Вчера еще в глаза глядел (сборник) - Марина Цветаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2. «Охватила голову и стою…»
Охватила голову и стою,– Что людские козни! –Охватила голову и поюНа заре на поздней.
Ах, неистовая меня волнаПодняла на гребень!Я тебя пою, что у нас – одна,Как луна на небе!
Что, на сердце вороном налетев,В облака вонзилась.Горбоносую, чей смертелен гневИ смертельна – милость.
Что и над червонным моим КремлемСвою ночь простерла,Что певучей негою, как ремнем,Мне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заряНе сгорала чище.Ах, я счастлива, что тебя даря,Удаляюсь – нищей,
Что тебя, чей голос – о глубь, о мгла! –Мне дыханье сузил,Я впервые именем назвалаЦарскосельской Музы.
22 июня 19166. «Не отстать тебе! Я – острожник…»
Не отстать тебе! Я – острожник,Ты – конвойный. Судьба одна.И одна в пустоте порожнейПодорожная нам дана.
Уж и нрав у меня спокойный!Уж и очи мои ясны!Отпусти-ка меня, конвойный,Прогуляться до той сосны!
26 июня 19168. «На базаре кричал народ…»
На базаре кричал народ,Пар вылетал из булочной.Я запомнила алый ротУзколицей певицы уличной.
В темном – с цветиками – платке,– Милости удостоитьсяТы, потупленная, в толпеБогомолок у Сергий-Троицы,
Помолись за меня, красаГрустная и бесовская,Как поставят тебя лесаБогородицей хлыстовскою.
27 июня 19169. «Златоустой Анне – всея Руси…»
Златоустой Анне – всея РусиИскупительному глаголу, –Ветер, голос мой донесиИ вот этот мой вздох тяжелый.
Расскажи, сгорающий небосклон,Про глаза, что черны от боли,И про тихий земной поклонПосреди золотого ПОЛЯ.
Ты в грозовой высиОбретенный вновь!Ты! – Безымянный!Донеси любовь моюЗлатоустой Анне – всея Руси!
27 июня 1916«Белое солнце и низкие, низкие тучи…»
Белое солнце и низкие, низкие тучи,Вдоль огородов – за белой стеною – погост.И на песке вереница соломенных чучелПод перекладинами в человеческий рост.
И, перевесившись через заборные колья,Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд…Старая баба – посыпанный крупною сольюЧерный ломоть у калитки жует и жует.
Чем прогневили тебя эти серые хаты,Господи! – и для чего стольким простреливать грудь?Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты,И запылил, запылил отступающий путь…
Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше,Чем этот жалобный, жалостный, каторжный войО чернобровых красавицах. – Ох, и поют жеНынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!
3 июля 1916«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,Оттого что я тебе спою – как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,У всех золотых знамен, у всех мечей,Я ключи закину и псов прогоню с крыльца –Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,И в последнем споре возьму тебя – замолчи! –У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты –О проклятие! – у тебя остаешься – ты:Два крыла твои, нацеленные в эфир, –Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
15 августа 1916Евреям
Кто не топтал тебя – и кто не плавил,О, купина неопалимых роз!Единое, что на земле оставилНезыблемого по себе Христос:
Израиль! Приближается второеВладычество твое. За все грошиВы кровью заплатили нам: Герои!Предатели! – Пророки! – Торгаши!
В любом из вас, – хоть в том, что при огаркеСчитает золотые в узелке, –Христос слышнее говорит, чем в Марке,Матфее, Иоанне и Луке.
По всей земле – от края и до края –Распятие и снятие с крестаС последним из сынов твоих, Израиль,Воистину мы погребем Христа!
13 октября 1916«Кабы нас с тобой да судьба свела…»
Кабы нас с тобой да судьба свела –Ох, веселые пошли бы по земле дела!Не один бы нам поклонился град,Ох мой родный, мой природный, мой безродный брат!
Как последний сгас на мосту фонарь –Я кабацкая царица, ты кабацкий царь.Присягай, народ, моему царю!Присягай его царице, – всех собой дарю!
Кабы нас с тобой да судьба свела,Поработали бы царские на нас колокола!Поднялся бы звон по Москве-рекеО прекрасной самозванке и ее дружке.
Нагулявшись, наплясавшись на шальном пиру,Покачались бы мы, братец, на ночном ветру…И пылила бы дороженька – бела, бела, –Кабы нас с тобой – да судьба свела!
25 октября 1916«Счастие или грусть…»
Счастие или грусть –Ничего не знать наизусть,В пышной тальме катать бобровой,Сердце Пушкина теребить в руках,И прослыть в веках –Длиннобровой,Ни к кому не суровой –Гончаровой.
Сон или смертный грех –Быть как шелк, как пух, как мех,И, не слыша стиха литого,Процветать себе без морщин на лбу.Если грустно – кусать губуИ потом, в гробу,Вспоминать – Ланского.
11 ноября 1916«Ты, мерящий меня по дням…»
Ты, мерящий меня по дням,Со мною, жаркой и бездомной,По распаленным площадям –Шатался – под луной огромной?
И в зачумленном кабаке,Под визг неистового вальса,Ломал ли в пьяном кулакеМои пронзительные пальцы?
Каким я голосом во снеШепчу – слыхал? – О, дым и пепел! –Что можешь знать ты обо мне,Раз ты со мной не спал и не пил?
7 декабря 1916«Мировое началось во мгле кочевье…»
Мировое началось во мгле кочевье:Это бродят по ночной земле – деревья,Это бродят золотым вином – грозди,Это странствуют из дома в дом – звезды,Это реки начинают путь – вспять!И мне хочется к тебе на грудь – спать.
14 января 1917«А все же спорить и петь устанет…»
А все же спорить и петь устанет –И этот рот!А все же время меня обманетИ сон – придет.
И лягу тихо, смежу ресницы,Смежу ресницы.И лягу тихо, и будут снитьсяДеревья и птицы.
12 апреля 1917«Из строгого, стройного храма…»
Из строгого, стройного храмаТы вышла на визг площадей…– Свобода! – Прекрасная ДамаМаркизов и русских князей.
Свершается страшная спевка, –Обедня еще впереди!– Свобода! – Гулящая девкаНа шалой солдатской груди!
26 мая 1917(Бальмонт, выслушав: – Мне не нравится – твое презрение к девке! Я – обижен за девку! Потому что – (блаженно-заведенные глаза) – иная девка… Я: – Как жаль, что я не могу тебе ответить: – «Как и иной солдат…»)
«Горечь! Горечь! Вечный привкус…»
Горечь! Горечь! Вечный привкусНа губах твоих, о страсть!Горечь! Горечь! Вечный искус –Окончательнее пасть.
Я от горечи – целуюВсех, кто молод и хорош.Ты от горечи – другуюНочью за руку ведешь.
С хлебом ем, с водой глотаюГоречь-горе, горечь-грусть.Есть одна трава такаяНа лугах твоих, о Русь.
10 июня 1917«И в заточеньи зимних комнат…»
И в заточеньи зимних комнатИ сонного Кремля –Я буду помнить, буду помнитьПросторные ПОЛЯ.
И легкий воздух деревенский,И полдень, и покой, –И дань моей гордыне женскойТвоей слезы мужской.
27 июля 1917Марина и Анастасия Цветаевы. Феодосия, 1914 г.
«Мое последнее величье…»
Мое последнее величьеНа дерзком голоде заплат!В сухие руки ростовщичьиСнесен последний мой заклад.
Промотанному – в ночь – наследствуУ Господа – особый счет.Мой – не сошелся. Не по средствамМне эта роскошь: ночь и рот.
Простимся ж коротко и просто– Раз руки не умеют красть! –С тобой, нелепейшая роскошь,Роскошная нелепость! – страсть!
1 сентября 1917«Без Бога, без хлеба, без крова…»
