Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi"

Кроме самой Яги, было еще пять женщин. Все уже в летах, те самые бойкие бабульки, что держат частную фирму по сбору редких магических трав. Они пользовались некоторой известностью среди зельеваров и артефакторов. Хотя бы потому, что доставали цветки папоротника. Магический вид папоротника, что цветет раз в году, на русалочьей неделе, дается в руки только ведьме, и только один в год. Чтобы его найти, нужно еще и уметь искать, так что далеко не каждая ведьма могла получить этот цветок. Бабульки продавали по десятку в год. Не сказать, что эти цветочки приносили огромные деньги. Во-первых, товар нужный, но не самый востребованный. Во-вторых, ведьмы за свои услуги не могут брать больше, чем им нужно для жизни. Это такой природный закон, они должны поддерживать гармонию. Если можешь многое от природы взять, то просто не имеешь права на этом наживаться.

В общем, бабульки эти к одним были вполне доброжелательны, а других с крыльца метлой прогоняли. И разговор вышел не из легких. Оказалось, что Фамусовы, Никольские и Авалиани в тайну были посвящены лишь условно, не знали очень и очень много. Знать-то, конечно, много и не надо. Да, ведьмы понимают свое положение. Да, по-прежнему не хотят высовываться. И да, хотели бы как-то упростить свою жизнь.

Долго и нудно спорили, пересказывали те же вещи снова и снова, решали как бы так и ведьм частично легализовать, и тайну не раскрыть, и чтобы все остались довольны. А еще решали – кого в тайну посвящать, а кого нет. Сражались за право рассказать главам вассальных родов, и тут же сражались за сужение круга посвященных. В общем, день выдался нелегким.

Только в самом конце долгих переговоров Всеволод все же спросил про проклятых и того, кто это делал.

– Не некромант, – уверенно заявила Яга. – Когда наши в Навь входят, это чувствуется. Родится сейчас обладатель этого дара – я узнаю. Не смогу сказать где он родился, мальчик это, или девочка, в какой семье, но однозначно почувствую момент рождения такого ребенка.

– То есть некромантов сейчас нет? – уточнил Всеволод.

– Кроме меня и моих внучек есть один род в Южной Африке. Кстати, можете их под шумок перевезти. Я разговаривала с мальчишками – они ничему не учатся, ничего не умеют, но практически все в их роду могут поднимать трупы хотя бы на пару часов. Они называют это магией вуду. Даже названия нормального не знают. Ну и еще есть отец с сыном из Индии, тех охраняют больше, чем все государственные секреты. Парень один, совсем молодой, только начал учиться, из Ирана. Ну, из рода Харона две девчонки-двойняшки. Но они тоже скрываются. Дурацкие легенды делают из нашего племени чуть ли не главное зло во вселенной.

– А девчонок забрать можно? – оживился Никольский.

Яга покачала головой:

– Такой дар, как мой, или этих девушек, к месту привязан. К языку и народу, если вам угодно. Я не могу уехать полноценно – силу потеряю. Не в один день, разумеется, а постепенно.

– Мы отвлеклись, – покачал головой Всеволод, – Что там с проклинателями?

У них будет много времени, чтобы обсудить некромантов. У Всеволода теперь появится секретарь из этого рода. Мальчики у них рождаются редко, а уж с даром – и того меньше, так что дядя Мирославы был уникумом для рода Яги.

– Рода некромантов, которые обычные, а не вроде нас, славятся в принципе своеобразным отношением к смерти. Они живучие очень, в Нави неплохо ориентируются, им заклинания из темной магии чуть проще даются. Только… искать такие рода – гиблое дело. Как я говорила, некромантов всегда побаивались, так что такие способности скрывают.

– Но это может быть наследник такого рода.

– Или наследница, – улыбнулась Яга. – Не забывайте, что наследовать способности можно вне зависимости от пола.

Всеволод кивнул, размышляя над этим.

– А заклинание?

– Я не умею считывать то, что не видела, – сердито покачала головой Яга. – Проклятье на девушках было магическим, не колдовским. Именно поэтому мне его отсюда снять сложнее. И решение проблемы тоже должно быть магическим, без ритуалов – только кучу силы вбухаете, а получите ноль. И завязано все было на желании мага навредить. Это как сглаз. Знаешь, когда сглазы долго держатся? А вот тут проклятье такое же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сглазы – это нечто интуитивное, сказанное в сердцах. Вроде: “Да чтоб тебе икалось!” – или: “Пусть его с работы уволят”. Они мелкие, в ауре мага чаще всего сгорают до того, как начнут действовать. Вот только подпитывает их эмоциональное состояние мага, поэтому чем сильнее его обидели – тем мощнее сглаз. Иногда может и пробить все слои защиты. Обнаружить его сложно. И обычно он слетает сам спустя пару месяцев – человек остыл, смирился. Но иногда держится по несколько лет – пока сглазивший не простит, не забудет об обиде.

Эмоциональная привязка этого проклятья означала, что действовать должен был фанатик, который будет по-прежнему желать девушкам зла, желать оставить их проклятыми. Как только он охладеет к идее – проклятье спадет. Но Вершков мертв и теперь девушек можно вытаскивать. Что и сделали еще в начале недели.

Марина Солнцева навсегда останется сквибом – она пробыла в Нави слишком долго, магическое ядро серьезно повреждено, колдовать она теперь сможет лишь с огромным трудом и лишь пару заклинаний в день – это и есть уровень сквибов. А вот остальные девушки поправятся. Настя Ельская пострадала даже меньше Алевтины Новгородцевой – талисман защитил ее от магического истощения.

Благодаря грамотной работе специалистов, о произошедшем в Колдовстворце быстро забыли. Помнили лишь авроры – они все еще вели это дело, и пострадавшие, которые не скоро смогут восстановиться психологически. Все же они все это время не спали. Их разум бодрствовал, они слышали все вокруг, и думали, думали, думали… страдали. Такое просто не забудется.

***

Привыкнуть быть девушкой Макса оказалось относительно легко. Судачили, правда, за спиной. Даже называли меркантильной. Говорили, что она его не любит и с ним из-за денег. Вася боролась с желанием воткнуть этим сплетницам вилку в глаз. Из-за денег? Вам бы такого… Воронцова.

В остальном, “встречаться” с ним мало чем отличалось от “дружить”. Они вместе гуляли почти каждый вечер, по выходным Макс водил ее в кафе в разных городах. Иногда выходили за пределы антиаппарационных чар и совершеннолетний Воронцов уносил их обоих не в столь популярные места. Оказалось, что он немало помотался по стране. Отец часто брал его с собой, с детских лет приучал смотреть на мир не через бумажные отчеты, а собственными глазами.

Иногда гуляли большой компанией. Но отчаянно чувствовалось, что тогда Эле, которая крайне успешно отнекивается от всех ухажеров, становится скучно. Ярослав начал гулять с Настей Ельской, и со стороны они походили скорее на безумных ученых, чем на влюбленную парочку. Как-то по вечеру Вася с Максом шли позади них, и с долей ужаса слушали медицинские байки о распоротых животах, торчащих костях и прочих ужасах.

О проклятиях говорили редко. Школьная жизнь была насыщенной, плюс администрация внезапно решила отвлечь учеников – в ноябре объявили еще одни танцы, а потом и концерт. Инна Крузе все же отчислилась из школы – не смогла больше учиться. Ее парень стал причиной смерти одной девушки и почти смертельного магического истощения другой. Богдан по секрету сказал, что семья Марины Солнцевой уже получила разрешение на покупку дома в городе Бёрё – девушка будет учиться в магловской школе. Надеется все же устроиться в жизни.

Макс мог бы еще сказать, что и Инна тоже переезжает в тот город. У оборотней не принято осуждать, там проще выживать тем, кто считается виновным перед законами человечности и морали: многие оборотни перед тем, как все же оказались в этом городе с семьями, убили кого-то. Так что Инна со своей влюбленностью в серийного убийцу была там не самой большой злодейкой. Вася, когда услышала об этом, все гадала: смогут ли бывшие подруги вообще разговаривать после такого? Винить вроде как и не в чем, но… наверное, это будет похуже ссоры из-за немытой посуды и съеденного пирожного. Или даже из-за уведенного парня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})