Огнем и водой - Дмитрий Вересов

– Во-первых, с текстами я тебе ничего железно не обещал! – отвечал на это Переплет. – Это, брат, не так-то все просто. Нет у меня, оказывается, таланта стихотворца. Более того – даже таланта стихоплетца… А про комсомол даже и не заикайся. Хотя… – Он задумался и посмотрел на книги на столе. – Я тебе все-таки благодарен.

– Это за что же? – заинтересовался Дрюня.

– За урок, – сказал Переплет, дабы Григорьев не вздумал записать его в должники. – Буду теперь держаться подальше от твоих дружков! В жизни такого убожества не видел!

– Ничего ты, Саня, не понимаешь в жизни! – махнул рукой Дрюня. – А я тебя еще хотел свозить в Кронштадт. Там у нас намечается кое-что!

– Благодарю покорно! У меня, Дрюня, морская болезнь!

– Эх ты, крыса сухопутная! – вздохнул комсомольский вожак.

Затем последовали жалобы на трудности работы в нынешнее время, когда всякие ВИА плодятся, как грибы после дождя, и за всем нужен глаз да глаз.

– Ты еще попытайся разок со стишками-то! – попросил он. – Или, может, знаешь какого-нибудь свободного поэта? Это же легкие деньги, блин!

Акентьев задумался.

– Знал я, Дрюня, одного поэта, – сказал он, наконец, – но было это давно и неправда…

– Стоп-стоп! – всполошился комсомольский вожак. – Где он сейчас?

Переплет опять помолчал, вдруг поняв, что сам не знает, как ответить на этот вопрос. Еще недавно он не сомневался, что дурак Невский покончил с собой после выпускного. Любовь-морковь, стихоплет несчастный. Но с некоторых пор стало ему казаться, что все не так просто.

– Кто его знает… – сказал он, наконец.

– Если в Питере, то найдем! – заверил его Дрюня. – Ты мне только фамилию скажи! Я его и под землей отыщу!

Переплет посмотрел на него внимательно и вдруг расхохотался. Дрюня пожал плечами и залез в сумку с видом фокусника, который сейчас вытащит белого кролика. Но вытащил он, конечно, не кролика, а бутылку бурбона Old Tennessee.

– Особенный напиток для надежды переплетного дела Союза! – говорил он, разливая по стаканам.

Переплет заверил его, что на загнивающем Западе это кукурузное пойло – такой же плебейский напиток, как у нас дешевый портвейн. Дрюня не поверил и сослался при этом на ковбоев и пиратов.

– Пираты пили ром! – сказал Акентьев, но от угощения не отказался.

Потому как с паршивой овцы хоть шерсти клок!

– Ну и как наши успехи на профессиональном фронте? – спросил Григорьев. – Кстати, чем они там у вас измеряются?

– Да вот «Капитал» переплету, и считай, жизнь прожита не зря!

– А за такие слова, товарищ Акентьев, можно и привлечь к ответственности! – усмехнулся Дрюня. – Чувствуется в них какая-то неуместная в нашем обществе ирония!

– Ага! Знаешь анекдот про то, как в комитет приводят гражданина? Что, спрашивают, антисоветчину нес? Нет, он вообще немой. Но плевался с таким видом!

– Я тебе тоже могу рассказать анекдот! – Дрюня затряс пальцем. – Спрашивают человека в тюрьме – за что посадили? За лень, говорит, – мы с другом анекдоты травили! Я поленился пойти утром донести – успею, думал. А он не поленился!

– А ты меня не пугай! – сказал Акентьев. – Не страшно!

– Смело товарищи в ногу, духом окрепнем в борьбе! Что-то ты очень расхрабрился, Саня! Может, протекцию какую-то получил?

– Нет, – сказал Переплет, – просто мне все теперь можно, Дрюня. Я петушиное слово знаю!

– А это что такое?! – В руках Григорьева оказалась одна из «тех» книг. – Есть неприличные картинки?

– Нет там ничего, так что положи на место! Все равно не поймешь.

– Где уж нам чаи распивать! Ну-ка, ну-ка, – Григорьев решительно отстранил Акентьева, когда тот попытался отобрать книгу. – Ага, темные силы нас злобно гнетут!

– Примерно так!

– «Демонами назывались все потусторонние существа низшего ранга; различали злых демонов и добрых. Однако христианство решительно отнесло и тех и других к бесам, общение с которыми губительно для души…» У, как все здесь запущено! А вот еще: «Вызов злого гения Сатурна…» Ты что, это всерьез читаешь?!

– Чтиво не хуже истории партии и столь же правдивое! – парировал Акентьев. – Потом здесь есть масса интересных фактов. Вот, например, ты знаешь легенду о Синей Бороде?

– Кто же ее не знает… Никаких бифштексов, никаких котлет! – напел Дрюня песенку из старого мультфильма, озвученного Михаилом Боярским. – А потом – прости, любимая, так получилось!

– Прототип – Жиль де Ре, женщин не убивал. Его жертвами были невинные младенцы. Кстати – это был смелый, красивый и умный человек, маршал Франции, соратник Жанны д’Арк. Он пытался установить контакт с потусторонними силами и дал приют в своем замке нескольким шарлатанам, которые взялись обеспечить этот контакт, а самым действенным средством для связи между мирами во все времена считалась кровь. Люди отдавали детей за скромную мзду, некоторых похищали…

– Ну так повязали маршала-то?

– Да, только не из-за детей, хотя и они фигурировали на процессе. Барон неосмотрительно поссорился с монахами из соседнего монастыря; кроме того, двор давно зарился на его земли. Его арестовали, ну а дальше открылись темные делишки с чернокнижием. Перед казнью он покаялся, и палач задушил его перед тем, как сжечь на костре. Маршал просил прощения у собравшихся, среди которых были и матери убитых детей. И речь его так растрогала их простые сердца, что они и правда прощали его… Так что он умер с легким сердцем и как истинный христианин!

– Это неправильно как-то, – сказал Дрюня и нервно потер шею. – Нельзя так с ветеранами! А подельники?

– Их отпустили!

За бутылкой последовала вторая, которую почти целиком выпил гость. У Переплета были другие планы на вечер, поэтому он не мог дождаться, когда комсомолец уберется.

– Ладно, Дрюня, просветился, и давай на сегодня прощаться! Я отоспаться хочу!

– Завтра же выходной! – запротестовал товарищ.

Выпихнуть пьяного Григорьева за порог оказалось делом почти столь же сложным, как вызов злого гения Сатурна. Комсомольский вожак уходить не хотел и лез целоваться в лучших традициях Леонида Ильича Брежнева. Акентьев целоваться решительно отказывался, уверяя, что не достоин такой чести.

– Иди, с Никитиным своим лобызайся! – приговаривал он, выпихивая гостя за дверь.

Едва Дрюня оказался на площадке, как Переплет захлопнул дверь и запер на засов. Дрюня застучал в нее кулаками, заскулил, уверяя, что в таком виде по улице идти не может, что его заметут злые милиционеры, и опять будет скандал в горкоме. Но, наконец, смирился и потопал вниз по лестнице.

– Глупая скотина! – сказал Переплет.

Он убрал пустые бутылки, вытряхнул пепельницу и открыл окно, прежде чем вернуться к труду неизвестного автора, описывавшего собственный опыт перемещения в неведомый мир. Продолжаем упражнение!

«Я спустился в мир, неизвестный смертным, и то, что я увидел, заставило меня затрепетать от ужаса…»

Переплет зажег новую сигарету.

«Узрел я существ, людей напоминали они обликом своим, но лица их были скрыты…» По словам этого путешественника по астральным мирам, там были и другие существа – те, что встретили его у порога. «Маленькие бестии с кошачьими глазами». Они понимали его, а он понимал их.

Вслед за подробностями инфернального путешествия был приведен ряд формул, с помощью которых при известном расположении звезд можно было проникнуть в «Нижний мир», как он был назван в сочинении. «Так-так… Это сколько же нужно пить, чтобы допиться до таких вот чертиков?» – подумал Переплет и сам себе ответил почти сразу.

Не так уж и много! Ему в прошлый раз хватило трех или четырех бутылок, выпитых к тому же на двоих с Дрюней. Описание подземного мира, данное в книге, очень напоминало то, что увидел Переплет в тот вечер. Он нервно огляделся, словно и серый шерстистый бесенок, встретивший его, и «монах», или, вернее, кто-то похожий на монаха, могли оказаться сейчас рядом. Помянешь черта, он и появится – разве не так говорят? Но в комнате не было никого. Только Переплет и старая книга. Он еще раз помянул недобрым словом Дрюню с его пойлом.

Надо вспомнить рецепт! Сначала «Чивас Ригал», потом… Потом шел джин. Или коньяк? Так и свихнуться недолго.

А что, если попытаться еще раз, используя книгу и ее формулы. Страшно?! Конечно – страшно! Зато станет ясно – был тот сон сном или чем-то большим. Если это сон, посмеемся и забудем. А если нет… Может, ему, Александру Акентьеву, каким-то невероятным образом открылось то самое измерение, которое наши уважаемые предки считали адом. Из-за которого и пошли все сказки про чертей, домовых, призраков! За что только такое счастье, интересно?! Что, если на нем лежит проклятие? Родовое! Числился в предках какой-нибудь головорез вроде того же Жиля де Ре, и теперь гены работают.

Переплет почувствовал невероятный азарт, подогреваемый алкоголем. В конце концов, почему бы не попробовать?! Прямо сейчас, в одиночку! Никто не узнает, никто не посмеется, и к психам не отправят! Нужные заклинания и магические знаки, которые требовалось нанести на руки и живот, были приведены в старой книге. Акентьев покопался в столе, отыскивая карандаш или фломастер.