Из записок мага - Козырь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маято мог бы ответить на риторический вопрос Корнуэл следующее: да, мог, если этот человек хочет еще пожить, но сказал лишь:
– Вы храбры и достойны быть подданным ее Величества!
Джон ничего не ответил на вежливые слова Маято и отпил еще вина. После продолжительного молчания он спросил:
– Вы выглядите юно, мой друг. Сколько вам лет?
– Шестнадцать, сэр, в моей стране мужчины рано мужают.
– Да, – кивнул Корнуэл. – Помимо мужественности, Господь вложил в вас удивительную рассудительность.
– Благодарю вас, – слова Корнуэла явно польстили молодому хозяину, пусть даже они были лишь данью благодарности.
– Но Господь явно поторопился, – промолвил Джон. – Я бы хотел злоупотребить вашим гостеприимством, сэр, и пожить в этом прекрасном доме несколько дней, пока не заживет моя растянутая щиколотка.
– Вы поранились? – с искусственным сочувствием спросил Маято.
– Чепуха! Но довольно неприятная, если собираешься в дальний путь.
– Конечно! Вы можете полностью располагать мною и моим домом, господин Корнуэл.
– Джон, можно просто Джон, – улыбнулся Корнуэл и легко зевнул…
Уже в постели, бессонно глядя в потолок, Маято подумал, что этот Корнуэл странный человек, да определенно, очень странный.
Когда, проснувшись на следующее утро, Маято обнаружил Корнуэла стоящим на балконе его, Маято, спальни, и преспокойно курящим сигару, он поначалу немного растерялся, но не желая показать, как удивлен, добродушно пожелал бестактному гостю доброго утра.
Корнуэл ухмыльнулся и сказал:
– Вы, вероятно, удивлены моим нахальством и никак не ожидали увидеть меня в столь ранний час на балконе вашей спальни. Прошу меня покорно извинить, но я решил взять на себя смелость разбудить вас запахом это необыкновенного кофе, который я научился готовить у Базилио Геноцци, державшего когда-то лучшую кофейную лавку в Венеции.
Услышав извинения гостя, Маято облегченно вздохнул и приободрился, к тому же он был приятно удивлен божественным ароматом напитка, принесенного Джоном, видимо, именно этот запах и разбудил его.
– Думаю, эта красавица, что с самого рассвета латает крышу вон той развалины, тоже не отказалась бы от чашечки кофе по рецепту Базилио.
Настроение Маято тут же испортилось. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Джон говорил о Тин. Коо Та нехотя поднялся, накинул халат и вышел на балкон.
Тин, в самом деле, латала крышу. Рядом с развалинами лежала куча веток, которыми Саоса затыкала дыры в жалкой постройке, она беззаботно напевала, прекрасно видя, что за ней наблюдают две пары мужских глаз.
– Честное слово! – засмеялся Корнуэл, – я давно не видел, чтобы человек так заразительно работал. Глядя на нее, я готов свернуть горы. Не нужно ли вам что-нибудь починить, Маято?
– Обычно этим занимаются слуги, – недовольно проворчал Маято.
– Жаль, – Корнуэл покачал головой. – Человек должен работать, должен бороться с природным желанием все уровнять в единой гармонии. Знакомы вы с философским трактатом Маркса? Он становится интересен в Германии. Это, конечно, чепуха, но растительная жизнь достойна только презрения.
При этих словах Корнуэла Маято, кажется, немного покраснел, но кто может ручаться за это? Быть может, то были лишь лучи утреннего солнца, упавшие на его красивое лицо?
– Мой милый друг, достаточно ли вы отважны, чтобы поохотиться на того гадкого льва, что вчера так нагло съел мою лошадь? – не дождавшись реакции на свою отповедь, спросил Джон.
– А вы что полагаете, что я трус?! – негодующе воскликнул Коо Та.
– Да нет, – задумчиво сказал Корнуэл. – Увидимся за завтраком.
Он еще раз глянул на Тин и вышел из комнаты…
Корнуэл молча ехал, с явным любопытством разглядывая открывающиеся его взору пейзажи. Казалось, все интересовало его: деревья, птицы, витавшие у них над головой, цветы, – и он явно пребывал в хорошем расположении духа. Чего нельзя было сказать о Маято. Ему не нравился его гость, не нравился день, и больше всего ему не нравилась эта дурацкая идея устроить охоту на льва вдвоем. Если у Маято и возникало желание получить острые ощущения на охоте, то он брал с собой по крайне мере дюжину слуг, ведь лев свиреп! А что задумал этот сумасшедший! Он англичанин, если вчера лев и не слопал его заодно с лошадкой, так он думает, что и сегодня все обойдется. Но он-то, Маято не идиот, он знает, что голодный лев не упустит шанс полакомиться таким беззащитным существом, как человек. И зачем он только поддался на эту дурацкую затею, нет, он определенно теряет последний рассудок.
– Я думаю, он скоро проголодается, – сказал Джон, имея в виду льва.
– Послушайте, Корнуэл, – отважился, наконец, Маято. – Клянусь честью, это очень плохая затея. Вот попомните мои слова, когда столкнетесь с этим чудовищем. Даже опытные охотники не выходят тягаться со львом один на один.
– А вы считаете меня неопытным? Я очень опытный, – Корнуэл снял с плеча винтовку и закинул ее в чащобу. – Может быть, теперь вы поймете, что я нисколько не шучу.
Маято покрылся холодным потом.
– Вы сошли с ума, – только и мог он сказать.
– Возможно, но ведь у вас осталось ружье. Надеюсь, вы не будете стоять и смотреть, как лев разрывает меня на части.
Да-да, этот англичанин сошел с ума, он полагает, что гулять по джунглям это то же самое, что дефилировать под ручку с дамой по Пиккадили! Нет, он, Маято, в этом участвовать не будет, он конечно, не трус, но и не безумец!
– Я часто думаю, – сказал Корнуэл, срывая с куста премилый цветок, – до чего же трусливая тварь – человек. Причем боится он каких-то совершенно безобидных вещей, и знаете почему? Потому что он не верит, или недостаточно верит, что одно и то же, в общем-то. К тому же слишком много думает о себе. Он не верит, что молния не ударит в его дом и змея не укусит его. Как же она может его не укусить?! Не верит в целесообразность всего происходящего, со страхом смотрит в будущее, вперед, боится поглядеть назад и сделать шаг в сторону, потому что не верит. Вера, мой друг, заменяет храбрость.
– И вы верите, что лев вас не съест, даже если будет голоден? – язвительно спросил Маято.
Корнуэл лишь улыбнулся в ответ и понюхал цветок. Лошадь под ним дернулась и тревожно заржала.
– Мне кажется, она чувствует опасность, – сразу приободрился Джон.
Маято хотел, было, предложить ему повернуть назад, но тут Корнуэл дал лошади шпоры и вихрем помчался
