Врата Европы. История Украины - Сергей Плохий

Однако викинги не стали тут первооткрывателями. Еще раньше до такой комбинации додумались хазары, что контролировали торговые пути по Волге и Дону и облагали данью многие племена на соседних землях. Поддерживала каганат и Византия. Некоторые историки подозревают, что русь напала на Константинополь в отместку за помощь, оказанную при возведении стен Саркела (Белой Вежи). Саркел, расположенный на левом берегу Дона, закрепил господство хазар на Нижнем Дону и в Азовском море. Гипотеза Омеляна Прицака приписывает им форпост и в Киеве, на Днепровском торговом пути. В любом случае на лежащие западнее дебри их власть не распространялась, да и в Киеве они не могли бы держаться долго.

“Повесть временных лет”, источник большинства наших знаний о том периоде, датирует 882 годом борьбу за Киев между двумя группами норманнов. Двоих вождей, Аскольда и Дира (Аскольдова могила в Киеве не забыта до сих пор), убил Хельги – Вещий Олег. Он захватил город якобы от имени династии Рёрика (Рюрика в летописи), которая уже правила какое-то время в Ладоге или Великом Новгороде. Хотя в этой истории многое вызывает обоснованные сомнения, в том числе ненадежная хронология – автор текста рассчитывал ее, опираясь главным образом на византийские источники, – легенда, видимо, отражает процесс концентрации власти в руках одной группы руси в северной и центральной Восточной Европе, от Приильменья до Среднего Поднепровья.

В исторической литературе торговую ось, пронзавшую эту территорию с севера на юг, традиционно называют путем из варяг в греки, но в ряде исследований утверждается, что такая артерия могла возникнуть не ранее середины X века, и даже тогда не на всех отрезках. Некоторые предпочитают говорить лишь о пути по Днепру в Черное море. На этом более коротком маршруте викингов тоже не стоит венчать лаврами первопроходцев, однако они явно оживили его, поскольку на Волжском пути дела у них шли все хуже. Причиной тому служили и внутренние неурядицы, от которых давно уже страдал Хазарский каганат. В Средиземноморье же арабские завоевания подорвали византийскую торговлю с Южной Европой. Хазары попытались с выгодой для себя обеспечить империи безопасное сообщение с Востоком посредством Черного и Азовского морей. Эти моря и Понтийские степи за ними впервые приобрели для жителей Малой Азии более или менее то же значение, что и во времена Геродота. Везли оттуда на берега Босфора уже не зерно, а рабов, меха, мед и воск. Добывали их викинги в лесах Восточной Европы, а менять предпочитали на византийские шелка (паволоки). Русь закрепила свои привилегии на царьградском рынке двумя договорами с державой ромеев: 911 и 944 годов.

Вскоре после этого, около 950 года, Константин VII Багрянородный (Порфирогенит) написал книгу, которую принято называть “Об управлении империей”. В ней он объясняет сыну среди прочего, что вышеперечисленные товары русь получала от славянских племен, которые пребывали под ее протекторатом. “Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется «кружением», а именно – в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов”[14]. Не все туземцы оказались одинаково покорны. Древляне, обитатели правобережья Днепра и бывшие господа Киева, платили руси “по черной кунице”. Но аппетиты завоевателей росли, и древляне в итоге не выдержали.

Рассказ “Повести временных лет” о восстании древлян и его подавлении дает нам возможность представить мир Киева и окрестностей, пришельцев и местных жителей, в эпоху, что преимущественно покрыта для нас туманом времени, – в середине X века.

Согласно тексту, мятежные славяне схватили и убили Ингвара (Игоря), наследника Хельги. Летописец объясняет их мотивы так: “Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом и сказали: «Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит»”.

Убив хищника, как было задумано, древляне решились на более дерзкий поступок. Князь Мал, глава заговорщиков, предложил руку вдове – княгине Хельге, которую, учитывая ее значение для восточнославянской культурной традиции, мы далее будем именовать Ольгой. Летописец раскрывает коварный замысел древлянина: превратить фактически в заложника, если не убить при случае, наследника Ингвара – юного Святослава.

Повествование дает понять, что дружины руси и славянская племенная верхушка конфликтовали не только из-за дани. На кону стояли торговля и нарождавшееся государство в целом. Мал, набиваясь Ольге в мужья, очевидно, метил на престол Ингвара. Ольга же обманула его, пригласив древлянскую знать в Киев. Там гостей то хоронили заживо в ладье, то рубили, напоив допьяна, то жгли оригинальным образом. “Когда же древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, и вошли в нее древляне и стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от дверей, и тут сгорели все”. Послы, видимо, плохо представляли, чем может обернуться для них скандинавская сауна.

Роль как ладьи, так и бани в этой легенде намекает на ее норманнскую подоплеку: в Скандинавии и тому и другому придавали важнейшее значение (оттуда русь принесла обряд сожжения покойника в ладье). С другой стороны, заметно, насколько шатким было положение Ольги в Киеве. Видимо, княгине перед расправой над сватами Мала следовало заручиться поддержкой киевлян. По ее совету гости отказались идти пешком или ехать верхом в Ольгин замок и потребовали, чтоб их несли в ладье, унизив таким образом хозяев. Согласно летописи, киевляне горевали: “Нам неволя”. Итак, прежде чем выйти в поход на “Деревскую землю”, Ольга коварно погубила три группы ее лучших мужей. Но и после этого она не могла просто разбить врагов и взять их столицу штурмом. Искоростень сожгли при помощи новой уловки. Во всем этом не возникло бы нужды, располагай русская княгиня тысячами воинов.

Святослав, сын Игоря и Ольги, стал первым киевским князем, чей облик известен нам из более-менее надежного источника. Летописец расхваливал его мать – “добра лицемъ и смыслена велми”, – но и только. Лев Диакон, византийский хронист, возможно, видел русина своими глазами и оставил нам в “Истории” его словесный портрет: “Умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос – признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым…”[15] Речь идет об июле 971 года, когда Лев сопровождал императора Иоанна Цимисхия, под началом которого византийцы сражались в Болгарии.

Встреча Святослава с василевсом вовсе не стала вершиной его полководческой биографии, начало которой положил еще поход Ольги на древлян. Когда пришло время битвы с мятежными славянами, воеводы доверили юному князу символический первый ход. Летопись гласит: “Когда сошлись оба войска для схватки, Святослав метнул копье в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще совсем мал. И сказали Свенельд и Асмуд: «Князь уже начал; последуем, дружина, за князем»”. Мальчик вырос и стал витязем, делил с дружиной тяготы походной жизни, спал на седле вместо подушки. Лев Диакон отметил, что князь сидел на веслах наравне со своими людьми, одеяние же “отличалось от одежды его приближенных только чистотой”.

Недолгое княжение Святослава – фактически он правил с начала 960-х, а в 972 году погиб в бою, лет тридцати от роду, – ознаменовано несколькими громкими победами. Как полагают некоторые ученые, во второй половине X века русь предпочитала коммерции завоевательные походы, возмещая таким образом потери от истощения серебряных рудников в Центральной Азии. Полноводный поток дирхемов вдруг иссяк, и торговля мусульманских стран с Восточной Европой потеряла былое значение. Начал Святослав с нападения на те славянские племена, что все еще платили дань хазарам. Это были вятичи, обитатели бассейна Оки, в том числе немалой части современной Московской области. Князь управился с ними и обратил оружие против самого Каганата. Совершив ряд походов, он захватил Саркел и превратил эту хазарскую твердыню в свой форпост на Дону. Затем русь пошла на Волгу, разорила Итиль, столицу противника, и разбила волжских булгар, еще одних хазарских вассалов. Могучее некогда государство лежало в руинах. Стремление норманнов вырвать из рук хазар контроль над восточными славянами окончилось почти полным успехом. Все племена теперь признавали верховенство Киева.