - Дмитрий Емец

Сашка держался за Родионом. Берсерков на гиелах было пока не видно, но Ул на Азе на всякий случай прикрывал их сверху, летая зигзагами. Сейчас только Сашка начинал понимать преимущества Азы. Аза была как ласточка, легкая и стремительная. Любой вираж был ей нипочем. Митридат… хм… ну он, пожалуй, орел. Мощный, с сильными крыльями, способный яростно ворваться в ведущий сквозь болото тоннель и разорвать паутину эльбов, но особой воздушной карусели ожидать от него нельзя. А вот с кем сравнить Аскольда? Сашка так и не отыскал точного сравнения. Но тут, видимо, лучше не искать прямых аналогий, а то очень быстро упрешься в грузового слона с пришитыми крылышками.

Наконец дождевые тучи пронесло. «Полосатый» дождь перестал. Сашка летел и мерз, испытывая сильное желание прижаться к шее Аскольда и согреться о нее. Шныровская куртка была сухой, такое уж уникальное свойство драконьей кожи, зато свитер под ней промок примерно до уровня груди. Это от дождя, который затек через ворот.

Сашка некоторое время сомневался, стоит ли это делать, но потом решил, что заболеть будет хуже, и использовал для просушки свитера русалку. Сразу стало теплее, хотя в ноздри ему и потянуло пережаренной шерстью. Видно, переборщил с просушкой.

Пока он сушился, Родион ухитрился оторваться и летел довольно далеко впереди. В полете он не оглядывался, считая, что не теряться – это забота Сашки. Лишь изредка Сашка слышал по кентавру его бормотание, да и то обращенное к Улу. Все время меняя высоту, они пытались отыскать воздушное течение, которое само несло бы их в нужную сторону.

Москву они пролетели через Сокольники и Преображенку. Крошечной свечой зажглось солнце в куполе храма. Тут же неподалеку засветилось маленькое озерцо.

– На полутора летим. Ветер под крыло валит, – услышал Сашка в кентавре голос Родиона. – Ул, может, до двух поднимемся, там поищем?

Ул согласился, и они набрали еще метров пятьсот, упершись в плоскую, похожую на плиту тучу сизого цвета. Туча имела четкие нижние границы и практически за них не выходила, если не считать отдельных мелких ошметков, которые, отделяясь от нее, дрожали в воздухе. Туча была на вид такой плотной, что Сашка невольно втянул голову в плечи, боясь о нее удариться. Потом ему стало любопытно: что будет, если голова окажется в туче, а тело снаружи?

Вначале он попытался осторожно просунуть в тучу вытянутую руку, и когда рука уцелела, окунулся в нее головой. Туча была похожа на очень плотный туман. На лице оседала влага. Увлекшись, Сашка набрал высоту и на пеге врезался в тучу, тараня ее слежавшиеся бока крыльями пега. Он опасался, что Аскольд испугается и начнет шарахаться, однако для страха тоже нужна фантазия, бомбовоз же был ее начисто лишен. Его мощные крылья буравили тучу, создавая позади спирали и закруты. Сашка забирал все выше. Вскоре он уже целиком находился в туче. Теперь ему хотелось другого – найти верхний край и высунуться из тучи головой так, чтобы они с пегом остались внутри и выглядывала бы только его голова.

Сверху туча была более расплывчатой, чем снизу. Неровной, бугрящейся как снег, с отдельными высокими горами и низинами. Несколько раз лицо Сашки выныривало из нее и сразу скрывалось. Тогда он поднялся еще выше и неосторожно задрал голову, проверяя, где солнце. Огромное, очень близкое солнце ударило ему в глаза. Ослепило. Сашка поневоле ослабил поводья и доверился пегу.

Когда зрение возвратилось, он спохватился, что давно не видел Ула и Родиона. Сашка круто нырнул в тучу, пронизал ее и стал озираться. Так и есть. Его спутников нигде не было, сколько Сашка ни искал их глазами.

Он заметался, не представляя, что ему делать. Можно было воспользоваться кентавром, но Сашка пока медлил, зная, что Родион обязательно будет издеваться. Да что там Родион! Весь ШНыр! Не удержаться за ведущим в горизонтальном полете – это позорнее, чем в супермаркете потерять маму.

Поэтому Сашка отчаянно вертел головой, надеясь все же их отыскать. Когда он совсем отчаялся, далеко внизу, в разрывах туч, он увидел две крошечные, рядом держащиеся точки. Вот же они! Удивляясь, что Ул и Родион так сильно сбросили высоту, Сашка стал резко снижаться, стараясь только, чтобы Аскольд не перешел в пикирование. А то подумает еще, что они идут в нырок, потом не остановишь. Пригнувшись к седлу, Сашка падал сверху на Ула и Родиона. Он подумал, что занятно будет пронестись над ними, испугать, а потом резко развернуться у них перед носом.

Ветер бил ему в лицо. Слезящиеся глаза выдавали расплывчатую картинку. Ул и Родион, к которым он стремительно приближался, казались сверху какими-то пляшущими человечками. Сашка видел, как, не замечая его, они вертят головами, и попутно слабо удивлялся, что крылья у Азы и Митридата выглядят сверху темными. Надо же, как свет играет!

Внезапно Аскольд, до того снижавшийся с большим жаром, стал вскидывать морду и пытаться забрать в сторону. Сашка не дал ему это сделать, натянув поводья. Они резко теряли высоту. Крылья, к которым они приближались, увеличивались. Их очертания все больше напоминали летучих мышей. У пегов таких крыльев не бывает. Несколько мгновений Сашка упорно сопротивлялся, пытаясь подогнать реальность под то, что он считал реальностью.

Фигурки в седлах тоже становились больше. Сашка различал уже термокомбинезоны, абсолютно непохожие на куртки шныров, и поблескивающие подковы закинутых за спины арбалетов. Берсерки! Вот осел! Вместо Родиона и Ула он пытался пристроиться к двум ведьмарям! В последний момент один из берсерков задрал голову, уставившись на него. Сашке почудилось даже, что он видит, как берсерк в смертельном испуге разинул рот.

Останавливаться было уже поздно. Отворачивать тоже. Крылья у Аскольда были полуприжаты. Разогнавшийся как пуля, он стремительно обрушивался прямо на гиел. Действительно, какие тут арбалеты! Какие топоры! Сашка до боли закусил губу, закричал. Крик сразу снесло – он его даже не услышал. Продолжая беззвучно кричать, Сашка пронесся между берсерками, удивившись, что гиел разметало как осенние листья.

«Неужели задел? Вдруг крылья пегу переломал?» – мелькнула мысль.

Убежденный, что берсерки, пылая жаждой мести, уже гонятся за ним, он вскинул голову. Картинка, которую он увидел, отпечаталась в его сознании на всю жизнь. Одного из берсерков выбросило из седла, и он повис, застряв ногой в стремени. Гиела металась, летая кругами и сильно заваливаясь на один бок. Похоже, всадник, не осознавая, что делает, продолжал жалить ее электроповодьями. Другой берсерк, опомнившись, пытался направить свою гиелу вслед за Сашкой, но гиела упрямилась.

Параллельно Сашка, к удивлению своему, обнаружил, что мир трясется. Это он сам, не осознавая этого, всем телом наклонялся вперед и раскачивался. Ему казалось, что так он разворачивает Аскольда и толкает пега к спасительному облаку. Откуда-то сбоку и сверху вынырнул Родион. Как петух наскочил мощной грудью Митридата на второго берсерка. Безжалостно сшиб его, и тот вместе с гиелой унесся куда-то, зачерпывая руками воздух и точно сам пытаясь лететь.

Потом Родион оказался прямо перед Сашкой. Что-то закричал. Замахал рукой, привлекая внимание. Сашка видел, как распахивается его рот, но почему-то голос Родиона звучал не изо рта, а со стороны вцепившейся в поводья Сашкиной руки. Ах да, кентавр!

– Лети за мной, дурила! Пега выравнивай! Чего ты трясешься в седле? Расшибешься!

Сашка, опомнившись, перевел Аскольда в горизонтальный полет. Следуя за Родионом, он пронесся над самыми крышами, едва избежав столкновения с одинокой железной мачтой, к которой сходилось множество проводов. Выправился. Полетел за Родионом. Не жалея Митридата, Родион сердито и быстро набирал высоту, изредка переговариваясь о чем-то с Улом, которого Сашка сейчас не видел.

Они продолжали подниматься. Сашка угадывал высоту по возраставшему холоду и по тому, что все тяжелее становилось дышать. Лишь когда они пронизали первую, а за ней и вторую тучу, Сашка понял замысел Родиона и почему тот не жалел Митридата. Родион отрывался от возможной погони, но отрывался не уходом к ШНыру, а набором высоты.

Предельная высота полета пега – пять-шесть километров. На шести километрах уже сложно лететь без кислородной маски. Шныр начинает задыхаться, а пег быстро устает – ведь ему тоже нужно дышать. Гиелы же те вообще редко поднимаются выше трех. Не любят высоты. Поэтому с трех километров до шести – царство пега. Ведьмарей здесь редко когда встретишь.

Наконец откуда-то вынырнул Ул и, часто оглядываясь, чтобы убедиться, что они его видят, пристроился впереди. Замахал рукой, показывая, что довольно, больше подниматься не нужно. Сашка пролетел еще немного, а потом летящего впереди Ула подхватило и, как невесомую бумажку, отшвырнуло сразу метров на пятьдесят. Сашка увидел, как, едва усидев в седле, Ул с усилием разворачивает Азу. Потом точно так же, но уже чуть мягче, потому что он был уже готов, подхватило и отбросило Родиона.