Кровавый круиз - Матс Страндберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Калле пытается встать на ноги, но у него кружится голова, заставляя весь корабль плясать перед глазами. Он смотрит в темноту за бортом. Глубина здесь достигает местами четырехсот метров, температура воды немногим выше нуля.
Калле думает о людях, которые расселись на том плоту. Пытается представить, что с ними сталось. Скорее всего, бедняг затянуло в винты. В любом случае, они погибли.
Если бы он пришел раньше… Если бы умел драться… Если бы ему удалось остановить того охранника… Может быть, все были бы живы.
По крайней мере, еще некоторое время. Но многие ли имеют реальный шанс выжить на этом пароме?
Калле пытается побороть собственный страх. Поворачивается к детям.
– Вы не знаете, что происходит? – спрашивает девочка.
Калле косится на качающиеся фигуры на другом конце палубы. Люди ранены? Заражены? Ему хотелось бы сказать детям что-то успокаивающее. Мальчику это явно нужно. Но девочка, судя по всему, более проницательна и поэтому не поверит. И уже не будет ему доверять.
– Нет, – признается Калле. – Ничего толком не известно. Говорят, что на борту инфекция, которая делает людей… странными.
Крики, которые раздаются с кормовой части, подтверждают сказанное.
– Что вы здесь делаете? Где ваши родители? Вы это знаете?
Мальчик отрицательно качает головой.
– Где ваша каюта?
– На седьмом этаже, – отвечает мальчик. – Папа, наверное, там, а наши мамы, возможно, нас ищут. Потому что мы… мы от них спрятались.
Седьмая палуба. Это оттуда звонила Пия. Калле даже не может представить, что там происходит.
– Моя мама в инвалидной коляске. Она не все может делать сама.
Мальчик пытается держаться мужественно. Калле вынужден отвернуться, чтобы не заплакать. Он заставляет себя подняться. Пытается не думать о боли. Он должен найти Винсента. Должен сосредоточиться на этом. И он знает статистику. В катастрофах выживают те, кто буквально ходит по трупам. Те, кто останавливается, чтобы помочь другим, не выживают.
Девочка открывает рот, чтобы что-то сказать, но раздаются новые крики. На этот раз с одной из лестниц на прогулочной палубе.
Целая стая зараженных загнала двух пожилых мужчин на нос корабля. Мужчины исчезают из виду. Крики резко обрываются.
– Не смотрите, – говорит Калле.
Мальчик поспешно отворачивается, но девочка не может отвести глаз от страшного зрелища.
Калле становится стыдно. Он не может оставить детей здесь. Но он не сможет никому помочь без четкого плана. Чтобы что-то получилось, нужно забыть обо всех чувствах.
Ему нужно двигаться вперед. Постепенно. Не оглядываясь назад. Иначе у него не хватит сил.
– Пойдемте, нам нужно уйти отсюда, – говорит Калле.
– Куда? – спрашивает девочка. – Они везде.
В голове Калле что-то по-прежнему стучит, но кажется, что удары уже не такие сильные и постепенно затихают. И он знает, что будет делать. А потом он сможет снова отправиться на поиски Винсента.
– Нет, не везде. Я отведу вас в отсек для персонала, туда они не могут пробраться.
Девочка прищуривает глаза:
– А как мы должны понять, что вы не один из них? Может быть, вы хотите отвести нас в укромное место и там спокойненько съесть?
Мальчик смотрит на нее, потом на Калле. Убедить нужно девочку, в этом нет сомнений.
– Но у вас, кажется, нет особого выбора. Согласна?
Девочка смотрит на Калле с сомнением.
– Хорошо, – наконец говорит она. – Идем.
Калле бросает взгляд на лестницу с другой стороны верхней палубы. Вроде там не видно никого из зараженных. Но им нужно поторопиться.
Он берет детей за руки. Такие маленькие ладошки по сравнению с его. С этой минуты Калле точно знает, что он в ответе за этих детей.
Филип
Последние посетители покинули «Старлайт», и Филип открывает дверь в подсобное помещение за стойкой бара. Там ничего не изменилось, деревянные стулья и клеенчатые скатерти на столах выглядят как всегда. Его стакан, из которого он пил кофе перед началом смены, стоит в раковине. Марисоль и музыканты из ансамбля идут перед ним, они открывают дверь, которая ведет в помещения для персонала.
Йенни исчезла. Никто ее не видел. Филип не помнит, когда сам видел ее в последний раз. Может быть, она побежала вперед?
Господи, пожалуйста, пусть она успеет прийти на собрание первой.
В первый раз он позавидовал Марисоль, потому что она верит в Бога. Ей есть к кому обращаться с молитвами.
Филип на секунду задерживается в дверях. Оборачивается, чтобы окинуть взглядом пустое помещение. У него стойкое ощущение, что он видит «Старлайт» в последний раз.
– Простите, – вдруг слышит он чей-то голос в тот самый момент, когда уже почти закрыл дверь за собой, и вздрагивает от неожиданности.
И Филип снова выходит в бар.
Там стоит аккуратно причесанный мужчина в голубой рубашке. На его лице со лба свисают выдранные куски кожи, они прикрывают один глаз и щеку. Но он выглядит совершенно невозмутимо. Как будто ничего не замечает. Филип громко сглатывает.
– Да?
Ему самому удивительно, насколько нейтрально звучит его голос.
– Вы не знаете, все это означает, что мы придем с опозданием?
Филип выпучил глаза.
– У меня важная встреча в Турку завтра утром. График очень плотный, и я надеюсь, что мы все же придем вовремя.
Филип качает головой:
– Я не знаю. Мне жаль. Я… мне пора уходить, но…
Он смотрит на лицо мужчины. Его уже не спасти. Филип ничего не сможет для него сделать, как бы он ни старался.
Но, закрыв за собой дверь и догоняя остальных, он не может избавиться от чувства вины перед этим мужчиной за все, что происходит с ним на судне. Как будто он лично подписал ему смертный приговор.
«Балтик Харизма»
Калле идет по верхней палубе за руку с двумя детьми. Лестница на прогулочную палубу слишком узкая, чтобы они могли пройти втроем, поэтому он отпускает их руки. Идет впереди. Кругом сплошной хаос. Калле пытается определить, кто в толпе заражен, но это невозможно. Вдруг за их спинами тоже раздается шум, Калле оглядывается, видит, как люди толкаются в самом начале лестницы наверху. Он берет детей за руки, и они перепрыгивают через последние ступеньки. Потом подтягивает мальчика и девочку к себе и идет к двери, ведущей внутрь корабля.
– Держитесь крепко за меня и друг за друга, – командует Калле.
Коридоры «Харизмы» заполнены бегущими людьми. Везде лежат тела. Мертвые, умирающие, просыпающиеся. Некоторые новорожденные явно переели. Они лежат неподвижно и
