Искусство умирать - Сергей Герасимов

– Зверюга наелась и спит. У нас проблемы.

– Роботы не слушаются?

– Вот именно.

– Тогда надо попросить командира. Пускай он прикажет.

– И как же ты собираешься его просить?

– Я думаю, восемнадцатая стратегия подойдет.

– Действительно, – согласился Морис, – пошли.

Он взял винтовку и вышел первым. Не стоит дарить кузнечику полезных людей.

Второй раз Орвелл остановился на самом гребне перевала. Его выззывали по рации.

– Командир слушает.

– Нет, это командир слушает, – поправил Морис, – а ты, дяденька, теперь никто. Ты уже прожил на свете на четверть часа дольше, чем отмеряла тебе судьба.

Не слышу благодарности.

Орвелл промолчал.

– Может быть, ты хочешь узнать, что нам от тебя надо?

– Нет, не хочу, а рацию я выбрасываю. Вот так-то, детка.

Он развернулся и бросил прибор связи в кусты. Прибор отлетел метров на двадцать. Если бы он не сделал этого, то Морис сумел бы применить восемнадцатую или сорок вторую стратегию. Особенно Орвелл не хотел восемнадцатой.

Восемнадцатая означала пытки заложника. Морис начал бы пытать Кристи, вынуждая Орвелла отдать приказ роботам. И Орвелл бы отдал приказ. Восемнадцатая стратегия беспроигрышна. Но Морис вел себя как новичок. Власть ударила в голову. Ему нужно было всего лишь назвать по рации число 18. Всегда нужно начинать с главного. Теперь они не скоро придумают, что им делать. Роботов можно перенастроить, но для этого нужно знать код.

Он подождал еще пятнадцать минут, настраиваясь, пытаясь в точности просчитать хронометраж событий, сосредоточившись так, что, казалось, мозг прорастает в чужую реальнось; прождал пятнадцать минут и подошел к рации.

Сейчас, если они вспомнили о девяностой стратегии, то именно сейчас они пытаются перенастроить роботов. Что ж, посмотрим, кто выиграет эту партию.

Морис ударил Кристи по щеке, в полсилы, чтобы ничего не повредить.

– Он выбросил рацию?

– Да, он выбросил рацию.

– Нужно было сразу называть число 18. Вы его недооценили. Нужно было спросить моего совета, я ведь назначен советником, – заметил Норман.

– Да, я его недооценил.

– Это не ваша вина, – сказал Норман, – вы ведь раньше не летали под его руководством. Он не обычный человек. Он всегда держится в тени, пока не наступит решающий момент. Поэтому все его недооценивают. Но за двадцать лет у него было только одно поражение – в Южной Гидре. Иногда он способен на невозможное, а иногда почти на чудо. Я ведь наблюдатель, я это видел не раз.

– И что же теперь?

– Теперь пути назад нет, значит остается идти вперед.

– Я сам поведу Зонтик, – сказал Морис, – посмотрим, что этот вшивый стратег сможет сделать против Зонтика голыми руками. Ах да, я забыл спросить твоего совета. Что на этот раз?

– Не советую. Если вы поведете Зонтик, то здесь начнется бунт. Еще не все подчиняются вам с удовольствием.

– Например, как ты? – полуспросил Морис и полукивнул.

– Как я, – все та же непроницаемость в глазах.

– Значит, мы никак не сможем его поймать?

– Можно перепрограммировать роботов, – сказал Норман.

– Ты знаешь код?

– Я знаю все, это моя профессия.

– Тогда ты скажешь код мне.

– Не скажу, – ответил Норман, – я сам введу код.

Морис подумал. Нет, так не пойдет. Человек, который введет код, сможет приказать роботам все что захочет. Это значит, что Норман станет вождем. При его уме и при поддержке двух биороботов…

Морис выстрелил ему в ступню. Норман свалился и стал кататься по полу.

Ничего, поживет без нескольких пальцев на ноге.

– Следующий выстрел будет выше, – сказал Морис. – Я тебя очень ценю, советник, но не слишком зарывайся. Код!

Норман назвал.

Морис приказал Кристи позаботиться о раненом, а сам отправился к роботам.

Шла четырнадцатая минута.

Роботы играли в шахматы. Они так и не расставили фигуры, хотя играли уже четвертую партию.

– Не стоит играть на эту связку, – сказал Б2. Мы же думаем с тобой одинаково, я все твои мысли вижу.

– А я и не собирался так играть.

– И этот твой ответ я тоже знаю, – сказал Б2. – Я и сам ответил бы так.

Они продолжали играть и никто не мог выиграть. Заканчивалась пятнадцатая минута.

Вошел Морис, но роботы не обратили на него внимания. Итак, сейчас нужно просто назвать код. Первая цифра семерка. Он уже открыл рот, но рация включилась.

– Приказываю слушать меня! – сказал Орвелл.

Б1 и Б2 встали и подошли к рации. Они склонились, чтобы лучше слышать.

Морис отключил связь, но Б1 мягко отобрал рацию и снова включил.

– Б1 слушает!

– Никого не выпускать!

Б2 встал у дверей, а Б1 отобрал у Мориса винтовку.

– Надеть наручники на всех присутствующих, кроме женщины.

Б1 надел наручники на Мориса.

– Ждать меня! Я возвращаюсь.

Роботы вышли из Зонтика. Морис шел между ними. Кузнечик проснулся и посмотрел на процессию мутным взглядом. Солнце поднималось выше и становилось теплее. Морис заметил, что дым вчерашнего большого костра до сих пор висит над травами тонкой полоской. Хотелось бы знать, насколько же я его недооценил?

Рустик следил за роботами из окна второго этажа. Итак, самозванец пока выбыл из игры. Командир еще не вернулся. Тогда вождем станет тот, кто сильнее.

Он спустился на первый этаж. Роботы прошли мимо, не обратив на него внимания. Конечно, они не получили такого приказа. Как много дыма в воздухе; он вышел на крыльцо. Кузнечик уже встал на ноги и обгрызал нижние ветки с деревьев.

– Б1! – позвал Рустик, – отдай мне винтовку.

Б1 отдал.

Рустик взял винтовку и прошел через двор, держа кузнечика на прицеле. И чего они все меня так боятся? – подумал Кузя, – ведь я сытый сейчас. Вот если бы голодный…

Рустик вошел в Зонтик. Последний Зонтик был самым сильным оружием сейчас, а у кого есть сила, тот и диктует условия.

Он сел в такое знакомое кресло водителя и проверил все системы. От систем осталось совсем немного. Все интеллектуальные боевые аппараты не работали.

Разрушенны верхние уровни мозга. Ничего, я справлюсь, не с таким справлялся. Он взлетел и сделал двойную петлю над самым домом. Два робота и Морис подняли головы. Даже кузнечик перестал жевать ветку. Зонтик взлетел метров на пятьсот и медленно поплыл в воздухе, высматривая Орвелла, как коршун высматривает полевку.

Системы распознавания не работали и Рустику приходилось следить за дорогами и лесом и помощью обычных оптических приборов. Это довольно утомляло. Он подвесил Зонтик над одной точкой и стал разбираться с теми системами, которые остались целы. Хотя у поверхности воздух был совершенно спокоен, здесь тянул сильный ветер. Ветер относил Зонтик в направлении тучи, медленно разворачивая его. Рустик увидел город, то есть, то место, которое когда-то было городом. Это выглядело так, как будто город сьели полчища термитов. Целыми остались только памятники неизвестно кому и странные скульптурные группы. Рустик наконец-то настроил систему распознавания голоса.