Развод и другие радости - Ашира Хаан

Пока она выглядела твердым орешком. Он хотел подкатить к ней после корпоратива, где и родилась идея сделки. Но она только зыркнула злобно и пошла будить неугомонную дочь, уже с час дрыхнущую на диванчике. Владу пришлось ретироваться прежде, чем любительница оленей и красных платьев вспомнит, что помощник Санты ей еще должен планшет.

Ничего. Теперь, когда он будет работать с Хель вплотную каждый божий день в течение месяца, шансов устоять у нее не останется.

Была в этом во всем только одна проблема. Рекламного агентства у Влада еще не было.

То есть было, конечно. Зарегистрированная компания, уставной капитал, юридический адрес – все как положено. Но ни офиса, ни сотрудников, ни кого-нибудь опытного, кто знал бы, как это все вообще работает – не было. Фактически его слово сейчас было подтверждено только репутацией бывшего одноклассника Макса и именем отца. Но это ненадолго.

Поэтому Влад ехал к матери с самым сакраментальным вопросом всех времен и народов.

– Мам, дашь денег?

Мать Влада, маленькая и худая кореянка с острыми коленями, острым взглядом и острыми носками туфель, обитыми сталью, медленно подняла голову от документов на столе.

Он никогда ее не боялся, хоть часто она и вела себя как спецназовец, строила даже его могучего отца с твердым характером и могла буквально часами орать на персонал своих химчисток, если что-то пошло не так.

В ней был стальной стержень воли. Но в нем – и ее стальной стержень, и отцовский суровый характер, и его личная хитрость и склонность к манипуляциям.

Так что взгляд «Сын, ты позоришь наш славный род своей прискорбной слабостью» он снес не то чтобы спокойно. Скорее скучая.

Это обязательная часть процесса. Сначала воспитание – потом конфеты. Так было с детства, так оставалось и по сей день, несмотря на его тридцать два.

– Сколько?.. – спросила мама, но Влад знал, что это еще не капитуляция. Сначала с него снимут шкурку ровно на эту сумму.

– Примерно раза в три больше того, что на предыдущие проекты, – честно сказал Влад, но все же подавил в себе потребность зажмуриться – так ярко сверкнули глаза матери.

– Влад… – тихо сказала она. – Ты не оборзел, счастье мое? Сначала ты отказался от шести, Влад, шести бизнесов за три месяца, а теперь…

– Нет, мам, – честно ответил он. – Смотри. Ты же сама сказала выбирать дело, которым я займусь, и обещала его спонсировать, чтобы я мог не унижаться перед отцом. Я не торопился. Тщательно пробовал все, что мне интересно. Это же на всю жизнь. Отец завел новых детей… взамен такой вот ошибки молодости, как я. Наследство мне теперь не светит!

Он развел руками, прошел к столу в скромном кабинете матери и, поддернув брюки, сел на скрипнувший стул. Она повернулась, жестко поджимая губы. Но он уже видел складку между бровями и дрогнувший взгляд. Влад знал, куда надавить, чтобы растрогать родительницу. Теперь разговор должен был пойти по правильному пути.

– Чем тебя не устроил бизнес по сдаче в аренду спорткаров? – спросила мама.

– В Москве не самое популярное направление. Толком не разогнаться, на кабрике четыре месяца в году покатаешься, плюс уделывают их мгновенно, вся прибыль на мойку с химчисткой.

– Что не так с массажными салонами?

– Менты запалили, что там не только массаж… – Влад скривился. – Нет, криминал – это не мое.

– Модельное агентство?

– Девочки красивые… – Взгляд Влада подернулся пеленой. Это были лучшие две недели в его жизни. Он чувствовал себя как пятилетка, запертый на ночь в магазине сладостей. – Но в этом бизнесе все уже схвачено, переделывать рынок никто не торопится.

– Бар?

– Никак не получалось в плюс выйти, – развел руками Влад.

– Может, с друзьями надо было меньше за счет заведения бухать? – сощурила глаза мать.

– Может, – покорно согласился он. – Надо было попробовать.

– Я поняла. И решила! – Она хлопнула ладонью по папкам, вздохнула, откинулась в старом кресле.

Здесь, в кабинете, все было старым или дешевым. Обои, мебель, даже вытертый ковер под ногами. Мать Влада предпочитала тратить деньги на дело, а не на понты.

– Что? – осторожно спросил он.

– Ты пойдешь за деньгами к отцу.

О нет, только не это! Все идет по плану. Ольга

В те дни, когда Лея просыпается в хорошем настроении, молоко для каши не успевает убежать, пока я делаю бутерброды, лифт приезжает мгновенно, а сосед на красной «Мазде» не перегораживает единственную пешеходную дорожку – я приезжаю на работу раньше всех. И у меня есть пятнадцать минут перед началом очередного суетного дня, чтобы сделать себе чашку кофе, выйти на балкон и насладиться последними минутами покоя. С сорокового этажа открывается роскошный вид – и на реку, и на парки, и на сияющие золотом купола храмов. Сегодня мне повезло, был именно такой день.

У меня было до черта дел, которые ждали меня в рабочем почтовом ящике, я знала, что не оторвусь от монитора до поздней ночи. Но эта маленькая медитация с кофе и видом заряжала меня на целый день. Последний вдох перед тем, как нырнуть в Марианскую впадину.

И надо ж было такому случиться, что именно сегодня, в тот день, когда мне было так необходимо это все, сломалась кофемашина. Чинить ее умела только наша офис-менеджер Олеся, а мне горящая красным ошибка на экране ни о чем не говорила. Я потыкала кнопку, поелозила туда-сюда чашкой, заглянула внутрь – не помогло. Черт, это несправедливо!

Я нахмурилась, постучала кончиком туфли по полу и решительно направилась к столу дизайнера Валеры. В самом нижнем ящике он хранил свои запасы отвратительного растворимого кофе в пакетиках «3 в 1». Ни кофе, ни сливок в нем не чувствовалось, зато сахара было за троих. Но мне уже было все равно. Я налила в стаканчик кипятка из кулера, поболтала в нем ложечкой и направилась к выходу на балкон.

Ритуал должен быть исполнен. Мне смертельно нужна эта минутка в одиноче… Черт! На балконе кто-то был.

Кто мог приехать раньше меня в офис? Я не видела на стоянке ни машины Марка, ни мотоцикла Дениса. А весь остальной народ обычно раньше десяти не появляется.

Я закуталась в куртку поплотнее и потянула на себя дверь балкона. Из ротангового кресла мне навстречу поднялся… Влад.

– Доброе утро, – улыбнулся он во все тридцать два зуба.

Или меньше. Я не считала. И уже через секунду перестала думать о том, что он тут делает, кто его впустил, зачем он приехал и что