"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Солнечная Венера

— Ну и чего же тогда ты хочешь?

— Ты — глухой или идиот? — в ответ на эти мои слова у Хобарда очень забавно дёрнулся глаз, — я хочу власти. А властвовать над разрушенным миром — такая себе перспектива. Апокалипсисы ведь и для вас сейчас худший из кошмаров, верно?

— Ты их тоже почувствовал?

— Естественно, такое сложно не почувствовать. Удивительно, что они до сих пор не начали атаку на человеческий мир.

Пару секунд Хобард, молча, буравил меня взглядом, но, в конце концов, всё-таки сдался. Может быть, союзником меня он пока не считал, но справедливость моих слов точно оценил.

— Ладно, слушай. Дело в том, что они не могут. Вокруг центральной части человеческого континента появился сильнейший барьер, сквозь который не сможет пройти никто, даже Короли монстров. Похоже, Властелины прошлого, изменившие заклинание Короля, всё-таки оставили будущим поколениям последнюю подстраховку. Однако этот барьер не вечен. По сути, он является максимально урезанной и упрощённой версией системы полигонов. Если конкретнее, то той части, что отвечала за удержание монстров в рамках четырёх полигонов. Однако раньше он работал на собственной энергии четырёх Апокалипсисов. Они буквально сами создавали для себя темницу и, так как не могли ни умереть, ни как-то вмешаться в систему, это была идеальная тюрьма. Теперь же полигонов больше нет, как и старой системы.

— Тогда что же поддерживает барьер?

— Заткнись, я к этому и веду. Заклинание Короля должно было стать катастрофой и уничтожить не только человеческий мир, но и миры монстров. И хотя Властелины смогли его ослабить, общий масштаб изменить было невозможно. То есть даже изменённое заклинание всё равно было настолько мощным, что затрагивало четыре малых мира в любом случае. Однако создавший его Демиург был настоящим гением. Поверь мне, я знал его лично. Он смог перекроить всё и связать таким образом, чтобы дать нам как можно больше шансов. Может быть, ты не знаешь, но миров отныне больше не пять. Мир один. Континенты нечисти, нежити, демонов и тёмных тварей пересекли туманный барьер и, можно сказать, пристали к человеческому континенту с четырёх сторон. Поэтому энергии в мире перемешались. И штука в том, что тому Демиургу удалось перевести каналы питания барьера с королей монстров на четыре их мира, больше не отделённых от нашего туманным барьером.

Такая информация просто взрывала мозг, но пока что я постарался абстрагироваться от шока и думать только о фактах.

— Но это же хорошо, энергия в мирах монстров ведь, по сути, бесконечна.

— Энергия-то да, но вот для этой энергии нужен проводник. В полигонах такими проводниками были “троны” Апокалипсисов. Хотя так это называлось скорее в издёвку. По сути, это огромные плиты редчайшего зачарованного металла, установленные на пятьдесят первом уровне полигонов прямо под королями монстров. Четыре плиты поглощали энергию четырёх Апокалипсисов, лишая их большей части сил и питая всю систему. Они были созданы задолго до моего рождения создателями полигонов и были настоящим шедевром магии. Повторить подобное, тем более в спешке, было невозможно, так что, изменённое заклинание Короля просто перенесло эти самые плиты на континенты монстров. Проблема в том, что сами плиты уже далеко не неразрушимы. И если раньше до них было невозможно добраться, так как пятьдесят первый этаж был защищён от любых вторжений, то теперь всё далеко не так радужно.

— И если уничтожить эти плиты…

— То барьер, останавливающий Апокалипсисов, падёт.

— А откуда вы вообще столько знаете? Гругур был совершенно не в курсе того, что именно сделали Властелины, да и с катастрофы прошёл лишь день.

Лицо Хобарда скривилось в недовольной гримасе.

— Владыка гномов, Ирма, владеет аспектом предвидения. Она увидела всё, что я тебе рассказал, через свои видения.

— Серьёзно? — я почувствовал, как по хребту пробежал табун мурашек. — Но тогда почему…

— Потому что она отказалась тебя искать! — выплюнул Хобард. — Когда ты провернул тот трюк с энергетическим каналом, мы потребовали от неё отыскать тебя так же, как она сделала это в первый раз, как делала много раз в прошлом с другими сосудами. Но она наотрез отказалась и заявила, что желает тебе победы. Дура…

— Как интересно. Выходит, среди вас пятнадцати… ой, вернее уже четырнадцати, всё далеко не так мирно, как вы хотели мне показать. С этой Ирмой обязательно надо будет встретиться… Я надеюсь, вы её не убили за бунт?

— Нет, нас и так слишком мало, чтобы ещё и друг с другом сражаться.

— Ладно, с этим чуть позже. Получается, сейчас все монстры, что были в полигонах, сейчас крошат троны?

— Не совсем, Апокалипсисы смогли взять под контроль только разумных монстров и только Катаклизмов, а также среди них нет высших Катаклизмов.

— А это ещё почему?

— Барьер смог сымитировать защиту последних шести этажей, с сорок шестого по пятьдесят первый. В результате через него не могут проходить монстры, изначально находившиеся глубже — высшие Катаклизмы. Ну и Апокалипсисы, естественно.

— И сколько же Катаклизмов сейчас на воле?

— Если считать только тех, что исполняют волю Королей монстров, то около полутора сотен. Пока полигоны выдавливало на поверхность, погибло немало монстров.

— В десять раз больше чем нас…

— Нас? — с явным вызовом в голосе переспросил Хобард.

— Ой, да не ломайся ты, как школьница. У меня к вам тоже немало вопросов по куче очень серьёзных поводов, я же молчу. Хотя с удовольствием свернул бы тебе шею за то, что вы гоняли меня по всем мирам как дичь. Сейчас у нас общий враг. И согласись, точно сдохнуть от рук разозлённых тысячами лет заточения Апокалипсисов всяко похуже, чем получить шанс на переговоры с имеющим претензии, но готовым идти на компромиссы мной.

Несколько секунд мы буравили друг друга взглядами. И когда я уж было подумал, что его Светлейшество полезет целоваться, он кивнул и недовольно буркнул:

— Ладно… нас.

— Давно бы так. Значит, в десять раз больше. Это много. Даже слишком. Что, кстати, у полигонных Катаклизмов с аспектами?

— Они у них искусственные, созданные системой на основе аспектов Апокалипсисов.

— То есть у всех более-менее похожие?

— Да. У демонов — аспект пламени, у нежити — костей, у нечисти — поглощения, и у тёмных тварей — аспект ужаса. Друг от друга они отличаются, но незначительно, да и по силе с настоящими не сравнятся, но…

— Но их в десять раз больше, — в третий раз эти слова были даже более неприятными, чем в первый.

— Именно. Во всех четырёх мирах мы пока держимся за счёт накопленных артефактов прошлого, но их энергия не вечна. И когда она иссякнет, нас просто сметут.

— Сколько есть времени?

— Хуже всего в мире тёмных тварей. Король свою войну начинал именно с их континента, и там осталось меньше всего наследий. Они продержатся в лучшем случае пару недель. Миры нечисти и нежити — может быть, около месяца, и мир демонов где-то месяца три.

— Целых три?

— Один из нас, Катаклизм демонов, Акрор, единственный находится на высшей стадии и во время войны Короля командовал одной из крупнейших армий сопротивления, где смог накопить очень много именно защитных артефактов.

— Повезло.

— Это да, но такие оценки лишь на данный момент. Проблема в том, что с уничтожением тронов барьер будет ослабевать и сможет имитировать функции всё меньшего количества этажей. В результате с каждым уничтоженным троном к армиям Апокалипсисов будут присоединяться всё более и более сильные Катаклизмы. А точное их количество за барьером оценить не может даже Ирма.

— То есть, если быть пессимистами, до нашей общей смерти осталось месяца полтора-два?

— Грубо говоря, да.

— Замечательно, всё, как я и люблю.

— Издеваешься?

— Частично. Где остальные Владыки?

— Кто где, — Хобард пожал плечами. — Пока действуют артефакты, мы всё равно бесполезны, большинство барьеров двусторонние, и атаковать из-за них невозможно. А когда они падут, даже объединившись где-нибудь в одном месте мы, скорее всего, проиграем. Так что больше половины отказываются выходить на связь.