Я тебя нашёл (СИ) - Калисто ла Фей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы её ненароком по инерции не унесло вместе с букетом.
Послышался визг, девушки начали прыгать. Букет приземлился мне в руки.
— Ась?
* * *
Я смотрела на засохшие цветы, что были перевязаны фиолетовой лентой с гербом семьи Десаи, и думала, что судьба странная штука и она любит поиздеваться.
Солнце склонялось к закату. Я поднялась со стула, размяла руки и шею. Нужно полить огород и закрыть теплицы. Потом меня ждала дорога к дому Фреи. Профессор в её отсутствие просила поливать клумбы и небольшой садик.
Так и проходило моё лето. Работа в лавке, свой огород, клумбы Фреи. На ночь я оставалась в её доме, бродила по комнатам и по оранжерее. Больше всего меня привлекали маленькие белые бутоны, что ковром устилали пол.
— Подснежники.
Так странно, из всех цветов их было больше всего.
— Надежда…
Интересно, о чём молилась Фрея?
Я легла спать. Сквозь сон мне показалось, что кто-то присел на кровать рядом со мной и погладив по голове, что-то прошептал. Кажется, одно из слов было — «прости». На следующее утро проснулась от жара и с дикой головной болью.
Где я успела так простудиться?
Никогда за всю жизнь мне не было так плохо. Тело ломило, температура не желала спадать. Мне было душно, и я тяжело дышала. Ни одна из микстур не помогала. Я лежала пластом в кровати и хотела умереть.
За что мне всё это?
Меня навещала старушка Винн. Приносила мне мясной бульон и свежеиспечённый хлеб. Заваривала мяту с лимоном и мёдом, а на десерт открывала коробочку с засахаренной вишней. Именно бабуся помогла мне добраться от Фреи до моего дома.
Как-то много сил для дряхленькой бабушки.
Она пришла утром и постучала. Я еле-еле доковыляла до двери, и старушка Винн удивлённо спросила: «А Фреи нет дома»?
Сейчас, лёжа в своей кровати и прокручивая моменты из своей жизни, стала ловить себя на мысли, что Фрея и Винн появлялись всегда в «нужный» момент.
С извинениями пришла Эрика. Зная её очень давно, я её простила, да я даже и не обижалась. Если рыжая за что-то возьмётся, то пока не найдёт ответ, ничто вокруг её отвлечь не сможет.
— Представляешь, я разгадала первые символы на артефакте и даю руку на отсечение, не свою, конечно, что этот древний предмет мог бы перемещать в пространстве.
Звучало это, конечно, дико и родом откуда-то из легенд. Но мне нравилось, как горели огнём её зелёные глаза.
Рассказывала о напыщенном и высокомерном преподавателе, что заменит Фрею на преподавательской должности. Внутри что-то сжалось от её слов.
— Красавчик он, конечно, и веет от него животной необузданностью, да так, что в трусиках становится мокро, но кажется, наши отношения умрут, так и не познавши жизнь.
Её глаза были грустны, но она не падала духом. За это я ей восхищалась. Да, мы живём разными жизнями, но её путь счастливым язык не поворачивался назвать. Мне бы тоже хотелось уснуть в крепких мужских объятиях. Хоть на одну ночь почувствовать себя желанной, любимой и в безопасности.
Мы распрощались, и, пожелав ей весело отгулять на свадьбе и не напиться в глину, поплелась к кровати. Мне всё ещё было плохо.
Через два дня всё прошло. Я выздоровела так же быстро, как и заболела.
— Что за дьявольщина?
Каждый вечер перед сном на глаза попадалась тетрадка, обтянутая кожей, с замочком в виде подснежника.
Меня начало от неё воротить. Мне не хотелось читать историю про сказочного принца и любовь всей его жизни. Каждую ночь я обещала себе, что возьмусь за перевод, и каждый день откладывала данное обещание.
Сентябрь пролетел незаметно. Это время сбора урожая и подготовка к тёмному времени года. Я уходила на рассвете в лес и на поля, собирала травы и коренья, набирала ягод и кору деревьев.
Так наступил дождливый октябрь. Я не любила осень. В большом доме в промозглую погоду было очень одиноко. Талию, можно сказать, заперли в родовом поместье, Эрика открывала тайны мироздания под именем Малакай.
Что за имя такое, Малакай? Только психопату можно дать такое.
В одну из октябрьских ночей дождь зарядил с раннего утра и так и не прекратился под вечер. Закутавшись в тёплое одеяло, провалилась в сон. Проснулась от бесконечного стука. Кто-то яростно долбился в дверь.
— Фейт, это я! Открой.
Сердце ёкнуло, эта была Эрика, и её хриплый голос не предвещал ничего хорошего. Что-то случилось. Я рванула к двери. На пороге под проливным ледяным дождем стояла рыжая. Она бросилась ко мне в объятия и разрыдалась.
Ох, мироздание, почему ты так жестоко к нам?
Я дала ей сухую одежду, заварила мятный чай с бальзамом и укутала в тёплый плед. Она, прижавшись ко мне, снова разревелась.
— Я ведь знала! Знала, что у нас не будет счастливого будущего. Что наши отношения ни к чему хорошему не приведут. Но я думала, что сильнее этого. Что я справлюсь, что мне не будет так больно.
Она рыдала и не прекращала говорить.
— Расскажи, сестрёнка, выговорись, тебе станет легче. Не сдерживай эмоции.
И её прорвало.
Эрика то начинала что-то рассказывать, то прерывалась на полуслове, словно было то, что она хотела скрыть. По обрывкам фраз я поняла, что преподаватель очень напоминает мне по характеру и манере общения персонажа из сказки. Есть там один говнюк, Верховный колдун волшебного королевства. Такой же заносчивый и высокомерный, даже зовут его так же. А его брат, благородный рыцарь…
Что за бредятина? Нужно меньше летать на крыльях фантазии. Реальность жестока.
Эрика осталась на ночь и ещё на следующую. И я была этому рада. Позже я навещала рысь в Академии. Она держалась молодцом, но изумрудные глаза больше не святились.
Близился конец октября. Я шла к дому на опушке леса. В окне горел свет.
Фрея!
Окрылённая, я побежала к дому, шлёпая по грязи и лужам. Дверь распахнулась, и на пороге стояла профессор. Её тёплая улыбка согрела мне сердце.
— Здравствуй, дочка.
А?
Сегодня ночью жители праздновали Самайн. Ночь почитания умерших, ночь, когда границы миров стирались, вращение мироздания прекращалось и открывались магические двери. Время, когда хаос выходил наружу.
Небосвод был чист. Я завороженно смотрела, как мерцали мириады звёзд.
Вот созвездие Гончих псов, а там созвездие Единорога и созвездие Ориона, самое прекрасное на
