Али-Баба и сорок разбойниц - Denis

И ему это почти удалось. День действительно оказался полным забот. Покупатели, словно почувствовав, как необходимо юноше забыться, целый день не покидали его лавки. Ковры разлетались как горячие пирожки. Даже минуты не было у Али-Бабы и его приказчиков, что присесть и отдохнуть. И лишь когда наконец убрались последние посетители базара, Али смог слегка прийти в себя.

А придя в себя, он, конечно, вновь вспомнил свою больную любовь, вспомнил горечь потери и ужас исчезновения. Печаль вновь тяжким покрывалом окутала душу Али-Бабы. Но теперь юноша понимал, что жизнь не заканчивается.

За Али закрылись тяжелые кованые ворота рынка. Теперь до восхода следующего дня единственными его посетителями и хозяевами оставались лишь метельщики и водоносы. А торговцы спешно расходились по домам, стремясь пусть к призрачному, но покою до следующего рассвета.

Али-Баба же был свободен как ветер. И потому решил прогуляться. Ноги вынесли его за городскую стену, на одну из тропок, что вела в горы. Вновь и вновь юноша мысленно возвращался к тому мигу, когда на шею возлюбленной легло ожерелье, вновь и вновь переживал он секунды расставания, вновь и вновь чувствовал, как накатывают на него, к счастью, все слабее, волны любовного безумия. И потому не сразу заметил Али, что ушел в горы так далеко, что не стало видно крепостной стены, умолк шум никогда не отдыхающего города. Лишь ветер шевелил ветви густого кустарника, да слышался колокольчик какой-то глупой козы, которая в поисках сочной травки забрела далеко от дома.

Но вот в тишине родился еще один звук — звук шагов. Так быстро и легко могла идти только молоденькая девушка.

Али-Баба всегда мог отличить шаги женщины от шагов мужчины или ребенка. Ибо Али-Баба считал себя настоящим любителем женщин и ценителем великой женской красоты.

«О Аллах милосердный, что может делать девушка в этот вечерний час так высоко в горах? Или мне это все лишь послышалось? Но нет, шаги становятся все ближе…»

Али-Баба присел за огромным кустом олеандра так, чтобы видеть тропинку, но самому оставаться совершенно незаметным.

«О да, я не ошибся. Это молоденькая девушка. Но куда же она так торопится? И почему все время поглядывает на свою раскрытую ладонь?»

Конечно, Али-Баба был не из тех, кто способен просто вернуться в город и остаться в стороне от тайны, которая сама просилась ему в руки. И поэтому он последовал за девушкой, стараясь двигаться так же тихо, как двигался бы призрак… Если, конечно, какому-нибудь призраку пришла бы вдруг охота погулять по узким каменистым тропкам.

Но красться пришлось недолго. Через сотню-другую шагов подъем закончился. И девушка, а следом за ней и Али-Баба, ступили на каменную площадку перед скалами.

— О Аллах, неужели я уже нашла? Неужели это здесь?

«Малышка, что же ты ищешь так высоко в горах?» — не мог не спросить Али-Баба. Но спросил он это совсем бесшумно, ибо чувствовал, что ему вот-вот откроется какая-то удивительная тайна.

Между тем девушка обошла всю площадку перед скалой и, увидев что-то у ее подножия, проговорила:

— О, вот он, знак девы-защитницы… Да пребудет с тобой, добрая моя Джамиля, милость Аллаха всесильного и всемилостивого… Теперь я буду не одна.

Девушка встала перед скалой и, поглядывая на раскрытую ладонь, медленно и торжественно произнесла:

— Сим-сим, по велению сердца, откройся!

«Сим-сим? [1]При чем тут печенье?»

Но ответ гор потряс Али-Бабу. Бесшумно отодвинулась такая огромная, казалось, нерушимая скала. И раскрылся высокий, узкий грот — вход в недра горы, вход в тайну.

Макама пятая

«Ну и чудеса в горах, я вам скажу… Аллах милосердный, но что это за скала, что это за дверь? И почему, о небеса, красивая, небедная (о, я знаю, о чем говорю), решительная девушка так стремилась сюда? Должно быть, те узоры из хны, которые я заметил у нее на руках, были планом… Но, значит, кто-то должен был нарисовать его…»

О Аллах милосердный, сколь сильно в людях любопытство! Вот уже и забыл Али-Баба, что он мучается от безответной любви, что его возлюбленная прогнала его и исчезла. Да и печаль из сердца юноши испарилась, как роса на заре.

Пока раздумывал Али о чудесах, дверь столь же бесшумно закрылась, поглотив и девушку, и даже ее тень. Вновь на площадке у скал было пустынно, лишь едва заметный вечерний ветерок играл с травинками, которые каким-то чудом выросли в этом каменном царстве.

— Я должен, обязательно должен узнать, что это за скала. Но кто мне ответит на мои вопросы? Ведь дверь-то ни сдвинуть руками, ни открыть ключом. Быть может, стоит произнести ту странную фразу, которую произнесла девушка? Как она сказала? Сим-сим?..

Но скала оставалась недвижима.

— Должно быть, надо быть девушкой, чтобы это упрямая горная дверь послушалась… Или приказать ей строго-престрого… Но…

Конечно, колебания Али-Бабы можно понять — не каждый день мир приоткрывает перед тобой завесу тайны. Да еще какой! Почему в горах есть скалы-двери, которые слушаются лишь приказаний женщины? Почему богатые горожанки так стремятся попасть сюда? (В том, что эта девушка не одна, Али-Баба был уверен. Ведь кто-то же должен был нарисовать на ее руке план и подсказать правильные слова!) Почему об этом не известно ему, Али-Бабе, предприимчивому торговцу и большому любителю женщин?

— Но если я уже узнал краешек тайны, значит, пора разведать ее всю! Плохо лишь, что солнце уже почти зашло. Если я не спущусь в город прямо сейчас, то мне придется сидеть и караулить эту волшебную стену до рассвета.

Али-Баба начал уже оглядываться в поисках более уютного убежища, когда увидел, что через сине-сиреневые сумерки начинают пробираться тоненькие фигурки женщин. Вот одна из них прошла буквально в двух локтях от прячущегося юноши. Вот прошествовала другая.

Али-Бабе стало страшно. Черные фигуры двигались молча, под их башмачками не шевелился ни один камень…

«А если мне это все лишь мерещится? Если это лишь призраки, которые должны изгнать меня с гор?»

Страх обуял душу Али-Бабы. О нет, он был вовсе не труслив, но слишком много испытаний выпало за последние дни на его долю. Увы, даже сильные духом могут испугаться вереницы черных призраков, даже спокойные и разумные теряются перед новой тайной. Вот так потерялся и Али-Баба. Ему и хотелось последовать за черными фигурами, и было страшно, что это может его привести лишь к бездне безумия. Ему и хотелось узнать тайну скалы-двери, и было страшно приближаться к ней. Быть может, тот, кто неверно произнесет слова заклинания, будет жестоко наказан…