Предметная иерархия нормативных правовых актов. Монография - Александр Петров

Отметим, что принцип «иерархии описания» применим не только к праву в целом, но и к отдельному правовому явлению. В некоторых литературных источниках встречается такой подход. К примеру, И. Н. Сенякин и В. Н. Барсукова раскрывают иерархию описания применительно к структуре кодифицированного акта следующим образом:

«Иерархия (соотношение) структурных элементов кодифицированного правового акта должна быть следующей. Статьи (пункты) правового акта могут объединяться в главы. Главы в необходимых случаях могут включать параграфы, состоящие из статей (пунктов). Главы могут объединяться в разделы. Разделы в необходимых случаях могут включать подразделы, состоящие из глав. Разделы значительного по объему кодифицированного правового акта могут объединяться в части. Части, разделы, подразделы, главы, параграфы правового акта должны включать в себя не менее двух структурных элементов текста следующего за ними уровня»[88].

2. Как иерархия уровней сложности принимаемого решения (иерархия слоёв принятия решения). В этом ракурсе следует вести речь о том, что в праве существует несколько соподчиненных уровней, на которых происходит выбор юридических средств для наиболее адекватного правового регулирования той или иной области человеческой деятельности. Здесь мы можем говорить о том, что сущностно-содержательный уровень права (что есть право? что в праве главное? кому (чему) оно служит?) является наиболее сложным для принятия конкретного решения о правомерности или неправомерности определенного акта деятельности.

Менее сложен для принятия решения уровень формы права, поскольку здесь мы имеем дело с облаченными в текстуальную форму моделями поведения, опирающимися на силу и авторитет государства и к тому же, как правило, доступными для населения.

Однако важно помнить, что в том случае, когда принятие решения на уровне формы права невозможно в силу неясности правил поведения, их противоречивости и отсутствия правил разрешения таких противоречий, в силу пробельности, их отмены и в других нестандартных случаях, не укладывающихся в «спокойную», обыденную правовую жизнь, мы должны выходить на второй уровень принятия решения, и в бой вступает тяжелая артиллерия – юридическая теория и правовая идеология, перед которой ставится задача подавить огнем формально-логической, социологической, аксиологической аргументации «чужие» правовые и социальные ценности и идеалы и расчистить поле боя для наступления «своих».

На данное обстоятельство обратил особое внимание Г. Харт. Когда он пишет об «открытой текстуре права»[89] как о ситуации неопределенности применения тех или иных правовых норм к различным «аномальным» фактам[90], он излагает важную идею об ограниченности права как языка, моделирующего социум: «Свойством используемых человеком (в том числе и в законодательных целях) логических категорий является то, что какие бы мы ни находили способы урегулировать, недвусмысленно и заранее, некоторую сферу поведения посредством общих образцов, которые использовались бы без дальнейших официальных указаний в конкретных случаях, – мы не можем избежать двух недостатков. Первый – это наше относительное незнание фактов; второй – наша относительная неопределенность касательно цели. Если бы мир, в котором мы живем, описывался лишь конечным числом свойств и все они, вместе со всеми комбинациями, в которых они могут встречаться, были бы известны нам, тогда можно было бы предусмотреть заранее каждую возможность. Мы бы создали правила, применение которых в отдельных случаях никогда не приводило бы к дальнейшему выбору. Все было бы известно, и в каждом случае, поскольку он был бы известен, можно было бы сделать нечто и специфицировать это заранее с помощью правила. Это был бы мир, пригодный для «механической» юриспруденции… Определенно, этот мир – не наш мир; законодатели – люди и не могут иметь столько знаний обо всех возможных сочетаниях обстоятельств, которые может принести будущее»[91].

Поэтому «фактически все системы разными способами достигают компромисса между двумя социальными целями: необходимостью в некоторых правилах, которыми индивиды могут руководствоваться во многих сферах жизни, не нуждаясь каждый раз в указаниях официальных лиц или в анализе общественной ситуации, и необходимостью оставить для решения информированными официальными лицами проблемы, которые могут быть должным образом оценены и разрешены лишь тогда, когда они возникнут в том или ином конкретном случае»[92].

При этом решения по «аномальным» юридическим делам должны основываться на правовых принципах, юридических и социальных целях, понятиях о справедливости и свободе, о ценностях в праве, что с необходимостью выводит нас на сущностно-содержательный «слой принятия решения» в иерархии в праве.

3. Как организационная иерархия. Здесь мы должны со всей ясностью утвердиться в мысли, что сущностно-содержательный уровень иерархии в праве должен организационно подчинять формальный уровень и затем влиять на реальное функционирование (реализацию) права, ибо право само по себе лишь как форма немыслимо в отрыве от тех правовых идей, ценностей, идеалов, целей, которые формулируются на сущностно-содержательном уровне. Именно на этом уровне задаются базовые характеристики правовой формы, определяется ее базовое идейно-политическое содержание.

В аспекте организационной иерархии в праве следует отметить, что в праве существует различные по своей природе иерархические связи, основанные на двух типах связей различных уровней в единой иерархии в праве:

1) статическая – связь «по содержанию» моделей поведения, предусмотренных с использованием различных нормативно-регулятивных средств в различного уровня источниках права, а равно в содержании интерпретационных или же правоприменительных актов и иных объектов иерархических коллизий[93];

2) динамическая – для наличия которой необходимо и достаточно установления на вышестоящем уровне возможности регулирования определенной сферы правилами нижестоящих уровней без определения конкретных правил поведения на вышестоящем уровне и, следовательно, без выявления логического соотношения непосредственно регулирующих определенный тип поведения нормативно-регулятивных средств или иных объектов коллизии[94].

Так, польский исследователь К. Плежка, комментируя выделение Кельзеном двух указанных типов связей в правовой иерархии, отмечает: «В статичной системе нормы внимание обращено на суть. Затем эта суть становится той особенностью, которая гарантирует обязательность норм. Нормы в динамичных нормативных системах основываются на передаче власти одним авторитетом (законодательным) другому. Первый авторитет – высший, другой – низший»[95]. Причем следует обратить внимание на то, что «норма высшей динамичной системы (основная норма) исполняет другую задачу, не такую, как в статичной системе. В динамичной системе она является фундаментальным правилом, вслед за которым устанавливаются остальные нормы системы»[96].

Вместе с тем, продемонстрированная специфика указанных проявлений правовой иерархии не означает, на наш взгляд, невозможность выделения общих признаков иерархии в праве.

1.8. Определение понятия иерархии в праве

По нашему мнению, для иерархии в праве характерны следующие признаки:

– это отношение (связь) между различными элементами права как многоуровневой системы;

– указанная связь выражает некую подчиненность одного (расположенного на нижестоящем уровне) элемента другому (расположенному на вышестоящем уровне), причем в пределах права как иерархически организованной системы существует «нулевой уровень»;

– для уровней иерархии в праве характерна эмерджентность, то есть на каждом новом уровне иерархии в праве «возникает новое качество, у отсутствующее у подуровней, образующих данный уровень»[97];

– свойства и закономерности, которые существуют на различных уровнях в праве, не могут быть выведены друг относительно друга лишь на основе формально-логических операций (неформализуемость различных уровней иерархии в праве);

– возможность внутриуровневого тиражирования иерархии в праве;

– прямая зависимость между расположением элемента правовой иерархии и значимостью данного элемента для функционирования права как системы (более значимый элемент должен располагаться на более высоком уроне в иерархии, и наоборот);

– прямая зависимость элементов более высокого уровня иерархии в праве от фактического функционирования нижестоящих элементов[98].

Таким образом, можно определить иерархию в праве как порядок отношений между разноуровневыми элементами права, основанный на неравенстве ниже- и вышестоящих уровней в контексте общности (абстрактности) описания права, слоев принятия решений по праву или организации права как системы.