Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

— Действительно. Чего это я у тебя спрашиваю, — повернувшись ко мне, расплывается в улыбке. — Леград, попробуй чай, что ты застыл? Фатия старалась, заваривала, — я со вздохом подношу чашку к губам, а клятый старик спрашивает. — Может, в награду возьмёшь её в жены?

Чай комом встаёт у меня в горле, словно окаменев за мгновение. С трудом проглотив его, а следом кашель, я ядовито переспрашиваю:

— А потом вместе с ней уйду в Пробой?

Старик даже не изменяется в лице:

— Это уже, как вы договоритесь между собой, молодые, но слышал, на ваших землях не жалуют выходцев из Альянса.

— Странно, с чего бы это, да?

Старику всё нипочём, он лишь многозначительно подмигивает:

— Но уверен, уж кто-кто, а ты-то сумеешь что-нибудь с этим придумать.

Фатия с подозрением переспрашивает:

— Это ты о чём, дедушка?

Я понимаю о чём. Об Указах. Он отлично знает, как формации на въездах в города Империи проверяют сектантов. Неясно только, что мешает им просто накладывать такие же Указы, как в Империи. Тогда...

Обрываю сам себя. А кто сказал, что не накладывают? Кто сказал, что в Империю не попадают ученики сект с Указами точь-в-точь как в Империи? Кто сказал, что в Пробои не проходят ученики сект, над которыми нет ни единого Указа?

Были ли Указы над гением Райгваром? Очень и очень сомневаюсь.

Если я спокойно зашёл в два города сектантов, то кто мешает им заходить в наши? Всего одна деталь — Указы — и ни одна формация проверки не отличит сектанта от имперца. Во всём остальном мы неотличимы друг от друга.

Спохватившись, я вспомнил ещё одну деталь, в которую не очень верила Фатия. Звери. Звери ненавидят сектантов сильней, чем идущих империи. Но вряд ли они видят или ощущают печати Указов. Значит, есть ещё одно различие. Запах? Как пахла Фатия?

— Леград?

Спохватившись, я отвёл взгляд от покрасневшей Фатии. Чего это она?

Старик хохотнул:

— Вижу, зерно сомнения я в тебя заронил.

Чай снова встал комом в горле. Чего?

Откашлявшись, я отрезал:

— Не может быть и речи.

— Значит, сокровищница?

— Значит, Пробой.

— Э нет. У него цена выше.

— Что может быть выше цены жизни вашей внучки?

— Не смешивай личное дело и дело выгоды моей секты.

— В данном случае это одно и то же. Если бы погиб талантливый артефактор и вторая из наследников секты, то это сплошной убыток для вашей секты.

Старик на миг поджимает губы:

— Справедливо. Но так мы будем кидаться словами, выискивая слабости чужих аргументов ещё очень долго. Ты хоть и молод, но остёр на язык. А вот я уже стар и не люблю терять зря время. Мне его и так немного осталось.

— Дедушка!

— Что дедушка? Это правда.

Я влезаю в их спор:

— Вот и отлично. Давайте не терять его на споры. Фатия уверена, что я спас её трижды. Трёх спасений должно хватить на Пробой.

Старик тяжело вздохнул:

— Леград. Цену на Пробой устанавливаю я. Ты спас Фатию, моя благодарность не знает границ. Если хочешь, я отдам тебе все деньги секты, лучшее из сокровищ секты, — вдох он глядел мне глаза в глаза, а затем отрезал. — Но и только. Если ты хочешь шагнуть в Пробой и попасть в свою Империю, то тебе придётся принять мою цену.

Я поморщился, покачав головой. Дарсов старик. Усадил меня пить чай, посадил рядом Фатию и давит. И Фатия тоже хороша. Молчит по большей части, а как уверяла меня, что дед отплатит мне и что она его уговорит, несмотря ни на что.

Ладно, глупо её винить. Я не верил в это с самого начала. Просто переоценил себя и свой талант. Решил, что угрозой жизни самому старику сумею заставить его выполнить моё желание. Свяжу его Указом Верности.

Так что поделом мне. Решил, что могу забрать под свою власть Предводителя Воинов и целую секту?

Не только у меня есть секреты и таланты. У этого старика, что сидит напротив меня, было гораздо больше времени, чтобы получить преимущества. Мы бросили кости на стол и мой Призрак, и мои Указы не перебили его бросок.

Бывает.

А старик — хитёр. Разделил свои личные ценности и деньги от денег и ценностей своей секты. Не поучи он меня чуть раньше о личной выгоде и выгоде секты, я бы и не обратил на это внимание. А потом окажется, будто сама секта бедна, зато старейшина тащит себе в кисет всё, что плохо лежит, на пилюлю копит.

Ладно.

— И какова же цена?

— Как я уже и говорил — помоги мне уничтожить секту Жуков, и я отправлю тебя в Пробой.

— А ещё, вы сказали, что мне не придётся сражаться со всей сектой и что найдётся, кому напасть на неё. Выкладывайте всё.

Старик кивнул, отпил чая и спокойно ответил:

— Когда я увидел тебя — способного под чужой личиной пройти в самое сердце секты, затаиться в трёх шагах от Предводителя, выстоять несколько вдохов против него, да ещё и таланта в Указах, то всё сложилось.

Фатия задушено пискнула, едва не разлив чай:

— Указов?

Я на миг покосился на неё, тут же вернувшись взглядом к старику, который и не подумал прервать свои уговоры:

— Это идеальный план. Через полгода у Жуков будут проводиться соревнования алхимиков, и когда у них в городе появится Вор Трав, все собравшиеся секты поймут, кто их обворовал и кто должен за это понести наказание.

Я хмыкнул. Вот ведь старик. Это он придумал, когда я ему пригрозил? Выглядит глупо. Об этом я и сообщил:

— И все секты тут же поверят, что этот Вор именно из секты Жуков? Глупая надежда.

— Леград, я могу тебе долго рассказывать про хитросплетения отношений всех сект и интриги между нами. Но это ни к чему. Скажу коротко, — старик склонился ко мне через столик и доверительно шепнул. — Жуки набирают силу и многим плюнули в чай. Нужен только повод.

Я всё равно не согласился:

— Полгода — это слишком долго.

— И снова я не буду рассказывать тебе, как всё это делается, но, поверь, нельзя на пустом месте собрать нужных людей. Это будет слишком подозрительно.

Фатия вдруг отставила чашку и ухмыльнулась. Нехорошо, зло ухмыльнулась:

— Повод? У меня