По следу четырех - Екатерина Вильмонт

— Верно! — согласился Костя. — Ну что, продолжение банкета будет?

— А то!

— У меня на голодный желудок голова плохо варит, — объяснил Костя.

— Ты же только что ел крем! — напомнила я.

— Тоже мне еда для мужчины! На один зуб. Хорошо, Матильда, что ты теперь одна живешь, кайф! Не надо думать, куда сейчас пойти.

— Да! — вздохнул Митя. — Это нам повезло.

Вскоре мы уже сидели за столом в Матильдиной квартире.

— Тише! — призвал нас к порядку Митя. — Торжественное заседание сыскного бюро «Квартет» объявляю открытым.

И тут раздался телефонный звонок. Матильда схватила трубку.

— Да, я! Что? Когда? Откуда ты знаешь? С ума сойти! А какие-нибудь подробности можешь сообщить?

Мы с тревогой прислушивались к разговору.

— Хорошо, подваливайте сюда! Ждем. Да, мы все здесь!

— Что? Что стряслось? — накинулись мы на Мотьку, едва она положила трубку.

— Опять! Опять эти бабы!

— Что бабы? Еще кого-то ограбили? — догадалась я.

— Вот именно! Только на этот раз их было трое.

— Так, может, это другие… — предположил Костя.

— А кого? Кого ограбили? — добивалась я. — Кто звонил-то?

— Машка! А ограбили бабку Вальки Пономаревой из девятого «А». Она живет одна в Марьиной Роще. Все по тому же сценарию, только не четверо их было, а трое. И тоже бабка хватилась вещей своих только на третий день…

— А кто сейчас придет? — спросил Митя.

— Машка приведет Вальку.

— Не нравится мне это, — проворчал Митя.

— Что? Что тебе не нравится? — воскликнула Мотька.

— Скоро вся ваша школа будет с нетерпением ждать, когда вы преступниц изловите. А нам такая популярность ни к чему. Начнут просить найти пропавший башмак.

— Конечно, завтра уже весь девятый «А» будет в курсе, — заметил Костя. — А там и вся школа…

— Ну что же нам теперь делать? — растерялась я. В словах мальчишек было зерно истины.

— И ведь предупреждали Машку, чтобы держала язык за зубами… — сказала я.

— Ее, конечно, можно понять, — произнес Митя. — Она в таком восторге от найденной сахарницы, а тут подруга по несчастью, как не поделиться с нею?! Но с этой девочки, Вали, надо взять слово, что она будет молчать в тряпочку.

— И не просто слово, а клятву! — подхватила Матильда.

В дверь позвонили, и Мотька бросилась открывать. На пороге стояли взволнованная Машка и зареванная Валька.

— Вот! — выпалила Машка. — Смотри, это они! Они тебе помогут!

— Маша! Не стоит за нас раздавать обещания, — с легким укором в голосе сказал Митя.

— Ой! Я совсем забыла… Вы же велели молчать… Но тут такое дело…

— Ладно, проходите! — сурово пригласила их в комнату Матильда.

Они вошли и сели рядышком на диване.

— Ну, как это было? — спросил Костя, доставая из кармана записную книжку.

— Да точно так же, как и у моей бабушки! — ответила Машка.

— И красная беретка тоже была? — спросила я.

— Нет, про беретку разговора не было… — растерялась Машка.

— Погоди, Маня, пусть лучше Валя нам скажет, — потребовал Костя.

— А что говорить-то? — пробормотала Валя.

— Ну, расскажи, что ты знаешь от бабушки!

— Ну, живет она одна и вполне самостоятельно. Вчера ей в дверь позвонили. Она никого впускать не хотела, а они и говорят, что составляют списки пенсионеров, кто нуждается в материальной помощи, кто в опеке, в медицинском уходе и так далее… И бабушка открыла.

— Да, они психологи! — заметил Митя. — Кто же из пенсионеров сейчас от помощи откажется…

— Ну вот, они вошли, бабушка говорит, три солидные женщины, прилично одетые, милые…

— Очень милые, ничего не скажешь, — хмыкнула Матильда. — Милее некуда!

— Это бабушка так сказала… Вот, они сели за стол и стали задавать ей всякие вопросы, записывали все в специальную книгу, где было много всяких других записей, а потом одна попросилась в туалет, бабушка ее отвела, а сама вернулась в комнату. Они посидели, поговорили, никуда не спешили, потом вторая в уборную пошла, ну вот вроде бы и все, — завершила свой рассказ Валя.

— А как они выглядели? — спросил Костя.

— Ой, я не знаю! Не спросила…

— А с твоей бабушкой можно будет поговорить? — поинтересовался Митя.

— Думаю, да.

— А как ты ей объяснишь, кто мы такие? — осведомилась Мотька.

— Не знаю… Придумаю что-нибудь…

— Постойте! Не надо нам всем туда соваться, — сообразила я, — пусть пойдет кто-то один. Меньше шухеру будет.

— Ася права, — поддержал меня Митя. — Валя скажет бабушке, что это ее подружка или друг, в зависимости от того, кто пойдет к ней.

— Правильно! — воскликнула Мотька.

— Лучше, если девочка пойдет… — робко проговорила Валя. — Бабушка к парням относится с подозрением…

— Лучше бы она к чужим теткам с подозрением относилась! — резонно заметил Костя.

— Я понимаю, но…

— Ладно, пусть Ася пойдет, — решил Костя.

— Это почему? — возмутилась Мотька.

— У Аськи вид более положительный, — засмеялся Костя.

— А бабушка в милицию заявила? — спросила я.

— Нет!

— Почему?

— Она говорит, что не верит в милицию и не хочет, чтобы ее зря тревожили.

— А как ты думаешь, Асе она расскажет все?

— Не знаю, может, лучше Маше? Она ее знает…

— Так-то оно так, но сможет ли Маша как следует ее расспросить… — задумался Митя.

— А вы мне напишите, какие вопросы задать, — обрадовалась Машка. — Ей-богу, я справлюсь! Я же слышала, как Аська мою бабушку расспрашивала.

Мы переглянулись.

— Ну что ж, пожалуй, мы доверим тебе эту роль, — повторил Костя. — Но ты должна нам пообещать, и ты, Валя, тоже, что никому обо всем этом даже не заикнетесь!

— Клянусь! — поспешила заверить нас Валя.

— А ты в школе об этом уже рассказывала? — спросила Мотька.

— Нет, никому! Только Машке, мы с ней дружим…

— Тогда хорошо! Твоя бабушка сейчас дома? — поинтересовался Костя.

— Да!

— А твои родители в курсе?

— Мои родители сейчас на курорте, в Анталии…

— Отлично! А много у твоей бабушки украли?

— Триста долларов, золотые сережки с кораллами и шесть серебряных ложек.

— Да, похоже, это та самая бригада! Кражи однотипные! — высказал свое мнение Костя.

— А что же еще у старушек красть?

— Да, еще они шапку норковую сперли! — вспомнила Валя. — Мама в прошлом году бабушке на семидесятилетие подарила, а они украли…

— Какого цвета? — спросила я.

— Что? — не поняла Валя.

— Норка какого цвета?

— А, голубая!

— А сережки описать можешь? — продолжала я.

— Конечно! Большие розовые кораллы, окруженные малюсенькими бриллиантиками.

— А ложки?

— Ну, ложки как ложки, черенки в виде попугайчиков!

— Значит, не старинные! — констатировала я. — У меня тоже есть такая ложка, мне ее на зубок подарили! А деньги?

— Деньги? Я же сказала — триста долларов! Бабушка на все деньги доллары покупала. Она говорит, доллар — он и в Африке доллар.

— Продвинутая у тебя бабушка, — засмеялась Мотька.

— Она говорила, что эти доллары ей на похороны… — всхлипнула Валя.

— Не беда! Твоя бабушка еще молодая, подумаешь, семьдесят лет! Она еще успеет накопить на похороны, — утешала ее Матильда.

— Ладно, девочки, давайте живенько к бабушке! — поторопил их Костя.

— Да, мы сейчас, мы быстро!

И они убежали.

— Ничего себе эти тетки развернулись! — присвистнул Костя. — По всей Москве шуруют! Только мы знаем уже о трех случаях, а сколько они еще успели награбить! И ведь не боятся! Но это хорошо, что они тактику не меняют! Мы их быстрее отловим!

— Но они же в любой момент могут залечь на дно или все-таки сменить тактику! — охладил его пыл Митя.

— Но зато у нас есть их описания, описания краденых вещей и вдобавок Раиса! Нам бы еще знакомых твоей бабушки расспросить!

— Я и сам понимаю, это надо сделать, но как, если не посвящать бабушку?

— Матильда, пошевели мозгами! Может, что и придумаешь, — посоветовала я.

— Придумать-то несложно, но вряд ли эти бабуси сейчас впустят девчонку просто с улицы. Хотя погоди, кажется, есть идея!

— Какая? — хором спросили мы.

— Предположим, ты, Митя, скажешь своей бабушке, что в твоей школе есть девчонки, которые занимаются всякими расследованиями…

— Ну и что? — недоуменно спросил Митя.

— И эти девчонки, — продолжала развивать свою мысль Матильда, — расследуют похожее дело…

— Ну, дальше… — поторопил ее Митя.

— Они уже вышли на след преступниц и даже нашли одну украденную вещь…

— И, кстати, тут почти все правда, — вставила я.

— …Так вот, эти девчонки, ты их даже толком не знаешь, хотят расспросить пострадавших старушек. Так не может ли твоя бабушка этим девчонкам посодействовать? К старушкам пойдем только мы с Аськой, а ты останешься в стороне.