Совет Двенадцати - Александр Рудазов

Слева и справа разом свистнули топорики, обрубающие страшное щупальце, и паладин упал наземь… со свернутой шеей. К нему тут же кинулись два товарища, но их усилия остались тщетными — оживить погибшего не удалось.

— Позвольте мне, — негромко произнесли сзади.

Колдун в красном плаще отстранил паладинов и склонился над трупом. Хрупкие пальцы сорвали керефовый шлем, словно тот был из мокрого картона — Торай Жизнь взял пациента за виски и принялся дышать ему на лицо. Через несколько секунд тот резко открыл глаза и с клекотом втянул воздух.

Серебряные Рыцари благодарно поклонились колдуну, но тот лишь поморщился и отвернулся. Рядом с визгом затормозил гравицикл — плонетский мутант свесился с него и торопливо крикнул:

— Доктор Жизнь?! Здесь есть доктор Жизнь?!

— Это я, — подошел к нему Торай.

— У нас там несколько погибших, мы…

— Ну так везите меня быстрее, — уселся на гравицикл колдун.

А где-то глубоко в недрах Нъярлатхотепа продолжал неравную битву Креол. Стены столовой давно покрылись бурлящей плотью, отовсюду выползали отростки, щупальца, псевдоподии — и в центре всего этого бушевал архимаг.

Применив очередное заклинание, Креол взял посох наперевес, грозя архидемону адамантовым острием. Из уст мага непрерывно изливались заклинания — защитные, изгоняющие, атакующие. Он взывал ко всем Именам Мардука, отбиваясь от чудовищного ментального давления, блокируя демоническую силу Нъярлатхотепа.

Впрочем, тот не особенно и стремился уничтожить Креола чарами — демонолог сызмальства тренируется стерпливать подобные мороки, его не убить одним волевым усилием. Вместо этого Нъярлатхотеп давил и травил противника, без перерыва отращивая все новые органы, обрушивая все новые атаки — зубами, рогами, шипами, когтями и всем, что только возможно придумать.

Креол же раз за разом вонзал в Нъярлатхотепа посох не успевал его поглотить — тот мгновенно отдергивался, сторонясь адамантового лезвия. Нъярлатхотеп, этот супершоггот — один из немногих, кому адамант не особенно страшен. Регенерация для него — абсолютно естественное свойство, для нее он не применяет ни магии, ни демонической силы. Его клетки делятся и размножаются с непостижимой скоростью — ну а энергию и материал им обеспечивает колоссальная мощь архидемона.

От всех ударов Креола прикрывал Шамшуддин. Используя отталкивающий телекинез, маргул превратился в сплошной белый шар — вокруг него все сдавливаюсь и комкалось с невероятной силой. Однако это лишь сдерживало атаки Нъярлатхотепа, но отнюдь не вредило ему.

— Брат, это хуже, чем тогда, с Хастуром! — воскликнул Шамшуддин.

— Гораздо хуже! — мрачно согласился Креол, швыряя уже восьмое Копье Мардука.

Перед ним в очередной раз просвистел Логмир Двурукий — он весь изгваздался в слизи, и слизь же летела с неистово крутящихся катан. Несколько капель брызнули налицо Креолу, и тот раздраженно рявкнул:

— Пошел вон, идиот! Ты мне только мешаешь!

— А иди-ка ты сам в жопу, командир, — любезно ответил Логмир. — Я, может, всю жизнь мечтал так умереть!

— Так — это как?

— По пояс в дерьме, кромсая гигантскую неведомую уродишшу. Мечта сбылась!

— А вот обзываться совершенно незачем, — с легкой обидой произнесла одна из голов Нъярлатхотепа.

Миг спустя Логмир отрубил эту голову, но другая такая же спустилась с колышущегося потолка и насмешливо воскликнула:

— Итак, карты раскрыты окончательно, Креол, сын Креола! Ты немало попортил нам крови в этом мире, но теперь пришло время умереть!

— Мое время?! — вспылил Креол, извергая пламенную волну. — А не твое ли?!

— Самонадеянно, самонадеянно! Пусть ты одолел Элигора и прикончил Лалассу — я не чета им! И не тычь в меня своим посохом — против меня это бесполезно!

— Да понял уже…

К Шамшуддину тоже наклонилась одна из голов Нъярлатхотепа. Она внимательно следила за работой маргула — во всех одиннадцати глазах отражался живой интерес.

— Телекинез, да?.. — задумчиво произнес архидемон. — Полезное умение, безусловно. Но не против меня. Хотя ты неплохо держишься, Шамшудцин, сын Бараки… кстати, это ведь тебя когда-то проглотил Хастур?

У Шамшудцина заходили желваки на скулах. Насмешливо-презрительный тон демона вызвал у маргула нешуточный гнев. Мускулистая рука резко вскинулась, швыряя что-то невидимое, — слишком болтливую голову мгновенно размазало, расплескало по всей столовой.

— Это бесполезно, — ухмыльнулся рот, выросший посреди одной из сотен когтистых ладоней. — Мне всего-то и нужно, что подождать, пока вы выдохнетесь, а потом я вас скушаю. И всех идиотов, что обстреливают меня снаружи, я тоже скушаю. Вы поссорились не с тем демоном, смертные. Я Нъярлатхотеп — я кого угодно превзойду числом и задавлю массой.

— Да заткнись ты!.. — возмутился Логмир, мелко шинкуя щупальца архидемона.

Нъярлатхотеп в ответ удвоил напор на великого героя. Пол под ним буквально вскипел, исторгая целые сотни грибоподобных вздутий. Шамшудцин без лишних слов взметнул всех троих в воздух, Креол с бешеным рыком выпустил лавину Огня Гибила. Каменный пол уже стал похож на губку, каждую секунду угрожая провалиться, — Нъярлатхотеп источил Промонцери Царука, словно жук-древоточец.

Освободившись из ментального захвата Шамшуддина, Логмир загорланил какую-то песню, бешено накручивая круги вокруг магов. Новые Рарог и Флейм свистали и вьюжили вокруг его головы, срезая орган за органом, конечность за конечностью. Стало уже трудно дышать от черного пепла, в который превращалась эта мерзость.

— Неплохо, краснокожий полубог, неплохо! — одобрительно вскричал Нъярлатхотеп. — Ты весьма быстр и ловок! Но чем еще ты меня удивишь?.. Что, ничем? Ай-яй-яй…

Шух-шух-шух! — и еще три головы отлетают в стороны. Однако из обрубков тут же проклевываются новые.

— Украсим все частями тела, тра-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля!.. — с безумным блеском в глазах напевал Логмир.

В то же время снаружи растрепанная и взлохмаченная Гвениола орала на Хубаксиса, требуя ответить, где ее муж и что за дерьмище ползет изо всех окон этого хабова дворца?! Джинн, почти вдвое превышающий королеву ростом, неразборчиво что-то гнусавил и тоскующе глядел на чертящих в небе огненные полосы ифритов.

Как бы он хотел сейчас быть вместе с ними!

Король Обелезнэ и Великий Намиб Кей-Коон стояли здесь же, наблюдая за кошмарным побоищем. А вот Индрак колотил своим молотом где-то там, в самом центре — и бок о бок с вождем билась верная дружина. Эссенида Молот крутила руками над головой, разбрызгивая священную воду, творя великое шаманство, оберегающее ее брата от злых духов.