Искусство умирать - Сергей Герасимов

– Он всегда хотел себе необычной смерти, – сказала Елена. – А сейчас, я думаю, он просто сошел с ума. Я ведь ударила его по голове прутом, а у него были очень сложные программы. Он всегда берег свою голову. Когда программы разрушились, он стал вести себя неадекватно.

– А что такое «неадекватно»? – спросила маленькая Кристи.

– Да какая разница. Главное то, что он умер и, несмотря на все, мне его жаль. Что мне делать теперь?

– Тогда давай я научу тебя плакать, – сказала маленькая Кристи, – я умею, у тебя тоже получится.

75

Идея, которая пришла в голову генералу Швассману была гениальной, как, впрочем, и все остальные его идеи. Он не умел мыслить негениально. Суть идеи была в том, чтобы не улучшать человека постепенно, путем медленных мер и програм, вроде Надежды Нового Поколения, а использовать уже готовые гены космического пришельца – ведь пришелец (пришелица, точнее), ведь пришелица была представителем высшей расы. То есть, он решил скрестить себя с жительницей пространств. Все гениальное просто.

Гениальная идея имела столь далекие перспективы, что генерал Швассман решил немного обождать с ее осуществлением. Несколько дней он провел в постоянных беседах с инопланетянкой. Оказалось, что инопланетянка тоже не нуждается во сне, очень удачно. У инопланетянки не было имени, а был только порядковый номер, две тысячи триста пятнадцатая. Номер одновременно означали и имя и место в иерархии.

Кроме того, номера не повторяются, чего нельзя сказать о именах. Надо будет подумать о введении номерной системы на Земле.

Генерал Швассман издел распоряжение о том, чтобы питомцам инкубатора больше не давали имен по достижении ими совершеннолетия.

Инопранетянка была проверена генетиками и те пришли в полный восторг. В такой восторг, что некоторые из них даже начали поговаривать о смещении Швасмана и назначении на его роль инопланетянки. Генерал Швассман, как умный человек, понимал, что должность его является ролью и роль эту может играть только генетический гений. Сейчас он стал генетическим гением номер два, но не огорчился. Он всегда, а он помнил себя с трехмесячного возраста, всегда ставил общественное выше личного.

Пришелица добровольно прошла все тесты и показала идеально высокий интеллект и идеально низкий уровень эмоциональности. Таким прекрасным показателям генерал Швассман мог только позавидовать. Пришелица была настолько неэмоциональна, что даже не понимала о чем поет Ванька. Она пробовала применить к его песням высочайшие степени логического анализа, но безуспешно, Ваньку степенями не возьмешь.

Слишком много пью вина – ты красива и умна. – пел Ванька и любой логический анализ разлетался вдребезги, как стекло от удара мячом.

Тогда генерал Швассман приказал убрать Ваньку из своего кабинета. Его примеру последовали и другие сотрудники. Пришелица, ради пользы дела, решила поселиться в той же палате, где заканчивал свое выздоровление Швассман. Она ничуть не стеснялась земного мужчины, оставаясь раздетой и отправляя естественные нужды – некоторые нужды у нее все же были. Иногда от нее пахло керосином, а иногда – прелыми листьями, но никогда не пахло плотью. По ночам они беседовали о будущем.

– Совершенно верно, – говорила пришелица, – это генеральный путь развития любой цивилизации. Мы обнаружили триста сорок три планеты со следами разумной жизни и с историческими памятниками. На всех этих планетах жили люди, похожие на вас или на меня. И все эти планеты, к сожалению, погибли. Но мы точно установили одно: все цивилизации двигались в одном направлении – в направлении улучшения собственной природы. То есть, они усиливали свой разум и усмиряли инстинкты, то есть эмоциональную сферу. Все они прошли, будучи еще полуцивилизациями, долгие века, когда процветали искусства – это были темные и дикие времена, потом наступали времена света. И, к сожалению, как только порода человека начинала приближаться к идеалу, человек вымирал. Обычно он вымирал лет через сто после вымирания искусств, даже не успевал нарадоваться новой светлой жизни.

– Отчего это происходило? – спросил Швассман. – И причем здесь искусства?

– Каждый раз от разных причин. Вы знаете историю Бэты, мы вымерли от случайного вырождения. Другие вымирали из-за болезней, войн, крупных бунтов или вообще без причин. Слишком велика смертность во Вселенной. Искусства здесь действительно не причем. Они рудиментарны, как обезьяний хвост. А проект, предложенный вами, кажется мне разумным. Ведь вам пока что ничего не грозит. Я согласна дать свои гены для развития вашего человечества.

– Если бы вы не согласились, – сказал Швассман, – вас бы заставили.

– Не сомневаюсь, – ответила пришелица, – поэтому я и соглашаюсь заранее. Я все же разумное существо. Но для того, чтобы скрестить человека со мной, нужно найти достойного человека. У вас есть кандидатура? Я не хотела бы скрещиваться с кем попало.

Что-то ты слишком сильно задираешь нос, – подумал генерал Швассман и удивился, потому что эта мысль противоречила принципу общественной пользы. Он решил не позволять себе так думать впредь.

– Конечно есть, – сказал Швассман, – вы не разочаруетесь. Очень достойный генетический экземпляр. А теперь, пожалуйста, объясните мне один случай, который до некоторой степени остался загадкой. Когда было сбито прошлое летающее блюдце, несколько месяцев назад, два члена экипажа умерли, взявшись за руки. Я не совсем уверен, что правильно понял это.

– Это очень просто. Система самоуничтожения срабатывает при касании ладонями. Удобно, потому что не требует дополнительных технических устройств.

Предлагаю вам ввести такой же метод.

– Я уже думал об этом, – сказал Швассман, – мы обязательно так и сделаем.

На следующий день ему стало совсем хорошо и очень хотелось заняться общественно полезным делом. Человечество уже заждалось. Он первым делом посетил инкубатор. На этот же день была назначена повторная казнь дежурного педагога.

Педагога было решено казнить на Мясорубке, так как уже собралось немало осужденных, ожидающих собственной груповой казни. Одним больше, одним меньше, никакой разницы. Если будет время, то прийду посмотреть.

Он снова сидел в стеклянной кабинке и снова смотрел, как ходят ровными геометрическими кругами (несколько концентрических окружностей были глубоко протоптаны во дворе инкубатора за годы) его немного хмурые, но очень красивые и очень правильно сложенные дочери. Сейчас их оставалось четное количество и ровные пары радовали глаз. Никакого беспорядка. Зрелище мерно шагающих детей было настолько приятным, что генерал Швассман расчувствовался. И сразу ощутил тревогу.