Новые кошки в доме - Дорин Тови

Второй раз забираться на крышу крыльца смысла не имело: окно теперь было надежно заперто изнутри. Я перенесла лестницу к окну кладовой над кухней. Могла бы и не трудиться. Чарльз давным-давно обезопасил его от непрошеных гостей, замотав проволокой шпингалет и задвижку. Я слезла на землю, в замочную скважину велела Шани быть умницей. Я сейчас вернусь к ней, сообщила я. И Мне Лучше поторопиться, проверещала она в ответ с угрозой в голосе, сулившей незамедлительное расстройство желудка. Где Сесс? Где Ее Ящик? Голос перешел в высокое сопрано.

Я кинулась к окну гостиной предупредить Сесса. Где Шани? Так я повела ее гулять Без Него, завопил он с подоконника, угрожающе вздернув хвост у самой занавески.

— Только не это! — простонала я вслух. — Не допусти!

У Сесса была прискорбная манера прыскать, чуть что-то выводило его из равновесия.

Понятия не имею, к кому я воззвала о помощи. Не думаю, что Творца сколько-нибудь заботило, что я осталась без ключа перед запертой дверью, как не заботило и намерение Сесса взбрызнуть занавеску. Когда я что-то теряла или оказывалась в затруднительном положении, то просила Чарльза помочь мне, и поразительно, если не сказать сверхъестественно, как часто все кончалось благополучно. Но теперь Чарльз помочь мне не мог, а судя по хвосту Сесса, дело отлагательств не терпело. Я побежала к Ризонам. У старика Адамса телефона не было.

Дженет Ризон уже отправилась на работу в соседнем аэропорту, и Питер тоже уже собрался уйти. Можно, я позвоню по их телефону в полицию, попросила я, объяснив, что случилось. Однако в местном участке автоответчик сообщил мне, что там никого нет, и посоветовал позвонить по 999, если вопрос срочный.

Еще какой срочный! Во всяком случае, с моей точки зрения. Я позвонила, сообщила ответившему голосу, что была бы крайне признательна, если бы кто-нибудь приехал открыть мою машину, где лежит ключ от коттеджа. Мне назвали номер тонтонского полицейского участка, а там ответили, что у них ключей от машин практически нет, и порекомендовали обратиться в Автомобильную ассоциацию вот по такому-то номеру. Там женский голос объяснил, что мне нужно их бюро проката, но оно откроется только в девять. А что мне требуется? Я объяснила с ударением на ситуацию с кошачьими ящиками. Она горячо мне посочувствовала. Может, они потерпят, сказала она и тут же переключила меня на аварийную помощь, и там обещали прислать ко мне кого-нибудь в течение часа.

Ждать час! Я, пошатываясь, побрела назад к коттеджу, представляя себе разгром, который Шани способна учинить в кухне, и состояние, в какое Сесс приведет занавески за этот срок. Питер, несколько минут спустя проезжая мимо, затормозил и высунулся из окна, чтобы спросить, все ли у меня в порядке. Я ведь сказала ему, что вернусь ждать аварийку, а сама вновь забралась на крышу крыльца, орудуя молотком и отверткой.

— В полном, — ответила я с уверенностью, которой не ощущала. — Мне пришла в голову мысль. Я уже почти там. Еще немножко.

Я вспомнила, как поступал Чарльз в тех редких случаях, когда мы оказывались перед коттеджем без ключа. И правда, я еще не договорила, как шпингалет вышел из гнезда, я всунула отвертку, подняла раму… и очутилась внизу, снабжая кошек чистыми ящиками. В Последнюю Секунду, заявила Шани, с видимым облегчением впрыгивая в свой, а я вставила ключ в замок, чтобы обезопаситься на ближайшее будущее.

Теперь мне оставалось просто позвонить в аварийку и предупредить, что приезжать ко мне не нужно. От волнения мне никак не удавалось найти их номер в телефонной книге, а потому я решила заглянуть в машину, благо ключи от нее — вот они, и отыскать номер в справочнике Автомобильной ассоциации, который хранился в кармане на дверце, а заодно забрать ключ от двери. Причину всей этой кутерьмы. Но, к полному моему недоумению, в машине его не оказалось. Я позвонила в аварийку, в отчаянии вывернула сумку над столом… Так вот же он! Застрял в уголке, где и пролежал все это время.

Следующей моей глупостью была путаница со стерилизацией Шани. Оперировать ее следует, когда ей исполнится шесть месяцев, сказал ветеринар, лечивший ее от нервных расстройств желудка. Она родилась в конце января, шестой месяц года — июнь, вычислила я, и записала ее на конец июня. И уже почти проехала в назначенный день двадцать пять миль, как вдруг меня осенило, что шестой месяц после января — июль. А Шани еще только пять месяцев.

Я все-таки доехала до ветеринара, чтобы объяснить свою ошибку. Некоторые кошки достаточно подрастают и до шести месяцев, сказал ветеринар, осматривая ее. Но только не Шани. Она еще слишком мала, ей следует стать постарше. Но все равно она прелестная девочка, добавил он, нежно ее потискав, так что она вообразила, будто приехала к нему только ради этого. Ну, я отправилась с ней домой выждать еще месяц, опрометчиво сообщила о случившемся мисс Уэллингтон, толкнув ее в очередной раз на тропу войны — теперь во имя того, чтобы избавить Шани от стерилизации, — пусть у нее будут котята!

Мисс Уэллингтон, как должны помнить мои читатели, была пожилой дамой, принимавшей близко к сердцу все, что происходило в нашей деревне. Если ручей в долине разливался, она — хотя ее коттедж был на холме и ей ничего не угрожало, — по доброй воле несла дежурство у Промоины — большой трещины в известняковом ложе ручья выше по течению в лесу: считалось, что избыток воды должен изливаться в трещину, но довольно часто она оказывалась засоренной. И миссис Уэллингтон звонила надлежащим властям, а потом второй раз, потому что никто не появлялся в мгновение ока прочистить сток. Она предвидела катастрофы всякий раз, когда шел снег, лил дождь или задувал сильный ветер, и сновала тут и там, сплачивая силы, чтобы противостоять опасности, какой бы эта опасность ни оказалась. Предпочтительно мужские силы, а потому мужская половина местного населения обычно пряталась, завидев ее приближение. Впрочем, как-то раз она пригласила меня вместе с ней сдвинуть огромное бревно, чтобы повернуть разлившуюся воду от тропы. Тщетно я утверждала, что обязательно надорвусь. Не успела я оглянуться, как уже ухватилась за конец бревна, тщась приподнять его подобно Самсону.

В давние дни, когда Аннабель была молода, мисс Уэллингтон настойчиво уговаривала нас позволить бедной девочке обзавестись осленком. Всякий раз, когда она отправлялась погостить к своей подруге в Девонширском приморском городке, мы получали от нее открытки, на которых ослицы со своими мохнатыми отпрысками прогуливались по пляжу, а поперек них размашистая надпись гласила: «Когда-нибудь — это?» Мамаша Уэллингтон опять за свое, сообщал почтальон, доставляя нам эти курортные весточки. А когда мы решили-таки получить осленка… Веселая эта вышла история с ее талией (то есть Аннабели) обхватом в пятьдесят четыре дюйма! Хлопнулась как-то посреди дороги, заявив нам, что Больше Не Может Сделать Ни шагу — она же В Положении! И не желала разминаться, и продержала нас три месяца на горячих угольях, пока мы ждали запоздавшего разрешения, хотя вовсе не была беременна. Так многие люди считали, что нас принудила мисс Уэллингтон, хотя мы просто надеялись, что Аннабель обзаведется малышом.