Империя атома - Альфред Ван Вогт

С безумной быстротой икстль обследовал экран, ища слабое место, но не нашел. Его мощь была очевидна, площадь — слишком большой. Он ничего не мог ей противопоставить и почувствовал это еще на расстоянии. Теперь он смотрел реальности в лицо. Работа — икстль видел, что толстая секция внешней обшивки снята и заменена новой, — закончилась почти так же быстро, как и началась. Шипящее пламя сварки исчезло в темноте. Машины были опущены в отверстие на поверхности шара, двуногие существа спустились вслед за ними. Обширная поверхность корабля стала теперь такой же пустынной, как и окружающее пространство.

Все происходящее едва не помутило разум икстля. Он не мог позволить им уйти сейчас, когда Вселенная была почти раскрыта для него — всего лишь в нескольких ярдах. Его руки вытянулись, как будто могли удержать корабль. Разум устремился в черную безбрежную пучину отчаяния, но удержался на ее последней грани, в последнее мгновение.

Вдруг большая дверь мягко открылась. Сквозь кольцо света скользнуло одинокое существо и вновь направилось к зоне, где только что происходил ремонт. Существо что — то подобрало и поплыло к открытому шлюзу. Оно все еще находилось на некотором расстоянии от него, когда обнаружило икстля.

Существо внезапно замерло, будто получив шок. В свете иллюминаторов его лицо было ясно видно за прозрачным шлемом. Глаза существа были выпучены, рот раскрыт. Потом оно, казалось, пришло в себя, его губы быстро задвигались. Через минуту из шлюза выплыла группа существ, и все они уставились на икстля. Вероятно, последовала дискуссия, поскольку их губы шевелились не одновременно, а сначала у одного, потом у другого.

Затем через шлюз проплыла широкая клетка с металлическими прутьями. На ней сидели двое, и у икстля создалось впечатление, что клетка движется своим ходом. Икстль догадался, что его будут забирать в качестве трофея. Преисполненный любопытства, он даже не ощутил, как его подняли. Он был как в наркотическом сне. Испуганный, он пытался бороться с надвигающимся оцепенением: ему понадобится вся его бдительность, если его расе, обладающей богатством самых разнообразных знаний, суждено возродиться.

Глава 8

— Как, черт возьми, что — то может жить в межгалактическом пространстве?!

Напряженный до неузнаваемости голос прозвучал в скафандре Гросвенфа. Он находился вместе с другими неподалеку от шлюза. Ему показалось, что этот вопрос заставил небольшую группу людей поближе придвинуться друг к другу. Для него же было недостаточно близости других. Он слишком хорошо понимал эту неосязаемую и непостижимую тьму, что сомкнулась вокруг них, давя на каждого.

Может, впервые с начала путешествия безобразность черноты поразила Гросвенфа. Он слишком часто смотрел на нее изнутри корабля и стал к ней безразличен. Но сейчас он внезапно осознал, что самые удаленные от человека звездные миры являются лишь хрупкими, как хрусталь, мостиками в сравнении с этой темнотой, что простирается во всех направлениях на биллионы световых лет.

Напряженное молчание нарушил голос директора Мортона:

— Вызывается Гюнли Лестер… Гюнли Лестер.

После короткой паузы послышался голос:

— Да, директор?

Гросвенф узнал голос главы астрономического отдела.

— Гюнли, есть задача для вашего астро — математического мозга. Не будете ли вы так добры сообщить коэффициент вероятности появления «Гончей» точно в той точке пространства, где плавала эта хренота? Постарайтесь решить эту проблему за несколько часов.

Его слова еще ярче сфокусировали всю сцену. Для математика Мортона это было типичным — давать другим возможность проявить себя там, где был мастером…

Астроном рассмеялся и без околичностей заявил:

— Мне не придется производить вычисления, сэр! Необходима новая система цифр, чтобы можно было выразить эту вероятность арифметически. С точки зрения математики, то, что случилось, просто не могло случиться. Но мы здесь — корабль с человеческими существами, остановившийся для ремонта на полпути между двумя галактиками, первый корабль, посланный за пределы острова нашей вселенной. Итак, повторяю: мы здесь — крошечная точка, которая пересеклась с другой, якобы заранее подготовленной крошечной точкой. Это невозможно, если только пространство не кишит подобными существами.

Гросвенфу показалось, что это наиболее вероятное объяснение. Причина и следствие происшедшего могли находиться в самой простой связи. Дыра, прожженная в стене аппаратной, потоки энергии, хлынувшие в пространство… они остановились для ремонта… Он уже открыл было рот, чтобы все это высказать, но тут же запнулся. Существовал еще один фактор, фактор сил и возможностей, связанных с этим предположением. Какая сила должна была понадобиться для того, чтобы за несколько минут впитать мощность ядерного реактора? Он быстро подсчитал и покачал головой. Число было таким колоссальным, что гипотеза, которую он хотел предложить, казалось, автоматически исключалась. Окажись среди них тысяча керлов, то и они не смогли бы справиться с тем количеством энергии. А это означало, что дело тут было не в существах, а в механизмах.

— На типа с такими внешними данными следовало бы сразу направить передвижной нагреватель, — предложил кто — то.

Гросвенф ощутил ярость в голосе говорившего. Коммуникатор, вероятно, тоже ее отразил, потому что, когда директор Мортон заговорил, интонации его голоса выдавали тревогу.

— Сущий красный дьявол, выпрыгнувший из ночного кошмара, страшный, как смертный грех, и, возможно, столь же безобидный, каким был наш прекрасный кот. Скит, что вы о нем думаете?

— Это существо, настолько я могу отсюда судить, имеет руки и ноги, что указывает на чисто планетарную эволюцию. Если он обладает умственным потенциалом, он начнет выказывать реакцию на изменение среды вокруг него с момента, как очутится внутри клетки. Он может оказаться древним мудрецом, размышляющим в тишине пространства, где никто и ничто не отвлекает. Возможно, это юный самоубийца, приговоренный к изгнанию, одержимый желанием вернуться домой и продолжить жизнь в своей цивилизации…

— Я бы хотел, чтобы с нами пошел Корита, — произнес Пеннос, глава инженерного отдела, в своей спокойной практичной манере. — Его исследования относительно кота на кошачьей планете позволили нам уяснить, с чем мы имеем дело, и…

— Говорит Корита, мистер Пеннос, — как обычно, голос японского археолога звучал в коммуникаторе ясно и четко. — Подобно другим, я следил за репортажем о случившемся и должен признаться — изображение существа на экране весьма меня впечатлило. Но я боюсь, что исследования на основе цикличности истории были бы опасны на данной, лишенной фактов, стадии. В случае с котом мы могли опираться на пустынную, почти лишенную еды планету, на которой он обитал. Не забудьте и об архитектуре разрушенного города. Но сейчас мы имеем дело с существом, живущим в космическом пространстве, в четверти миллиона световых лет от ближайшей планеты — существующим, вероятно, без еды и без средств пространственного сообщения. Предлагаю следующее: держите экран включенным, кроме того момента, когда будет вноситься клетка. Когда существо окажется в клетке, изучайте каждое его действие, каждую реакцию, делайте снимки его внутренних органов, работающих в пустоте. Узнайте о нем все, чтобы мы знали, что берем на борт. Нам необходимо избежать убийства или риска быть убитыми. Следует предпринять самые строгие меры предосторожности.

— Это имеет смысл, — вмешался Мортон.

И он принялся отдавать приказания. Из корабля были выгружены разнообразные машины. Они были установлены на гладкой поверхности корабля, кроме массивной флюоритной камеры. Она была прикреплена к подвешенной клетке.

Гросвенф с тревогой следил, как директор отдавал последние распоряжения людям, руководившим установкой клетки.

— Откройте дверь как можно шире, — говорил Мортон, — и опустите на него клетку. Не позволяйте ему ухватиться руками за прутья.

«Если у меня имеются возражения, я должен высказаться сейчас», — подумал Гросвенф.

Но говорить оказалось нечего. Он мог описать лишь свои смутные сомнения. Он мог повторить объяснение Гюнли Лестера в его логической последовательности и сказать, что случившееся не было случайностью. Он даже мог предположить, что корабль красных, дьявольского вида чудовищ, ждал поодаль, пока их товарища не подберут.

Ясно одно: были приняты все меры предосторожности. Если такой корабль и существовал, то открывая защитный экран лишь для того, чтобы пропустить клетку, они предлагали минимальную цель. Могла быть сожжена внешняя оболочка и убиты люди, находящиеся на ней, но сам корабль был неуязвим. Враги должны были понимать, что их атака не принесет им успеха. Они обнаружат против себя великолепную армию и вооруженное судно, ведомое расой, которая может выдержать самые жестокие и кровавые битвы.