Зов генов - Тигрис Рафаэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они вышли из комнаты, и Мира принялась громко стучать в дверь напротив.
— Лаура, верни мою спринцовку.
— Погоди, мне самой нужно, — последовал ответ за дверью, — этот тоже без резинки припёрся.
Было ясно, что пока она с Рихардом не отработает вторую свечу, спринцовку не вернёт.
Возвращались друзья уже в приятном расположении духа.
— Слушай Мирон! А чего это от тебя дешёвым одеколоном так несёт?
— Так резинок нам не выдали. Пришлось одеколоном обрабатываться.
— Да, с резиной в Рейхе сейчас напряжёнка, вся идёт на нужды фронта.
Как только союзники высадились в Нормандии то, сразу захватили город Кан. Мирон с Рихардом попали в плен к американцам, и если с Рихардом было всё ясно, то с Мироном контрразведка недоумевали. Не немец, но ефрейтор, говорит хорошо по английски и знает русский. Но самое главное — не власовец. Был бы власовцем — сразу бы, согласно договору на высшем уровне, переправили бы к русским.
Пришлось выслушивать невероятную историю судьбы разведчика забытого своими у немцев. Отдавать русским однорукого парня американцам было просто жаль. Там бы нянчиться с ним не стали. Его ждала долгая дорога в Сибирь, а в худшем случае — расстрел. После долгих раздумий Мирона всё же пленили как немца и решили отправить в Штаты на полезные работы. Человека, который знает три европейских языка и один восточный точно был бы во благо США.
Когда их строем вели в порт для посадки на борт американского судна, к ним навстречу под улюлюканья толпы вели девиц из того унтер-офицерского борделя. Головы их были обриты налысо, а на груди висела табличка с надписью — je suis une portée allemande — я немецкая подстилка. Так французы позорили тех, кто сотрудничал с фашистами во время оккупации. Среди них Мирон с трудом узнал Миру. Стремясь её выгородить, он поддался вперёд, и хотел было крикнуть, что Мира отдалась не немцу, а ему чистокровному армянину, но Рихард резко отдёрнул его.
— Не рыпайся! — сердито рявкнул на него немец, — это уже не наши проблемы.
Мирон одумался и зашагал дальше. О дальнейшей судьбе Миры он никогда, ничего не узнал. А Мира была уже беременна от него. Она вернулась в послевоенный Париж и там у неё родилась дочь, которую назвали Жасмин. Жасмин стала знаменитой певицей, выступала во Франции, затем в Америке и Мирон побывал на её концерте, но не догадывался, что слушает собственную дочь полукровку, которую случайно зачал в борделе французского города Кан.
Рождению певицы Жасмин, поспособствовали такие примитивные вещи, как отсутствие в нужный момент спринцовки во французском борделе и дефицит резины в вермахте. Ну, и, конечно же, то обстоятельство, которое заставило проститутку Миру остаться беременной, чтобы разжалобить соотечественников.
Насколько ценна человеческая жизнь, настолько и зависима от собственных мелочей.
Мы с тобой одной крови.
— Значит, я такая же полукровка как и ты, — заключила Жасмин, — во мне и в тебе течёт армянская кровь. Мы принадлежим к одинаковому генофонду.
Джулия тепло посмотрела на сестру.
— Но самое главное — у меня есть семья: ты с Элен.
Джулия сердечно обняла Жасмин.
— Плохо то, что мы живём врозь, в разных городах, — сказала она.
— Ошибаешься. Вы остаётесь в Париже, причём навсегда.
— Ты с ума сошла! У меня дома в Америке.
— Отлично, сдашь их в аренду. Я знаю, это очень прибыльно.
— И где мне тогда жить?
— Неужели тебе не нравится моя квартира с видом на тур Эйфель? Это же мечта любого жителя планеты. Нам обоим по 45 лет. Не пора ли пожить в своё удовольствие? Так ведь доктор прописал?
— А Элен? Ей же надо учиться.
— В Париже полно учебных заведений для её таланта.
— Она остаётся в Париже? — всполошилась Джулия.
В это время к сёстрам присоединилась влюблённая парочка- Элен и Поль.
— Неужели у тебя есть по этому поводу сомнения, мама? — с улыбкой спросила Элен.
— Но, она же не знает французского, — продолжала сопротивляться Джулия.
— Не беда. Поль её научит. Правда, Поль?
— Absolument! — согласился влюблённый юноша.
— Ладно! С Полем и Элен всё ясно. А как же мы? — спросила Джулия.
— А что мы?
— Хватит ли нам средств, чтобы безбедно существовать до конца своих дней? Жизнь в Париже — дорогого стоит.
— Если не шиковать, то нам хватит сполна.
— А если шиковать? — лукаво спросила Джулия.
— У тебя есть другие соображения? — поинтересовалась Жасмин, уловив интригу в словах сестры.
— Есть.
— А ну давай рассказывай. Что задумала?
Джулия подошла впритык к сестре и начала что — то нашёптывать на ушко. Жасмин внимательно выслушивала, и вскидывала глаза от удивления
— Вот это да! Ай да отец! — восхитилась она в конце.
Джулия с восторгом смотрела на Жасмин, получая удовольствие от произведенного на неё эффекта.
— Завтра же начинаем собираться в путь.
Золото Мирана.
В международном аэропорту Стамбула, куда сёстры прилетели из Парижа, чиновник пограничного контроля внимательно разглядывал их паспорта; американский Джулии и французский Жасмин.
— Цель поездки? — стандартно, для проформы спросил он и, не дождавшись ответа, шлёпнул въездную печать.
Авиалайнер рейса Стамбул — Ван плавно пошёл на посадку. Сёстры, увидев под крылом самолёта бескрайнюю гладь озера, проснулись и начали с интересом её рассматривать.
— Тут наш отец провёл детство, — резюмировала Джулия.
— Бог ты мой! — воскликнула Жасмин, — а ведь я могла прожить всю жизнь, но никогда бы не узнать, что именно отсюда пришли мои гены.
— Вот сейчас и поглядим, что это за место откуда происходят такие красавицы, как мы с тобой?
Они действительно выглядели привлекательно эти две сестры из разных стран. Одетые по-летнему в открытые сарафаны — одна в красный горошек на белом фоне, другая в зелёный, с разноцветными широкими шляпками цепляли взоры мужиков всех возрастов с усами и без. На фоне закрытых тел и даже лиц местных женщин сёстры выглядели просто вызывающе.
Поселившись в местном отеле, они сразу же завалились спать. Первая проснулась Джулия. Она отдёрнула штору и вышла на балкон. Её взору представилась великолепная панорама озера, окаймлённого цепочкой гор Восточного Тавра.
— Смотри Жасмин! Море страны Наири. Так называлось это место в глубокой древности.
— Значит мои корни очень древние? — спросила присоединившаяся к утренней свежести сестры Жасмин.
— Да! Они даже не армянские, а урартские.
— Надо же! А я то думала, что я конченная француженка.
— Радуйся, сестра. На берегах этого красивого озера существовало государство в то время как жители Франции бегали в звериных шкурах.
— Ничего не
