Зимнее солнце - Татьяна Нартова

Из глаз ручьем брызнули злые слезы. Размахивая руками, как береза в грозу ветками, я стала выталкивать эльфа наружу, но была вовремя им остановлена:

— Лида, прекрати! — холодный голос Шерненса на мгновение обездвижил меня, оставив стоять посреди комнаты столбом. — Если ты думаешь, что все это я сделал специально, то ты глубоко ошибаешься. И, вообще, я не понимаю, что тебя, собственно смущает? Мы столько километров прошли вместе, столько пережили, что пора бы относиться ко мне как к другу, а не как…

— Я и отношусь к тебе, как к другу, и ты тоже должен уважать мои представления об отношениях между друзьями. Конечно, может у вас нет такого понятия, как скромность и стыд, но я-то — не эльф!

— Ладно, прости, я просто не ожидал, что ты успеешь настолько быстро разоблачиться, — уже на тон тише признался парень, — пришлось согласно кивнуть, — И, вообще, как ты правильно заметила, у нас разные представления о дозволенном. Когда я был маленьким, вокруг меня ходили еще и не в таких нарядах, которые ты причислила к неприличным. Так что Лида, не стоит на меня дуться. Со своей стороны я ничего плохого не сделал.

— Ладно, извинения принимаются. Но если ты еще раз так сделаешь, клянусь, тебе уже не придется меня ждать из тюрьмы.

— Хорошо, договорились, о, милостивая Лидия, чей взор наполнен мудростью и другими добродетелями.

— Лучше помоги мне разобраться в этой куче, — все еще хмуро попыталась я приостановить новую порцию красноречивого словоблудия.

Через пятнадцать минут мы вышли в роскошно обставленную столовую, где уже сидели Уварс с сыном и Викант. Недовольная жизнью элема гулко сморкалась в расшитый платок — явно хозяйский. По обе стороны от капитана расположились двое его помощников, а рядом с ними крутилась уже знакомая мне служанка.

— А мы уж думали, что вы сели на диету! — лихо крутя усы, поприветствовал нас капитан. Я только угукнула, падая на стул и придвигая к себе тарелку.

— Чудесно выглядишь, Лида, — приняла эстафету Мэрке, говоря чуть в нос, — Тебе очень идет это платье.

Второе "угу". Присутствующие переглянулись, но больше приставать ко мне не стали.

— Капитан, — раздался над правым ухом голос эльфа, — какие на сегодня у вас планы?

— Да никаких, а что? — отрывая глаза от птичьей лапки, недоуменно поинтересовался советник.

— Тогда разрешите сходить на связной пункт? Думаю, пришло время обратиться к адвокату Лиды.

— Адвокату? — резко обернувшись к эльфу, ляпнула я. Тот едва заметно скривился, явно недовольный моей реакцией, — А, ну да, адвокату…

Теперь уже Уварс странно покосился на меня. Я только нервно сжала край скатерти, пытаясь сообразить, что еще мог придумать эльф. А может и не он? Первым порывом было оттащить парня в сторону и устроить ему допрос с пристрастием. Однако, поймав озабоченный взгляд Шерненса, я на время отказалась от этой идеи.

— Конечно, Шерненс, вы можете идти. Однако я не могу отпустить вас одного, сами понимаете, — словно извиняясь, произнес капитан. Тот согласно кивнул, — Я отправлю с вами Алерга и Мерла. Надеюсь, вы вернетесь к отбою?

— Постараюсь, — неопределенно пожал эльф плечами.

Оставшаяся часть ужина прошла в полном молчании. Хотя у меня так и чесался язык как следует расспросить эльфа, но элементарная предосторожность не позволяла это сделать. Вид у парня был очень странный. Я раньше никогда не видела его таким напряженным, словно Шерненс готовился не к походу на местный эквивалент почты, а в логово к злому дракону, как минимум. При этом он бросал на меня такие взгляды, расшифровать которые я была не в состоянии, но при этом они чувствительно отзывались на коже крупными мурашками. Редкие, ничего не значащие фразы только разогревали мое любопытство. Наконец, когда все тарелки и подносы со сладостями опустели Уварс, довольно крякнув, произнес:

— Что ж, Алерг, Мерл, вам предстоит сопроводить нашего уважаемого эльфа, а всем остальным — спать! Желаю вам крепкого сна без сновидений, мягких перин и теплых одеял, — я невольно улыбнулась на привычное прощание капитана, которое в данной обстановке стало намного уместнее, чем среди полуразоренных палаток. Сейчас же все советники встали, отдавая своему командиру честь и провожая его умиленными взглядами. Как бы строг не был Уварс, но для воинов он был, порой, роднее отцов и матерей, оставшихся в богатых Домах. Однако, как только он скрылся на втором этаже, лекверы немедленно отправились вон из громадной столовой, посмеиваясь и хлопая друг друга по плечам. Я подождала немного и двинулась за ними следом.

— Лида, — рядом со мной нерешительно мялся в дверях эльф.

— Да, — стараясь не выдавать своего волнения, откликнулась я.

"Теперь-то он точно мне все расскажет!" — с некоторой обидой подумалось мне. Однако продолжение речи Шерненса меня поразило еще больше:

— Прости меня за все.

— Да, ладно. Если ты про сегодняшнее… происшествие у меня в комнате, то я уже и не злюсь. Так что можешь быть спокоен.

— Да нет. Хотя и за это тоже извини. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, каким бы странным не казалось мое поведение. И знай, что ты мне очень дорога. Возможно, даже дороже, чем та распроклятая жемчужина Гервену, — эльф горько усмехнулся.

— Шерненс, ты чего? — все еще не понимая, куда клонит парень, тихо спросила я. Но он только погладил меня по плечу, и немедленно вышел, присоединяясь к ждущим его сопровождающим. Первым порывом было догнать приятеля и потребовать объяснений, но что-то остановило меня.

— Ты идешь спать?

— Что? — не сразу поняв вопрос, выдохнула я. Викант терпеливо повторил. Выглядел он тоже не ахти, с подозрением косясь в сторону входной двери, из которой уже выходил эльф. Но как только она закрылась, леквер мгновенно расслабился. Я только плечами пожала.

— Тогда, как у вас там говорят: спокойной ночи? — попытался привлечь он мое внимание.

— И тебе того же, — еле слышно отозвалась я, отчего-то сомневаясь в том, что ночка будет спокойной.

Для Сотворителя каждое собрание являлось настоящим экзаменом по конспирации и актерскому искусству. Причем скрываться от прозорливых взглядов и подбирать нужные слова становилось все сложнее и сложнее. Тем более сегодня, когда все чувства и устремления леквера были устремлены не на выслушивание доклада Совета и Всевидящей, а совсем в другую сторону. Стоило закрыть глаза, как перед ними возникал навязчивый женский образ, и чудилось, что стоит протянуть руку, и можно будет коснуться тонкой руки. И только речь докладчика мешала Сотворителю полностью раствориться в том, более приятном для него измерении, чем просторный зал приема. Как формальный глава страны (реальное управление уже давно находилось в руках узнающих и главы Совета), он обязан был выслушивать порой такой бред, что самому становилось стыдно за своих подчиненных, за их талант лгать, точнее, за его отсутствие. Сам Дэрлиан обладал им в такой степени, что даже каштановые глаза его не выдавали своим случайным блеском. Врать в лицо его научила сама жизнь.