Сионистское движение в России - Ицхак Маор

Запрет на алию евреев в Эрец-Исраэль был наложен турецким правительством еще в 1882 году, а паломникам-евреям запретили находиться в Стране более тридцати дней. Существовали также жесткие административные барьеры, направленные против постройки домов в новых поселениях и покупки земельных участков. Турецкое правительство, опасавшееся увеличения числа евреев в Эрец-Исраэль, пристально следило за российским движением Хибат Цион во всем, что касалось алии и поселения, черпая свою информацию, в основном, из еврейской прессы.

Несмотря на это, алия не прекращалась, но шла в очень ограниченных размерах. Евреи были вынуждены идти на хитрость в своих отношениях с чиновниками. В конце 1886 и начале 1887 года турецкие власти ужесточили соблюдение запрета, наложенного на алию. В Яффе и Иерусалиме шли обыски: искали нелегально прибывших новых иммигрантов, которых тут же арестовывали, чтобы затем выслать из Страны. И все-таки, несмотря на все мытарства и преследования, алия из России продолжалась.

После долгого хождения по инстанциям и выполнения всех формальностей, 13 января 1890 года устав Одесского общества был в конце концов утвержден царскими властями. Получение разрешения вызвало большую радость Ховевей Цион и всего еврейского населения России. Организация, утвержденная властями, получила название Общества вспомоществования евреям-земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине. Согласно официальному уставу, существующие в других городах, организации и группы в Общество не входили, но в частном порядке в него мог вступить каждый. Только комитету полагалось состоять обязательно из одесситов. Невозможность объединить все местные общества создавала большие затруднения и ограничивала поле деятельности движения. Тем не менее, даже узкие легальные рамки были выигрышем и позволили расширить работу по сравнению с положением до легализации.

Будучи разочарованным, подавленным и не веря, что удастся расшевелить народ, Пинскер не хотел входить в комитет. Но Лилиенблюм убеждал его присоединиться, чтобы еврейская общественность поняла, что новая организация продолжает дело Хибат Цион, которое Пинскер возглавлял.

Первое официальное собрание Одесского общества состоялось 14 апреля 1890 года. Главным пунктом повестки дня было избрание пяти членов комитета, их заместителей и ревизионной комиссии. Все они избирались на трехлетний срок, так как по уставу, пленум должен был созываться через каждые три года.

На этом первом официальном общем собрании присутствовали 162 человека. В комитет избрали пятерых, во главе с председателем д-ром Пинскером. Он дал свое согласие с тяжелым сердцем. Его преследовали сомнения, добьется ли новый комитет большего, чем прежде. Силы также изменяли ему. И действительно, ему недолго пришлось проработать после легализации Общества — через год Пинскер скончался.

С уходом Пинскера завершилась целая эпоха в еврейском движении за национальное возрождение. В догерцлевском сионизме Пинскер был не только ведущим идеологом национального возрождения, но и душою движения, его нравственным авторитетом.

2. Новые преследования российских евреев

Легализация деятельности Ховевей Цион совпала с ухудшением общего положения евреев в России. Годы правления Александра III принесли новые притеснения и мытарства. Игнатьевский закон от 3 мая 1882 года, изданный после погромов и урезавший и без того ограниченные права евреев, послужил отправным пунктом для новых ограничений и источником административного самоуправства.

Сам царь, его министры, сенат и власти на местах придали этому закону чрезвычайную гибкость, используя его так, чтобы еще больше обездолить евреев. Еврейское население все более скучивалось в прокрустовом ложе местечек и городков черты оседлости. Усилилось обнищание, увеличился еврейский пролетариат, лишенный средств, профессиональных навыков и работы. В борьбе за жалкое существование евреи были вынуждены всячески обходить направленные против них дискриминационные законы. Последние превратились в надежный и регулярный источник дохода полиции, которая вымогала взятки за проживание в неположенных местах, а когда деньги у еврея окончательно иссякали, его гнали с насиженного места.

Тяжкое бедствие обрушилось на еврейство России в начале 1891 года. В первый день еврейской Пасхи внезапно был издан декрет о высылке евреев из Москвы. Изгнаны были не только проживавшие нелегально, но и те, чье право проживать в Москве не подлежало сомнению. Количество высланных исчислялось в 20 тысяч (общее число московских евреев составляло тогда 30 тыс. чел.).

Инициатором декрета был брат Александра III, великий князь Сергей Александрович, назначенный московским генерал-губернатором. Сама высылка сопровождалась такими жестокими насилиями над евреями, что даже бесстыдное правительство было вынуждено прятать концы в воду, дабы избежать огласки. Русская пресса того времени обошла это событие полным молчанием: газеты реакционного и антисемитского толка молчали намеренно, в то время как прогрессивной и радикальной печати цензура вообще запрещала затрагивать еврейский вопрос.

Историк может, правда, почерпнуть кое-что из мемуаров различных общественных деятелей. Так, например, старый русский либерал Иван Петрункевич в своих воспоминаниях уделил этому событию немногие, но впечатляющие строки: «Начались гонения на евреев. Творилось такое, что глазам не верилось и не описать. Ни один еврей уже не мог чувствовать себя в безопасности. По ночам в дома врывалась полиция, вытаскивала из постели спящих, требуя предъявить право на жительство». Петрункевич рассказывает о вдове с маленьким ребенком, не успевшей еще похоронить скончавшегося после тяжелой болезни мужа: покойный имел университетское образование, поэтому мог проживать в Москве, где и работал банковским чиновником, но его вдова с сиротой с момента смерти главы семьи лишилась права жительства, и их выслали. И это всего лишь один из бесчисленных случаев, слезами и кровью запечатленных в хронике еврейства.

Жуткую атмосферу высылки описал еврейский литератор М. М. Долицкий — один из участников Хибат Цион. На евреев устраивали облавы, как на травимых собаками лесных зверей. Многочисленные подручные российского самодержца настигали свои жертвы в любых укрытиях и тайниках, даже в закупоренных бочках и на кладбищах среди могил. Евреи всех слоев и сословий — ремесленники, интеллигенты, ученые талмудисты, торговцы, — унижая свое человеческое достоинство, были вынуждены пресмыкаться перед каждым будочником и дворником, которые выжимали из них все соки, отбирали имущество до последнего гроша, не брезгуя и скарбом бедняков.

А когда уже больше нечем было поживиться, выдавали евреев полиции, и та обращалась с ними, как с опасными уголовниками, взломщиками или убийцами: заковывала в кандалы и тысячами отправляла в этап, гнала пешком сотни километров. Немало их погибло в пути. И как водится в таких случаях, еврейская беда отягощалась еще и позором: деморализация охватывала самих преследуемых, начинались наговоры и доносы друг на друга в тщетных попытках спасти собственную шкуру. М. М. Долицкий не обходит молчанием и жестокосердие многих еврейских богачей, обладателей царских «привилегий», отвернувшихся от своих несчастных соплеменников и не протянувших им руку помощи.

Кроме московского изгнания, была произведена высылка многих тысяч еврейских семей и из других мест (например, из полосы шириной 50 верст вдоль границы с Австрией и Пруссией). Все эти притеснения и преследования, а также невозможность прокормиться и обнищание еврейских масс породили новую волну эмиграции из России. Большинство еврейских эмигрантов устремились в Америку, но тысячи переселились в Эрец-Исраэль.

Часть вторая

Политический сионизм с момента его зарождения и до смерти Герцля

Глава пятая

Появление герцля на общественной арене

Известный венский писатель и журналист д-р Теодор (Биньямин Зеев) Герцль (1860–1904), творец политического сионизма, основатель Всемирной сионистской организации и ее бессменный руководитель, поначалу был далек от еврейства. Он был воспитан на немецкой культуре и прочно с ней связан, в то время как его связи с еврейским народом, его интересами и нуждами оставались весьма поверхностными.

Правда, еще будучи студентом, он столкнулся с проявлениями антисемитизма со стороны своих сокурсников и различных кругов немецкого общества. Однако, подобно большинству еврейских интеллигентов Запада, Герцль верил, что самый эффективный и верный путь решения еврейского вопроса состоит в полной ассимиляции еврейства и растворении в среде окружающих народов. Но постепенно эти его взгляды поколебались — по мере того как усиливался антисемитизм в Австрии и Германии, а также во Франции, этой классической стране прав человека, которая первой даровала евреям гражданское равноправие.