Теневые владыки. Кто управляет миром - Миша Гленни

Едва Станимира приехала, ей сообщили, что работать она будет не официанткой, а проституткой. Вначале она наотрез отказалась. «В павильоне напротив отеля «Спорт» Белчев избил меня до синяков, руками и ногами. Он пинал меня своими подбитыми железом ботинками. Потом он вызвал по рации своих дружков, Красси и Черного, и велел им тоже избивать меня. Меня оттащили в подвал, где эти двое продолжили лупить и пинать меня, в основном в живот. Черный одной рукой держал меня за голову, а другой, кулаком, избивал. Когда я потеряла сознание, меня окатили водой, а очнулась я прикованной наручниками к батарее. Меня мучили ужасные боли. Весь день я провела прикованной. Потом в одной из комнат загородного дома Белчев меня изнасиловал».

Белчев и его присные истязали и насиловали каждую из сорока женщин, спасенных полицией, которая летом 1997 года наконец нагрянула в бордель в Дуби. Во время своего заключения женщины были обязаны зарабатывать не менее 3 тыс. долларов в месяц (естественно, этих денег они и в глаза не видели). Отказ отдаться кому-либо из банды приводил к изнасилованию и избиению. Чешские следователи подозревали, что как минимум одну девушку бандиты убили, и их подозрение подтвердилось, когда через несколько лет после ареста Белчева труп жертвы был найден на участке возле дома. Женщины полностью зависели от своих истязателей: это неизменно были молодые, запуганные девушки, лишенные паспортов, не знавшие местного языка и всегда презираемые за проституцию.

Дело Белчева стоит особняком, потому что его удалось схватить, его рэкет – пресечь, а девушек – освободить (удивительно, но из тюремной камеры Белчев продолжал управлять тремя борделями с помощью мобильного телефона, который ему обманом пронес адвокат). Во всех же прочих местах, не успела улечься пыль от рухнувшей Берлинской стены, а бандиты и проходимцы уже принялись налаживать громадную сеть по нелегальной переправке женщин, которая дотягивалась до каждого уголка Европы. Банды из Болгарии быстро стали играть в этой индустрии ключевую роль в силу стратегического положения этой страны. Каждый участок болгарской границы сулил соблазнительные торговые перспективы. Греция, лежащая южнее, является кратчайшим путем в Евросоюз – едва женщины пересекут эту границу, их можно переправлять в любую страну объединенной Европы (кроме Великобритании и Ирландии) без единой полицейской проверки. На юго-востоке лежал путь в Турцию – маршрут, который предназначался для стремительно растущей продажи женщин на Ближний Восток, в особенности в Объединенные Арабские Эмираты. Путь на запад вел к переправщикам из Македонии и Албании (а позже и из Косово), где спрос на женщин рос в геометрической прогрессии с тех пор, как в 1994 году там был размещен миротворческий контингент ООН (львиная доля балканского трафика женщин обслуживает миротворцев и гражданских служащих ООН). Двигаясь на север, банды могли переправлять женщин в Чехию и Германию, откуда можно было вернуться на угнанной машине.

Трафик женщин и контрабанда машин в определенной степени перекрывались. Эти промыслы явно использовали одни и те же маршруты и статьи расходов, однако с некоторых пор полиция стала определять их как самостоятельные предприятия. Как правило, переправка женщин осуществляется небольшими самостоятельными группами, которые возят свой «товар» из одного региона в другой и сами не знают, где именно отыщется покупатель. Угон машин, поставленный на широкую ногу, – дело другое, требующее управления более крупными и хорошо организованными синдикатами. Продается ли и распространяется товар крупными или мелкими синдикатами – это обычно зависит от характера товара, географии его происхождения и места назначения, несмотря на то что продажи большинства подобных товаров и услуг совпадают друг с другом (в особенности в отношении торговых путей).

Трафик женщин привлекателен для преступников тем, что обеспечивает хорошую возможность для старта. Женщины могут легально пересекать границы и не привлекают внимания специальных розыскных собак. Первоначальные расходы на этот бизнес – лишь малая толика от того, что требуется для участия в похищении машин. Накладные расходы здесь минимальны, а поскольку этот «товар» – похищенные женщины – производит услуги, его можно использовать снова и снова. Всего одна женщина может приносить переправщику от 5 до 10 тыс. долларов в месяц. Эти подсчеты не затрагивают такой ужасающей реальности, как многократные изнасилования и неправдоподобная эксплуатация. Однако ни поставщик (бандит), ни потребитель (состоятельный западноевропеец) не видят в таком отношении ничего, кроме экономических факторов. Первый живет в среде, в которой почти нет места управлению и полицейскому надзору: если он не продаст эту женщину, за него это сделает кто-то еще. Второй же, по всей видимости, оставляет свою совесть в прихожей, вместе с пальто и шляпой.

По всей Восточной Европе переход к капитализму давался полицейским исключительно тяжело. Многие презирали их за то, что раньше, при коммунизме, они участвовали в репрессиях против инакомыслящих. А в новых демократиях повседневные тяготы полицейских являли собой контраст с тем разгульным образом жизни, которым наслаждались некоторые из их бывших коллег, участвовавших в сколачивании новых преступных империй. При новых рыночных условиях зарплаты полицейских были смехотворными: когда в годы после падения коммунизма я ездил по Болгарии, Югославии и Румынии, то всякий раз вынужден был платить не меньше 50 долларов неофициальных штрафов, налагавшихся на меня бедствующими дорожными полицейскими. Власть закона, которая так необходима для этих истерзанных обществ, была в них фикцией.

А потом – и не в последний раз – Запад сделал одну крупную, ужасную глупость. Тридцатого мая 1992 года Совет Безопасности ООН принял в Нью-Йорке Резолюцию №757, налагавшую экономические санкции на Сербию и Черногорию. Раздираемые войнами, разоренные и истерзанные Балканы вот-вот должны были превратиться в фабрику криминала и контрабанды, едва ли вообще имевшую параллели в истории. Пока весь мир заламывал руки и стенал об ужасном националистическом натиске югославских народов и их правительств, балканские мафии стали забывать о своих этнических различиях и сливаться в неимоверном преступном сотрудничестве. Сотрудничеству этому, в свою очередь, предстояло распространяться по всему земному шару, объединяя самые влиятельные мафии – в частности мафии Колумбии, России и Золотого Треугольника [2] . И чтобы хотя бы отчасти осознать, что происходит, «международному сообществу» потребовались годы.

Глава вторая Кровавая нажива

«Пять минут, Дик, – отрезал Сэнди Бергер, советник Билла Клинтона по национальной безопасности. – У него будет пять минут с президентом, и не больше». Дик Склар был разочарован. Он считал, что президент Черногории Мило Джуканович заслуживал более продолжительной встречи со своим американским коллегой. Однако Бергер был тверд.

За плечами Склара было несколько лет малозаметной работы в качестве неутомимого посредника Клинтона. Он знал позицию президента по Балканам, однако столь краткая встреча, уготованная моложавому Джукановичу, удивила его. Всем представлялось, что президент Черногории представлял неизвестное горное мини-государство, над которым традиционно подтрунивала литература – от Джона Бьюкена до Агаты Кристи. Однако, как указывал Склар, «Джуканович оказался самым смелым нашим сторонником во время косовской кампании». И именно благодаря победе в этой войне Клинтон и его команда пребывали в таком приподнятом настроении, когда в середине июля 1999 года они прибыли в Словению – альпийское государство, расположенное между Балканами и Центральной Европой.

Поборники Мило Джукановича, человека, который дал Черногории независимость и доход от транзита сигарет.

Несколькими неделями раньше югославская армия запросила перемирия, к явному облегчению Клинтона и его ближайших советников. Это была трудная война – она оказалась вовсе не тем недельным броском, который перед началом боевых действий пророчили высокопоставленные чиновники из администрации. Теперь президент путешествовал по Европе, выражая благодарность восемнадцати союзникам Америки по НАТО и прочим своим сторонникам за то, что они остались с ней.

В неблагополучной федеративной семье под названием «Югославия» Черногория доводилась младшей сестрой капризной и агрессивной Сербии. Однако несмотря на то, что во время войны в Косово аэропорты, морские порты и границы Черногории контролировала югославская армия, высокий и гибкий баскетболист-любитель, ставший президентом Черногории, был как заноза для сербского диктатора Слободана Милошевича. Джуканович не только поддерживал политику Запада (несмотря на то что с 1992 года Черногория страдала от жестких экономических санкций ООН), но и обеспечил надежное укрытие противникам Милошевича, сделав так, что инакомыслие в Сербии не было задушено.