Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю

— Очень хорошо. Но каким образом вы достанете эти бумаги?

— У меня есть могущественный друг из приближенных Фейдо, он поможет мне.

Сабина прижала к сердцу руку Жильбера.

— Приложите все силы, — сказала она. — Я должна узнать, кто хотел убить меня.

В этом порыве было столько душевных сил, что Жильбер с восторгом посмотрел на Сабину.

— Я узнаю, — твердо пообещал он.

Жильбер и Ролан, Нисетта и Сабина надели маски, прежде чем покинуть гостиную. В ту минуту, когда обе пары вышли в переднюю, два экипажа остановились у подъезда. Один — нанятый Роланом, другой был каретой без герба. Из нее вышел шевалье де Морлиер. Жильбер посадил в экипаж Сабину, потом, предоставив Ролану заниматься Нисеттой, поспешно отступил и положил правую руку на плечо Морлиера, который тоже надел маску, прежде чем вышел из кареты.

— Черт побери! — пробормотал Морлиер, останавливаясь и оборачиваясь.

Жильбер пристально посмотрел на него. Глаза его Жильбера сверкали сквозь прорези маски.

— Откуда ты? — спросил он.

— Из Красного дома, — отвечал шевалье.

— Ты видел герцога?

— Видел.

— Он говорил с королем?

— Да. Завтра вечером король желает отужинать с мадам д'Этиоль, и Ришелье привезет ее в Версаль.

— Герцог позволил тебе действовать по твоему плану?

— С охотой.

— И ты сделаешь все, как я тебе велел?

— Разумеется. Когда я высказал свой план герцогу, он нашел мой способ чрезвычайно забавным.

— Хорошо! Пригласи сегодня вечером в половине шестого д'Этиоля и будь с ним неразлучен, как тень!

— Исполню. Будут другие указания?

— Нет. Ты можешь остаться здесь до окончания бала.

Морлиер радостно повернулся и быстро взбежал по лестнице. Жильбер возвратился к экипажу, обе молодые девушки и Ролан ждали его.

— На улицу Сент-Оноре, — сказал Жильбер, садясь на переднюю скамейку.

Экипажи, как правило, не имели тогда фонарей, так что внутри походили на темную берлогу, в которой ничего нельзя было рассмотреть. Закрыв дверцу, извозчик хлестнул лошадей, и экипаж медленно покатил по мостовой.

XXXVII

Костер на улице

Хотя Рейни установил в 1667 году в Париже пять тысяч фонарей, улицы в большинстве своем были еще темны. Спустя несколько месяцев, в ноябре, эти фонари оснастили отражателями, но в феврале этого изобретения еще не существовало, так что, хоть в ратуше и был большой праздник, Гревская площадь и улицы, примыкавшие к ней, были погружены во мрак.

Экипаж продолжал медленно ехать. Было три часа утра. Обе молодые девушки сидели на скамейке, Жильбер — напротив Сабины, а Ролан напротив Нисетты. Ехали молча, но безмолвный разговор их переплетенных пальцев был выразительнее слов.

Вдруг среди тишины и мрака раздались громкие крики и блеснул яркий свет. Экипаж въехал на Ломбардскую улицу, где пылал потешный костер, вокруг которого молодые люди плясали и прыгали через пламя. На них были причудливые костюмы и маски. Без сомнения, они устроили свой праздник, как и богатые буржуа, но, если богачи украсили огнями ратушу, эти разожгли огонь прямо на улице. Горожане плясали, пели, кричали, прыгали с таким шумом, который мог разбудить всех обитателей соседних домов. Увидев подъезжавший экипаж, молодые люди весело и насмешливо закричали: «Виват!» Потешный огонь занимал всю середину улицы, так что карете негде было проехать.

— Она проедет! — кричали одни.

— Не проедет! — спорили другие.

И они опять принялись петь и танцевать, окружив экипаж, словно стая хищных зверей.

— Мне страшно! — сказала Сабина.

— Пустяки, — возразил Жильбер. — Мальчишки забавляются. Поезжайте! — велел он извозчику, высунувшись из кареты.

— Поберегись! — закричал извозчик, взмахнув хлыстом.

— Едут через огонь! — закричал кто-то.

— Он сможет проехать, — сказал другой.

— От этого посыплются искры.

— Это будет забавно!

— А если он не поедет через огонь, не проедет совсем.

— Нет, нет, он не проедет!

— Поезжай!

— И я боюсь! — сказала Нисетта.

— Поворачивай, — сказал Ролан извозчику. — Проедем по другой улице.

Танцы и пение продолжались. Извозчик хотел было развернуть лошадей, но его не пускали.

— Надо проехать! — с гневом сказал Жильбер.

— Не выходи! — вскричала Нисетта.

— Не бойся.

Жильбер открыл дверцу.

— Пропустите нас, друзья мои, — сказал он.

— Прежде спляши с нами! — закричал высокий парень с безобразным лицом.

— В карете есть дамы! — сказал другой.

— Пусть и они потанцуют с нами.

— Да, да! — закричали со всех сторон.

К открытой дверце подступила толпа. Жильбер не стал ждать. Он схватил высокого парня, который кричал громче других, и оттолкнул его так сильно, что тот упал на мостовую и, падая, повалил еще трех человек. Грязные ругательства послышались из толпы. С десяток человек бросились на Жильбера. Он встретил их, не отступив ни на шаг, и двое других упали возле тех, которые не успели еще подняться.

— Брат! — слабым голосом позвала Нисетта.

— Жильбер! — вскричала Сабина.

Ролан выскочил из кареты и одним прыжком очутился возле Жильбера. В эту минуту яркий свет озарил улицу: в костер подбросили охапку соломы. Громкие крики раздались со всех сторон, внутренность кареты ярко осветилась.

— Господи! — вскричала Сабина с ужасом. — Это тот самый экипаж, в котором меня везли, когда хотели убить…

Она не успела договорить, как открытая дверца захлопнулась и лошади понеслись через костер. Пылающая солома, затоптанная лошадиными подковами и каретными колесами, разбросала настоящий дождь искр. Потом яркий свет сменился темнотой. Карета, увлекаемая лошадьми, катилась по направлению к кладбищу. Жильбер и Ролан вскрикнули в один голос и бросились за экипажем, опрокидывая всех на своем пути. Но лошади скакали быстро. Карета скрылась, не было слышно стука ее колес. Жильбер и Ролан добежали до кладбища и посмотрели друг на друга со страшным беспокойством.

— Испуганные лошади взбесились, — сказал Ролан. — О, если они опрокинут карету!

— Вперед! — вскричал Жильбер, бросаясь к той улице, откуда они выбежали.

— Куда ты бежишь? — спросил Ролан, останавливая его.

— Захватить одного из тех парней, чтобы узнать, где Сабина и Нисетта…

— Ты думаешь, что это новое покушение?

— Да. Беги за экипажем!

Жильбер бросился к тому месту, где был разведен костер. Солома догорала на мостовой. Улица была пуста. Жильбер внимательно осмотрелся вокруг и не увидел никого. Он был один.

Раздалось пение петуха. Глаза Жильбера радостно сверкнули. Он повернул на улицу Трусс-Ваш. Тень возникла перед ним.

— Вы? — с удивлением прошептал Жильбер. — Вы были здесь?