Империя атома - Альфред Ван Вогт

Из — за ближайшего угла выбежали двое людей с вибраторами и… замерли при виде призрака, который осклабился на них с тела их товарища. Едва они оправились от изумления, как икстль вошел в ближайшую стену. Одно мгновение он был алым пятном на фоне яркого света в коридоре, и вот он уже исчез, как будто его никогда и не было. Икстль ощутил вибрацию от оружия, когда запоздавший поток энергии ударил вслед за ним в стену. Теперь его план стал ему ясен. Он захватит полдюжины людей и сделает из них гуулов. Потом он сможет убить остальных, поскольку они не будут ему нужны. Сделав это, он сможет полететь к галактике, к которой, очевидно, направлялся корабль, и взять под контроль первую же обитаемую планету. После установления власти над всеми достижимыми местами Вселенной можно будет и успокоиться. Все это будет вопросом времени.

Вместе с другими людьми Гросвенф стоял у стенного коммуникатора и наблюдал за изображением людей, собравшихся вокруг тела погибшего техника. Он хотел бы находиться у места происшествия, но на то, чтобы туда добраться, требовалось несколько минут. Гросвенф предпочел наблюдать отсюда, чтобы ничего не упустить.

Мортон стоял возле ближайшего экрана, менее чем в трех футах от того места, где доктор Эгарт склонился над телом мертвого техника. Вид у него был убитый, по лицу ходили желваки. Когда он заговорил, его голос был чуть громче шепота. И все же его слова врезались в молчание, как удар хлыста:

— Итак, Эгарт?

Доктор, стоявший на коленях возле тела, выпрямился и повернулся к Мортону. В результате он оказался перед экраном. Гросвенф увидел его хмурое лицо.

— Разрыв сердца, — буркнул он.

— Разрыв сердца?

— Да, да! — доктор поднял руки, как будто защищаясь. — Я знаю, что его зубы выглядят так, как будто их вбили ему в мозг. Я много раз осматривал его и знаю, что сердце у него было превосходное. Тем не менее я констатирую разрыв сердца.

— Я могу в это поверить, — мрачно произнес один из присутствующих. — Когда я выбежал из — за угла и увидел эту тварь, у меня самого чуть не случился разрыв сердца.

— Мы зря теряем время, — Гросвенф узнал голос Ван Гроссена раньше, чем увидел его стоящим между двумя людьми по другую сторону от Мортона. Физик продолжал: — Мы можем справиться с этим чудовищем, но не болтовней о нем и не паникой при каждом его движении. Если я окажусь следующим в списке его жертв, то я хотел бы знать, черт меня побери, может ли такое соцветие ученых напрячь мозги и найти способ отомстить за мою смерть, вместо того, чтобы рыдать над моим охладевшим трупом.

— Вы правы, — вступил в дискуссию Скит. — Беда в том, что мы чувствуем себя стоящими ниже, чем он. Этот вурдалак пробыл на корабле меньше часа, но я уже ясно вижу, что некоторым из нас предстоит стать его жертвами. Давайте готовиться все вместе к кровавой битве.

— Мистер Пеннос, — проговорил Мортон, — тут есть одна проблема. Мы располагаем двумя квадратными милями пола на наших тридцати уровнях. Сколько времени займет энергизация каждого дюйма?

Гросвенф не мог видеть шефа инженерного отдела, потому что тот не находился в поле зрения системы изогнутых линз. Но о выражении его лица можно было судить по голосу. Когда он заговорил, в его голосе слышался живой ужас.

— Я не буду вдаваться в детали. Можно прочесать весь корабль и погубить чудище в течение часа, но тогда неконтролируемая энергия убьет все живое на корабле.

Мортон стоял вполоборота к коммуникатору, передающему голоса и изображения людей, находящихся у тела убитого икстлем человека. Немного подумав, он задал Пенносу новый вопрос:

— Но вы ведь могли бы насытить энергией эти стены, не так ли, мистер Пеннос?

— Нет, — продолжал упорствовать инженер. — Стены этого не выдержат, они просто расплавятся.

— Стены этого не выдержат! — подхватил один из людей. — Сэр, вы понимаете, что это за субъект?

Гросвенф увидел, как напряглись физиономии людей на экране. Затянувшееся молчание нарушил Корита:

— Директор, я наблюдаю за вами по коммуникатору из контрольного пункта. На замечание о том, что мы имеем дело со сверхсуществом, я хочу сказать вот что. Не будем забывать о том, что он глупо попался в силовой экран. Я намеренно использовал слово «глупо». Его действие еще раз доказывает, что он совершает ошибки.

— Это возвращает меня к тому, — сказал Мортон, — что вы говорили раньше о психологических характеристиках, которые должны ожидаться на различных циклических стадиях. Давайте предположим, что он крестьянин своего цикла.

Ответ Кориты был категоричнее, чем можно было ожидать от человека, который обычно осторожничал.

— Невозможно представить себе всю силу его устройства. Он будет думать при любых обстоятельствах, что для захвата корабля ему необходимо уничтожить всех находящихся на нем людей. Инстинктивно он будет тяготеть к тому, чтобы сбросить со счета тот факт, что мы являемся частью огромной галактической цивилизации. Сознание истинного крестьянина очень индивидуально, почти анархично. Его желание воспроизводиться является формой эгоизма, им движет любовь к собственной плоти и крови. Это существо — если оно является крестьянином на стадии его развития — очень возможно, захочет иметь некоторое количество существ, являющихся ему подобными, чтобы они могли помогать ему в его борьбе. Ему нравится общество, но он не любит вмешательства извне. Любое организованное общество станет доминировать над крестьянским обществом, потому что его члены никогда не сформируют ничего иного, чем свободный союз против посторонних.

— Свободного союза этих пожирателей огня вполне достаточно! — с горечью бросил один из техников. — Я… а… а… а — а — а!

Его слова перешли в вопль, нижняя челюсть отвалилась. Глаза, едва видимые Гросвенфу, вытаращились. Все люди, которых было видно на экране, отступили на несколько шагов.

В центре изображения возник икстль.

Глава 12

Он стоял, и жуткий алый огонь светился в его ярких, тревожных глазах, хотя он больше не тревожился. Он мерил взглядом эти ничтожные существа и с презрением думал о том, что может нырнуть в ближайшую стену, прежде чем хотя бы одно из них направит на него вибратор.

Икстль пришел за первым гуулом. Для того, чтобы выхватить гуула из центра группы, ему нужно было деморализовать всех на борту. Гросвенфу, который наблюдал эту сцену, показалось, что его обволакивает туман нереальности. Лишь несколько человек остались в поле зрения. Ван Гроссен и два техника находились к икстлю ближе остальных. Мортон находился далеко за Ван Гроссеном, чуть дальше виднелась часть головы и туловища Скита. Вся группа являла собой жалкую картину перед лицом возвышающегося над ними высокого, толстого цилиндрического чудовища.

Зловещее молчание нарушил Мортон. Он подчеркнуто убрал руку со светящейся рукоятки вибратора и твердым голосом заявил:

— Не пытайтесь в него стрелять. Он может двигаться с быстротой молнии. И его не было бы здесь, если бы он не считал, что он для нас недостижим. Кроме того, мы не можем рисковать. Возможно, это наш единственный шанс, — он смолк, затем продолжил уже более уверенным тоном: — Все, кто видят и слушают нас, окружите этот коридор. Несите самые тяжелые огнеметы, даже полуогнеметы и поджигайте стены. Отрежьте путь к этому месту и возьмите его в фокус! Действуйте!

— Отличная мысль, директор! — на экране возникло лицо капитана Лича, закрыв на мгновение изображение икстля и остальных. — Если вы сможете продержать это исчадие ада три минуты, то мы к этому времени будем там. — Его физиономия исчезла так же быстро, как и появилась.

Гросвенф оставил свой наблюдательный пункт. Он был совершенно уверен в том, что находится слишком далеко от места действия, чтобы сделать ценные наблюдения, которые некзиа — лист мог бы положить в основу действия. Он не являлся членом ни одной из важных аварийных команд и поэтому счел своим долгом присоединиться к Мортону и остальным людям на опасной территории.

Он бегом миновал другие коммуникаторы, услыхав на бегу совет Кориты:

— Мортон, воспользуйтесь этим шансом, но на успех не рассчитывайте. Заметьте, что он вновь появился прежде, чем мы смогли подготовиться к действиям против него. Неважно, намеренно или случайно, но он поставил нас в трудное положение. И в результате, какова бы ни была его мотивировка, мы вынуждены решать все в спешке, на ходу, когда мы не можем мыслить ясно и четко.

Гросвенф уже спускался в лифте. Распахнув дверцу, он выбежал наружу.

— …я убежден, — доносился из коммуникатора, установленного в следующем коридоре, голос Кориты, — что огромные ресурсы этого корабля способны победить любое чудовище. Я, конечно, имею в виду мыслимое чудовище…