Не искажая Слова Божия… - Джон Бикман

Применительно к тексту Нового Завета можно сказать, что здесь единицей дискурса является каждая новозаветная книга. Существует традиция разделения новозаветных книг на главы, в зависимости от длины данной книги, однако не следует считать, что эти главы всегда в точности соответствуют семантическим разделам. В ряде случаев видно, что границы глав проходят не совсем там, где нужно. Например, очевидным представляется то, что учительные слова апостола Павла, обращенные к господам, продолжают начатый ранее перечень наставлений различных социальных групп людей: жен, мужей, детей, родителей (или отцов), рабов и господ. Таким образом, стих Кол 4:1 скорее относится к предыдущему контексту, нежели к последующему.

В других же случаях одной главы оказывается недостаточно для того, чтобы выразить какую — либо одну тему. В частности, давно уже было замечено, что евангелист Матфей имеет тенденцию представлять дидактический материал в виде пяти "блоков". Наиболее известным примером этого может послужить Нагорная проповедь, проходящая через 3 главы евангелия от Матфея (главы 5–7). Аналогичным образом, в 1 послании к Коринфянам апостол Павел разбирает некоторые из тех вопросов, с которыми к нему обратились христиане из Коринфа в их послании. Главы 12–14 специально посвящены рассмотрению лишь одного из таких вопросов — вопроса о духовных дарах.

Можно указать еще на один пример, содержащийся уже в книге Деяний. В стихе Деян 1:8 Иисус говорит апостолам о предстоящем ниспослании им Духа Святого и об их будущей свидетельской миссии и после этого указывает на то, где это свидетельство произойдет: "в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли" Эта фраза дает нам своеобразный ключ к пониманию структуры книги Деяний. С начала 1 главы по 6:7 описывается свидетельство в Иерусалиме; с 6:8 по 9:31 описывается то, как шло свидетельство в Иудее и Самарии; наконец, с 9:32 до конца книги мы видим последующее свидетельство в Римской империи до самого Рима. Наличие в книге этих трех разделов имеет дополнительные подтверждения в таких местах НЗ, как Лк 6:7, 9:31, 28:30–31.

Таким образом, представляется чрезвычайно важным при анализе семантической структуры целого дискурса вначале выявить границы семантических разделов и абзацев и лишь затем заняться разбором суждений и пропозиций.

Критерии определения более крупных семантических единиц

Когда мы выявляем границы разделов и абзацев, какими критериями следует руководствоваться? В вышеприведенных примерах уже были показаны определенные текстовые признаки, способствующие этому. Главным критерием здесь должно быть то, что определенный раздел или абзац имеют дело с одной темой. Если меняется тема, значит начинается новая семантическая единица. Существует множество различных текстовых особенностей, грамматических и семантических, на которые можно опираться при определении семантических границ, однако семантическая целостность раздела или абзаца зиждется в первую очередь на том обстоятельстве, что в них рассматривается только одна тема.

В ряде случаев такая тема прямо называется в начале раздела (например, в стихе 1 Кор 12:1: "Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных"). В других случаях ее необходимо вывести из контекста.

Так, в Нагорной проповеди не называется прямо никакой темы сообщения. Точно так же не называются темы тех разделов книги Деяний, о которых речь шла выше, хотя некоторые заключения иногда дают представление об общей теме повествования. Например, в стихе Деян 6:7 сказано: "И число учеников весьма умножалось в Иерусалиме" что дает нам определенное указание на то, что в данном случае главное внимание было уделено именно проповеди в Иерусалиме и тамошней церкви.

Кроме темы, разумеется, существуют и другие разнообразные показатели границ семантических единиц. Например, имеются такие формальные грамматические элементы как союзы (напр.: оип, de, kai, tote, dio и т. д.). В повествовательных сообщениях имеются указания на смену времени или места действия, после чего следует либо новый ряд событий, либо определенный дидактический дискурс. Так, Нагорной проповеди предшествует указание о месте этого события: "Он взошел на гору"

Кроме того, здесь также имеется особая вводящая фраза: "Он, отверзши уста свои, учил их, говоря…" Аналогичным образом, эта проповедь завершается следующей фразой: "И когда Иисус окончил слова сии…" (Мф 7:28). Концовка каждого из четырех других дидактических дискурсов, приведенных у Матфея, обрамляется аналогичными оборотами (Мф 11:1, 13:53, 19:1, 26:1).

Новая тема может вводиться также при помощи риторического вопроса (более подробно о риторических вопросах речь идет в гл. 15). Так, апостол Павел пишет: "Что же скажем? Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать?" (Рим 6:1). Первый вопрос указывает на то, что начинается новая тема, а второй конкретизирует ее.

Другим способом перемены темы можно признать употребление звательной формы при обращении. Например, в послании Иуды после гневного обличения лжеучителей следует обращение к читателям: "Но вы, возлюбленные…" (Иуд 17). Звательная форма может и разграничивать абзацы и образовывать единый раздел.

Примером этому может послужить уже приводившийся выше фрагмент послания к Коллосянам с 3:18 по 4:1, где имеется обращение к каждой из различных групп, составляющих общину. Более яркий пример можно найти в Евангелии от Матфея (23:13–36), где Иисус напрямую обращается к книжникам и фарисеям, неоднократно повторяя: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры!"

Определенным показателем семантической целостности конкретного пассажа может выступать повторяющееся употребление в тексте одного и того же понятия или его синонимов, связанных одной темой.

Одним из наиболее показательных примеров в этой связи является 1 послание к Коринфянам (глава 13), в котором Павел на протяжении 13 стихов использует слово αγάπη, agape "любовь" восемь раз. Более трудный пример находится в послании к Римлянам (5:12–21), где сравниваются Адам и Христос. Адам соотносится с тремя вещями: грехом, осуждением и смертью. Христос, напротив, сравнивается с благодатью, оправданием и жизнью. Однако понятия, входящие в это сравнение, в греческом тексте выражаются при помощи различных лексических единиц. Так, грех Адама может быть назван собственно словом "грех" (αμαρτία, hamartia), словом "преступление" (παράβασις, parabasis), а также словом "падение" (παράπτωμα, paraptoma). С другой стороны сравнения могут использоваться слова "благодать" (χάρις, charts) и "харисма" (χάρισμα, charisma).[141]

Наличие контрастивного противопоставления также может свидетельствовать в пользу единства определенного фрагмента текста. Например, в Кол 2:20 сказано: "Если со Христом вы умерли", а в Кол 3:1 — "Итак, если вы воскресли со Христом…" Эти два параллельных, но построенных на контрасте высказывания показывают, что следующие за ними абзацы объединены в один раздел, который посвящен этической стороне данных суждений.

Прочие элементы дискурса (смена участников событий, времени, наклонения, залога глагола) также могут указывать на начало новой семантической единицы. С другой стороны, повтор определенной лексемы или схожих пропозиций может соединять начало и конец абзаца или раздела. Например, в Кол 2:6–7 вводится первое повелительное наклонение этого послания: "Так и ходите в Нем" Далее приводится еще один призыв, обращенный ко всей общине: "Все делайте во имя Господа Иисуса Христа" (Кол 3:17). Таким образом, весьма возможно, что два этих императива обрамляют один семантический раздел, посвященный нормам христианской жизни, применимым для всей общины в целом. После этого следующий стих переводит тему от обращения ко всей общине к наставлениям отдельных групп внутри нее.

Перечень вышеуказанных критериев, разумеется, не является исчерпывающим, однако его вполне достаточно, чтобы показать, как много в тексте оригинала различных формальных выразителей семантической структуры. Разумеется, подобные критерии не всегда настолько ясны и однозначны, что можно каждый раз без труда установить границы крупных семантических единиц. (Решение о внутренних границах семантической структуры, сделанное на основании вышеупомянутых критериев, может изменяться после того, как проходит анализ собственно пропозиций.) Но совершенно несомненно то, что по мере сознательного и профессионального применения данных критериев к анализу конкретного текста значительно увеличивается вероятность того, что ошибок при определении подобных границ будет меньше. Однако даже до профессионального овладения данными методами крайне необходимо уделять внимание предварительному установлению семантических границ в тексте еще до детального анализа более мелких пропозиций. В противном случае возникает опасность того, что переводчик может "не увидеть леса за деревьями" и, таким образом, упустить из виду общую семантическую структуру или получить несколько искаженное представление о ней. Учитывая то обстоятельство, что переводчик передает средствами целевого языка именно смысл, становится очевидным, что пренебрежение анализом общей семантической структуры текста или ее искажение крайне отрицательным образом скажется на качестве перевода.