Сезон колдовства - Константин Нормаер

Возвращение домой

Возвращение домой

Возвращение домой Мы стояли друг напротив друга. Нера устала смотрела в мои глаза и не видела там абсолютную пустоту. Нам позволили коротко обняться и быстро развели в стороны. Я остался на стороне инквизиции, она — среди перегринов. Нас разделяло всего несколько метров, но на самом деле, расстояние было огромным, практически непреодолимым. Обе стороны конфликта припомнили старые заветы. И забытый всеми договор вновь вступил в силу. Но достигнутый паритет мог удовлетворить разве что местных наместников, которые до сих пор побаивались легенд о странниках, сошедших с небесной лестницы. — Спасибо вам за содействие, — коротко произнес Клациус Фер, третий глава научного конферата. — Святая церковь навсегда останется вашим верным союзником, — лживо улыбнулся Гардиуш. Перегрин кивнул, перевел взгляд на меня: — А тебе я скажу лишь одно, Виктор Край, ты сам избрал свою судьбу, так что, довольствуйся уготованной тебе участью. — Спасибо за пожелания, — спокойно ответил я. Его слова полностью отражали закономерный итог моего последнего рейда. На затылке краснел новый стеганый рубец. Только на этот раз вместо «саранчи» мне вживили «пиявку». Отведенное для раскаянья время утекало сквозь пальцы. День, может быть два. А затем абсолютная пустота. Я слышал, что происходило все быстро и без особых мучений. Мозг получал внутренний импульс, секунда — и человек возвращался в начало своего бытия. В то самое безропотное состояние, что испытывает ребенок, выбравшись на свет из материнской утробы. Так что, перегрины покидали планету со спокойным сердцем. Внутренний дешифратор, все одно, не позволит мне произнести слова, которые так или иначе относятся к нашему орбитальному убежищу. Тюрьма в собственном теле. Впрочем, церковь итак знала достаточно о нашем пребывании на этой планете. — Могу я проститься с дядей? — осторожно попросила Нера. — Конечно, — согласился Клациус. — Только недолго. У нас не так много времени. Мы вновь оказались рядом. И бесконечное расстояние обзавелось зыбким мостом. Нера обняла меня за шею, прижалась сильно-сильно и заплакала. И я ответил взаимностью. Теперь мы вместе знали, каким жестоким может быть приютивший нас мир. Но к сожалению, уже ничего не могли изменить. — Я всегда буду помнить о тебе, дядя, — прошептала она. — Я тоже, — тут же ответил я. — По крайне мере, насколько хватит моего сознания. — На лице возникла слегка наивная улыбка. Очередная неудачная шутка, но на этот раз, пустые звезды, уж точно последняя. Я крепок прижал Неру к себе, но крепкая рука тут же потянула ее назад. Племянница подняла на меня взгляд полный слез и едва слышно сказала: — Они сделали меня другой… Короткая фраза, которая обрушила мое зыбкое спокойствие. Обернувшись, я нашел взглядом стоявшего поодаль Гардиуша Блана. Кардинал наслаждался своим превосходством, изумительная партия была разыграна как по нотам. Шах и мат, господа перегрины! Хотелось выть на Сферу, как бродячий пес, который проворонил изворотливых воров. Но изо рта вырвались лишь жалкие обрывки фраз. — Я же говорил: меня еще в юности называли самым лучшим создателем кошмаров, — одними губами прошептал кардинал. Но я его прекрасно слышал. Процесс расставания был столь болезненным, что я ощущал лишь опустошение. Нера билась в истерике, а сопровождавшие ее перегрины пытались оттащить мою племянницу в сторону, подальше от ее проклятого родственника. Наконец, им это удалось. Они сделали успокаивающий укол и погрузили девушку в повозку. Я провожал их взглядом полным ужаса и отчаянья. Не за себя, а за всех жителей Сферы. Как бы это банально ни звучало, но одну жизнь я с легкостью разменял на сотни тысяч. Гардиуш щелкнул пальцами. Помощники тут же засуетились вокруг великого гроссмейстера. Открыли парасоль, чтобы солнце не так сильно напекало голову, подогнали карету и выставили ступеньки, и подали его ручного хорька. — Прощай, перегрин, — устало произнес Гардиуш. — Ты оказался славной пешкой, неприхотливой и податливой. Надеюсь, не держишь на меня зла? — Хотел бы, да не получается, — ответил я. — Так что, остается только простить вас. Наверное, это будет правильнее всего. А время рассудит. Все-таки, у зла есть удивительное свойство, оно всегда обращается к своему источнику. В глазах кардинала промелькнуло замешательство: — Видимо, ты говоришь о себе, перегрин. В моих поступках нету мрака. Я рыцарь в ярких доспехах, который призван трепетно оберегать вверенные мне владения… — Только уж слишком рьяно вы взялись за дело, — перебил его я. — Решили искоренить нас раз и навсегда? План хороший, но не дальновидный. Моя племянница станет источником болезни, и конечно же, инициирует всех соплеменников. Начнется паника, и страх погонит поселенцев прочь из нашего убежища. Говорить, что произойдет дальше, или вы сами догадайтесь, Ваше высокопреосвященство? Мрак возвратит все на круги своя. И небо озарится тысячами ярких вспышек, которые обрушатся на грешные головы этого вконец прогнившего мира. На лице Гардиуша отразилась некая растерянность: — Не говори ерунды, моменраг! — внезапно прорычал он и быстрым шагом направился к карете. Я проводил его равнодушным взглядом. Внутри кардинала ждала моя старая знакомая — ведьма из катакомб и оба ее приспешника. Они с тревогой встретили раздраженного хозяина. Раздался резкий приказ, и на лошадей обрушалась тонкая плеть возницы. *** Невозможно безнаказанно творить зло. По крайне мере, еще никому не удавалось осуществить коварный план и выйти сухим из воды. Может быть, это и называется Великим равновесием, на котором зиждется все живое. Но даже если это не так, то очень хочется верить, что это и является главной аксиомой мироздания. Ночь сегодня выдалась яркая: никаких облаков, лишь мириады звезд и два огромных очертания искусственных спутников — большая и малая Сфера. Я долго взирал на них, пытаясь угадать, как изменится Отсталый мир, когда произойдет вынужденное переселение моих соотечественников. Возможно, он станет хуже, ожесточённее. Но может статься, что все выйдет иначе, и где-то здесь среди грязи и смрада возникнет частичка спасительной надежды. Внезапно ночной мир наполнился чередой ярких вспышек, и от большой Сферы принялись отделяться призрачные осколки капсул. Сотни или даже тысячи светящихся нитей разукрасили горизонт. Значит безумие, которым кардинал наградил мою племянницу, начало действовать быстрее, чем я рассчитал. Люди бежали прочь, стремясь к безопасности, пускай и мнимой, но все же безопасности. Точно так же, как крестьянин пытается удрать от волка, который выбрался из леса на забытый тракт, загоняя себя в губительную трясину. Челноки, капсулы и сигарообразные транспортеры устремились к земле, своей новой родине. Переселение, о котором мы так долго мечтали, наконец-то произошло. Правда не добровольное, а вынужденное. Ну так какая, к пустым звездам, разница! А может быть, так и надо, просто брать и обрубать все неопределенности. Рушить удерживающие тебя барьеры и решительно идти вперед, несмотря ни на какие ограничения. Такова судьба человека, ищущего себе новый дом. Конечно, многие не доживут до приземления и станут жертвами кардинальской чумы, как я окрестил Молочную росу. Так это ничего. Когда один Сезон сменяет другой, должен произойти естественный отбор, мать его! А что же останется в сухом остатке? Без людей Сфера превратится в обычный орбитальный мусор — огрызок, который будет еще долго болтаться, как напоминание о закончившейся эпохе. Эпохе перегринов… Заплечный мешок был полностью готов. Поправив лямку, я разжал кулак: на ладони лежал маленький приборчик, по внешнему виду напоминающий жирного червя. Зашвырнув его подальше в чащу, я ощутил ноющую боль в шее. Рана была совсем свежей и еще кровоточила, но восстановление — это лишь вопрос времени. Главное, не забывать жевать сухой травник и прикладывать его к ране. Вернув мне последний долг, искусный лекарь совершил невозможное. Но без молочной росы выздоровление не прошло бы так гладко. А значит, ее свойства не всегда приводят человека к безумию. И я тому живой пример. Так что, при всем моем скептицизме, все же оставалась надежда, что Нера жива. Только для того, чтобы ее отыскать, мне понадобиться помощь поводыря. И я очень надеялся, что Кейтлин не откажет мне в еще одной маленькой услуге.