Смерть отбрасывает тень - Владимир Безымянный

- Товарищ майор, - не ответив на приветствие, начал Струков, - вы заставляете себя ждать!.. И, кстати, - пора бы уже запомнить мое звание!

Владимир Петрович уже с месяц носил полковничьи погоны, но Голиков иногда чисто механически, особенно разговаривая по телефону, ошибался, что со стороны Струкова могло быть расценено как демонстрация неприязни. Смутившись, Голиков не парировал необоснованный упрек.

- Присаживайтесь, - сухо пригласил Струков. - Спешить вам некуда... Нужно разобраться в одном вопросе... Для полной ясности введите меня в курс дела по вчерашнему происшествию.

"Ничего не пойму, - недоумевал майор, - что он от меня хочет?"

- Полной картины мы пока не имеем. Многое может проясниться сегодня.

- Александр Яковлевич, давайте поконкретней, - смягчился Струков. Вы далеко не новичок в таких делах. Тем более, мне доложили, что произошло рядовое самоубийство. Поэтому отрывать людей от работы по разным пустякам нам никто не позволит.

"Ах, вот оно что, - насторожился майор. - Кому-то я успел наступить на любимую мозоль. Хм, оперативно сработано! Похоже, что Борисов боится неспроста... А как же со Струковым?.. Это личные амбиции или нечто иное?.."

Голиков раскрыл дело Петровой и начал медленно перелистывать его. Полковник, сдерживая раздражение, ждал. Наконец Голиков оторвал глаза от папки и спросил:

- Владимир Петрович, а кто доложил вам, что здесь, - он положил ладонь на дело Петровой, - самоубийство?

- Товарищ майор, я прошу вас сообщить все, что установлено экспертизой и прочее, - вспыхнул Струков, ударив кулаком по подлокотнику кресла. - К прениям мы перейдем попозже...

- Что касается экспертов, то они единодушны лишь в одном - телесные повреждения указывают на то, что в отношении Петровой применялось насилие. В комнате обнаружены следы борьбы. Ну, и самое главное - преступник предусмотрительно уничтожил почти все следы, залив водой квартиру... Совершено хищение. Но даже при этом я не берусь категорически утверждать, что произошло убийство.

Нахохлившийся было Струков оживился и заинтересованно посмотрел на майора.

- Ого, даже вы не исключаете возможность самоубийства, - с ехидцей сказал он. - Впрочем, дайте я сам просмотрю это дело, а вы закуривайте.

"С чего бы это вдруг такая неожиданная милость? - удивился Голиков, так как полковник был некурящим и дымить у себя в кабинете позволял разве что начальству повыше рангом. - Видно, кто-то не хочет, чтобы расширялись рамки расследования, - продолжал рассуждать Голиков. - Тогда можно понять и Владимира Петровича... Он не из тех, кто под танки бросается. А здесь, надо полагать, без драки не обойдется", - майор воспользовался разрешением Струкова и закурил. Свернув из кусочка бумажки импровизированную пепельницу, он, поднявшись, подошел к окну. "Интересно, как там сейчас Чижмин справляется... Орешки ему не по зубам попались, - мысли майора перескочили на другое. - С кем же пила Петрова шампанское?.. Анализ крови Борисова пока снял с него подозрения, но алиби его все равно нужно проверить для очистки совести... Если в квартире происходила борьба, то Петрова наверняка должна была кричать, а Березин ничего не слышал... А крик своей жены слышал... Да, много неясностей... Хотя бы это: кто, похожий на Борисова, выбежал из подъезда? Случайность?.. Вряд ли... Сколько времени поднималась Марья Ивановна на свой четвертый этаж?.. Принимая во внимание тяжелые сумки и преклонный возраст, минут десять. Вполне достаточно, чтобы вода успела затопить соседей этажом ниже. Хуже всего то, - усмехнулся Голиков, - что воспроизвести в эксперименте действия предполагаемого преступника никто не разрешит".

Краем глаза наблюдая за Струковым, Голиков увидел, что тот почти закончил изучение дела, и вернулся на прежнее место, держа в руке кулечек с пеплом и потушенной папиросой. "Любопытно, что он сейчас еще запоет?.. Хотя это я уже перегибаю. Струков безусловно перестраховщик, но факты уважает".

- Ну вот и разобрались, - усмехнулся Владимир Петрович и кисло поморщился. - Не могу с вами не согласиться. Дело действительно несколько запутанное, хотя налицо все признаки обычного убийства с целью ограбления. А какое у вас сложилось мнение по поводу причастности Борисова? вкрадчивым голосом спросил полковник, изучающе глядя на Голикова.

Голиков, спокойно выдержав его взгляд, сунул было руку в карман за папиросами, но передумал, и после короткой паузы ответил:

- На роль убийцы он не подходит, но знать кое-что может.

Такая уклончивая формулировка не удовлетворила Струкова. Он неожиданно улыбнулся и прищурился.

- А на мой взгляд - даже очень подходит.

- Фактами не подтверждается.

- А по логике вещей?.. Начальник КРУ должен иметь хрустальной чистоты репутацию, а тут - нате вам - молодая девица... Чего греха таить, с кем не бывает, - на кого намекал полковник догадаться было невозможно, - а здесь вдобавок еще и беременная. Выйди все это на свет и, считай, карьера накрылась. Я уже не говорю о законной жене... Запутался человек...

Заметив, что майор отрицательно реагирует на его доводы, он круто оборвал себя:

- Ну хорошо - пошутили и хватит. Чем попусту ломать себе головы: убийство или самоубийство - даю вам на разбирательство десять дней. И не больше... Это чтобы вам не скучно было. А вот пищевкусовой фабрикой предоставьте возможность заниматься Конюшенко. Это его профиль... Сосредоточьте внимание на уголовных элементах, проходивших по аналогичным делам. Да и похищенное золотишко не упускайте из виду... Надеюсь, вам все ясно, товарищ майор? - и, не дожидаясь ответа, поднялся из-за стола, давая понять, что черта подведена.

* * *

В то время, когда Голиков еще находился у Струкова, к нему в кабинет заглянул начальник ОБХСС Конюшенко и, увидев Чижмина, скучающего за столом, добродушно пробасил:

- Тебя что, с новой должностью поздравить можно?

- Если делать умозаключения, основываясь на местонахождении индивидуума, то в первую очередь надо поздравлять Голикова, который сейчас в кабинете хозяина, и, надеюсь, ведет полезную во всех отношениях беседу, - длинно и вяло отшутился Чижмин. - Вас, говорят, тоже подключили к делу Петровой?

- Ну, это еще неизвестно, кого к кому подключили, - Конюшенко выпятил толстую нижнюю губу и загадочно покачал уже начинающей седеть головой. Ты мне лучше объясни, зачем полковник Голикова вызвал? Это как-то связано с вчерашним ЧП?

- Если честно, то мне это так же непонятно, как и то, какого дьявола я здесь торчу, - через силу улыбнулся Чижмин.

Срочный вызов майора, опоздание Леонова и даже появление подполковника Конюшенко на их этаже, а заглядывал тот сюда редко, казались старшему лейтенанту подозрительными.

- Ну, ты и нахватался - "торчу", "хозяин"!.. Того и гляди на "фене" заговоришь. Девушки, поди, шарахаются от твоего жаргона.

Антон Петрович всегда с уважением относился к Чижмину, как к одному из самых способных сотрудников службы Голикова, и даже позволял себе беседовать с ним на равных, несмотря на ощутимое различие в звании и возрасте.

- А если серьезно, то ты действительно сидишь здесь впустую. Из проверенных источников мне доподлинно известно, что те, кого вы ждете, не явятся, - и, видя, что у Чижмина удивленно вытянулось лицо, он подошел к нему, по-приятельски похлопал по плечу и негромко сказал: - Лева, ты знаешь о моем дружеском расположении к Александру Яковлевичу. Зла желать я ему просто не могу. Но пора бы ему для себя твердо определить: кто, кого и зачем... Струков уже полковник. Пошкурлат скоро будет подполковником, а он?.. Семь выговоров. Из них три строгих. А за что?.. Таких, как он, во все времена не жаловали... Вижу, что тебе не по нутру прописные истины, но лишний раз напомнить о них не вредно. Ты думаешь - я не лез на рожон?.. Еще как!.. Но мне вовремя мудрые люди подсказали... а то бы я давно на заводе лямку тянул, - Конюшенко подсел к Чижмину. - Учишь, учишь вас, молодых, а толку? - он тяжело вздохнул. - Одна неблагодарность.

- Мне трудно понять, как нужно поступать, следуя вашим советам, и что делать, чтобы получалось всегда хорошо. Но я люблю свою работу, - тихо, но убежденно сказал Чижмин, грустно взглянув на Конюшенко. - И я считал и считаю, что мне чертовски повезло... Иметь такого учителя, как Голиков...

- Ты еще скажи, - хохотнул подполковник, - что ему и памятник при жизни соорудить надобно!

- Не мешало бы, - пробурчал Чижмин.

Конюшенко злился на себя, понимая, что разговор неожиданно зашел слишком далеко в нежелательном направлении. Но ему ничего не оставалось, как продолжать назидательную тему, и при первой возможности перевести ее в другую плоскость.

- Вот ты, например, сейчас старший по делу Петровой, и все шишки при завале падут на твою голову. Тебе уже не спрятаться за широкой спиной Голикова. Черта с два! Не красней, как нецелованная красавица. Или страшно стало? - не без злорадства сказал подполковник, явно подтрунивая. Игра шла в одни ворота. Чижмин не мог грубо или резко ответить собеседнику, слишком велика была разница в их служебном положении, но и не мог в угоду подполковнику подавить в себе чувство собственного достоинства. Конюшенко угадал настроение старшего лейтенанта, и это его еще сильнее раззадорило. - Так вот, заруби себе на носу: ты и Голиков из разного теста сделаны. А говорю я с тобой на эту щекотливую тему лишь для того, чтобы ты постарался помочь Александру Яковлевичу, если ты его действительно уважаешь не на словах... Над ним снова сгущаются тучи и возможны неприятности, точнее осложнения.