Циклон «Блондинка» - Енё Рейто

Однако он ждал напрасно. Больше никто к нему не пришел.

Вы спросите, каким образом заполучил Эдди Рэнсинг ту сказочную сумму, что повергла в транс старого архивариуса? Молодому человеку удалось уговорить своего дядюшку. Мистер Рэнсинг-старший, будучи провинциалом, с подозрительностью относился к бедным столичным родственникам. А по отношению к племяннику подозрительность его достигла апогея. Выслушав фантастические россказни Рэнсинга-младшего о завещанном алмазе, он долго в задумчивости расхаживал по кабинету, затем позвонил в Дартмур и назвался родственником Джима Хогана. Ему сообщили, что старый каторжник скончался и оставил завещание, пересланное через нотариуса наследнику. Весть эта оказала должное воздействие. Драгоценный камень стоимостью в миллион фунтов наконец-то затронул в богатом, но прижимистом родственнике предпринимательскую жилку. А как известно, именно скуповатые люди, если удастся поколебать их стойкую подозрительность, способны брать на себя наибольший риск.

— Видишь ли, дядя Артур, — втолковывал родичу Рэнсинг-младший, — это дельце как раз для меня. Здесь требуются гениальные способности, так что я сумею развернуться: стоит мне взять след, и я принесу тебе алмаз, как охотничья собака — подстреленную перепелку. Однако это дорогое удовольствие. Возможно, понадобятся месяцы, чтобы добиться цели, не исключено, что придется кое-кого подмазать; разъезды и представительство тоже потребуют расходов. Тут, как ни крутись, а меньше чем в две тысячи фунтов не уложиться. Если ты согласен финансировать предприятие, беру тебя в компаньоны на равных.

— А если надуешь?

— Дядя Артур! Ведь ты меня знаешь!

— Потому и спрашиваю.

— Тогда сделаем так: я дам тебе долговую расписку на пятьсот тысяч фунтов. Ведь если я найду алмаз, то захочу пожить в свое удовольствие. Вложу деньги в какое-нибудь солидное дело, куплю дом или имение, так что ты всегда сможешь прижать меня распиской. Сам понимаешь, не стану же я зарывать алмаз в землю, а если я начну тратить денежки, то и тебе не составит труда предъявить иск. Но до этого не дойдет. Я такой же честный человек, как и ты. Словом, можешь на меня положиться.

Таким образом, судьба наконец-то подарила Эдди Рэнсингу счастливый шанс; с двумя тысячами фунтов в кармане он отправился к архивариусу и, окрыленный удачей, унес книгу, не подозревая, что это перечень сделок за 1926 год и лишь ярлычок на ней подлинный. Ну а соответствующая ярлычку книга находится у Эвелин. Так уж случилось, что в 1926 году тоже была изготовлена шкатулка с «Созерцающим Буддой» — так называлась дорогая статуэтка, которую поставлял фирме некий художник по фамилии Томпсон. Поставки выполнялись в небольшом количестве: ежегодно поступали в продажу максимум два-три экземпляра. Как только имеющийся в наличии шедевр оказывался продан, Томпсон приступал к изготовлению нового. К несчастью Рэнсинга, по записи в унесенной им книге, в мае 1926 года также был продан один экземпляр шкатулки с Буддой. 27 мая вместе со скульптурной группой «Жнецы» шкатулка была отправлена в замок советника Воллишофа в Мюгли-ам-Зее.

Желая опередить конкурентов, Эдди Рэнсинг вылетел самолетом в Цюрих, чтобы оттуда кратчайшим путем добраться до живописного местечка Мюгли-ам-Зее.

Тем временем Эвелин, изучив подлинный перечень торговых сделок за 1922 год, выяснила, что по заказу морского офицера лейтенанта Гарри Брэндса эмалевая шкатулка, украшенная керамической статуэткой Будды, 20 мая была доставлена ему на дом по адресу Вестминстер-роуд, 4. Дело шло к ночи, но Эвелин хотелось воспользоваться преимуществом в несколько часов, прежде чем каторжник, который, возможно, знает о завещании, тоже начнет действовать.

Наступила полночь, когда мать с дочерью добрались на такси от дома архивариуса до Вестминстер-роуд. На звонок Эвелин у ворот появился седовласый мужчина в ночном облачении и наброшенной поверх ливрее с золотыми позументами. Таким образом, до коленей у него был вполне респектабельный вид, а ниже — интимно-домашний: из-под ливреи выглядывал подол белой ночной рубашки, босые ноги были сунуты в разношенные шлепанцы.

— К кому пожаловали?

— К лейтенанту Брэндсу.

Привратник воззрился на дам с таким изумлением, словно им вздумалось искать среди обитателей дома самого Христофора Колумба.

— Что вы имеете в виду?

— А в чем дело? — в свою очередь обеспокоенно спросила Эвелин. — Уж не переселился ли господин лейтенант?

— Вот именно. Возможно, даже в мир иной. Вы что, барышня, газет не читаете? Год назад о нем трубили все газеты.

Девушка сунула шиллинг представительному (до коленей) привратнику.

— Вероятно, я не обратила внимания. Вы уж будьте так любезны хоть в нескольких словах рассказать, что случилось с господином лейтенантом.

— Видите ли, всей правды не знает никто. Писали, будто бы лейтенант Брэндс похитил какие-то очень важные военные документы. А ведь каким порядочным человеком казался, как уважали его все жильцы дома! Даже я — хотя по роду своей профессии я прекрасно разбираюсь в людях: ведь от меня требуется с первого взгляда определить, направляется ли незнакомый посетитель к актрисе, что живет на четвертом этаже, или же это всего лишь принарядившийся жулик, — так вот даже я, привратник многонаселенного дома, иными словами, профессор физиогномистики, даже я ошибся в господине лейтенанте.

Эвелин с радостью отметила про себя: как хорошо, что не дядя Мариус вступил в разговор с привратником, иначе полезный обмен мнениями затянулся бы до рассвета.

— Значит, мистер Брэндс замешан в каком-то преступлении?

— Замешан, да еще как! Видите ли, даже я, будучи привратником…

— Знаю, знаю — вы тоже в нем обманулись.

— Совершенно верно. Привратник тоже человек. Конь о четырех ногах и то спотыкается, что уж тут говорить обо мне, у которого всего две ноги. Мой дядя — он тоже был привратник…

Эвелин вздохнула.

— Судя по всему, в вашей семье эта профессия передается по наследству.

— Не сказал бы. Дед мой, к примеру, был главным конюхом лорда Дерби, не говоря уж о женской линии рода, ведь женщинам, как слабому полу, заказаны пути на это славное поприще. Феминистки лишь недавно выдвинули требование о равных правах на должность привратника. Но, по-моему, это вопрос отдаленного будущего. На такой пост, конечно же, требуется мужчина — здесь нужен ум и талант.

— Да-да… Но мне бы хотелось хоть что-нибудь узнать о лейтенанте Брэндсе.

— Извольте! Внешне он производил впечатление человека в высшей степени порядочного, а потом в один прекрасный день вдруг похитил военные документы и пропал, как в воду канул.