Искусство и политика - Антонио Грамши

77 См. также РР, р. 262—263, где эта борьба за приоритет оценивается

как потуги горемычного итальянца»

78 Шовинизм (франц. ).

79 Подавление испанскими войсками во главе с А. Фарнезе революционного

движения в Южных Нидерландах в 1578—1585

80 * «В 1563 году, во время гражданской войны с гугенотами, в дни Осады Орлеана герцогом Гизом военный инженер Бартоломео Кампи ди Пезаро, занимавший в наступавшей армии должность, которую теперь мы бы назвали „командующий инженерными войсками“, приказал солдатам сшить много небольших мешков, наполнить их землей и на плечах отнести на боевые позиции, где из них мгновенно были построены заграждения, под укрытием которых атакующие могли ждать благоприятного для наступления момента, защищенные от нападения из крепости» (Энрико Рокко, «Важный аспект походов Цезаря в Галлии», «Нуова Антолоджиа», 1 января 1929 г).

81 Рейтары, наемники (франц. , от нем Reuter – всадник, рыцарь)

82 * Изучение судьбы евреев и их международной деятельности могло бы дать немало теоретических данных для такого исследования.

83 С 1160 в Монпелье существовала школа права, первый университетский устав был утвержден папой Гонорием III в 1220, окончательно университет сформировался в 1289.

РИСОРДЖИМЕНТО И ПРЕДШЕСТВУЮЩАЯ ИСТОРИЯ

Перевод Р. И. Хлодовского

РИСОРДЖИМЕНТО И ПРЕДШЕСТВУЮЩАЯ ИСТОРИЯ

Два ряда исследований. Один – об эпохе Рисорджименто, другой – о предшествующих ей исторических процессах, протекавших на Апеннинском полуострове, поскольку процессы эти вызвали к жизни культурные элементы, которые получили отклик в эпоху Рисорджименто (отклик как положительный, так и отрицательный) и все еще продолжают оказывать воздействие (пусть даже только как идеологические факторы пропаганды) на итальянскую национальную жизнь, такую, какой ее сформировало Рисорджименто. Этот второй ряд должна была бы составить подборка очерков о периодах европейской и всемирной истории, нашедших отражение в жизни полуострова. Например:

1) Различные значения, которые в разное время имело слово «Италия», тут надо отталкиваться от известного очерка профессора Карло Чиполла (его следовало бы подновить и дополнить).

2) Период римской истории, ознаменованный переходом от Республики к Империи, поскольку в этот период обозначаются общие контуры некоторых идеологических тенденций будущей итальянской нации. По-видимому, все еще по-настоящему не понято, что именно Цезарь и Август коренным образом изменили положение Рима и полуострова в системе равновесия античного мира, лишив Италию «территориальной» гегемонии и передав роль гегемона классу «имперскому», то есть супернациональному. Если верно, что Цезарь продолжает и завершает демократическое движение Гракхов, Мария, Катилины, то верно также и то, что Цезарь одерживает победу постольку, поскольку та самая проблема, которая вставала перед Гракхами, перед Марием и Катилиной как проблема, подлежащая разрешению на полуострове, в Риме, ставится Цезарем в границах всей империи, частью которой является полуостров, а Рим – «бюрократической» столицей, но и Цезарь делает это лишь в известной мере. Этот исторический момент имеет огромное значение для истории всего полуострова, в том числе и Рима, ибо он кладет начало процессу «денационализации» Рима и всего полуострова, превращению его в «космополитическую территорию». Римская аристократия, объединившая полуостров, использовав для этого отвечающие времени способы и средства, и создавшая основу для национального развития, была вытеснена имперскими силами, так как не справилась с проблемами, ею же самой вызванными к жизни. Цезарь мечом разрубает историко-политический узел, после чего начинается новая эпоха, в которую Восток приобретает столь большое значение, что в конце концов перевешивает Запад и разламывает Империю на две части.

3) Средние века, или Эпоха коммун, когда создаются новые социальные группировки горожан, однако процесс этот не достигает у нас такой высокой степени зрелости, как во Франции, Испании и т. д.

4) Эпоха меркантилизма и абсолютных монархий. Именно в Италии она не имеет большого национального значения, так как полуостров находится под чужеземным влиянием. Между тем в это самое время в крупных европейских странах новые социальные группы горожан, прочно внедрившись в государственную структуру, тяготеющую к централизации, укрепляют как эту структуру, так и стремление к национальному единству, создают новое равновесие общественных сил и порождают условия для быстрого прогрессивного развития.

Очерки эти должны быть рассчитаны на определенный круг читателей с тем, чтобы рассеять устаревшие, школьные и риторические представления, усвоенные пассивно благодаря идеям, укоренившимся в определенных слоях народной культуры, и таким образом пробудить научный интерес к перечисленным выше проблемам, раскрыть их все еще не утратившую значения жизненность и постоянно развивающуюся актуальность.

Космополитическая роль итальянской интеллигенции.Средневековая буржуазия и ее тесная связь с экономико-корпоративной фазой. Надо четко определить, в чем конкретно состоит независимость и автономность государства и в чем она могла состоять в период после Тысячного года. Даже в наши дни альянсы, заключаемые при гегемонии какой-нибудь великой державы, делают для многих государств проблематичной свободу их действий и особенно свободу открытого проведения собственного политического курса. Это должно было с предельной ясностью проявиться после Тысячного года в силу интернациональной роли Империи и Папства, а также из-за того, что в то время Империя пользовалась монополией на обладание армией.

СРЕДНЕВЕКОВАЯ КОММУНА КАК ЭКОНОМИКО КОРПОРАТИВНАЯ ФАЗА СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА

Фридрих II. См. Рафаэлло Морген «Закат Швабской династии» и новейшая историография – «Нуова антолоджиа», 1930, 16 марта. В статье приведены некоторые последние библиографические данные, касающиеся Фридриха II. С точки зрения «смысла» итальянской истории, изложенного в параграфах, посвященных средневековым коммунам, и в связи с космополитической ролью итальянской интеллигенции интересна брошюра Микеланджело Скипа «Сицилия и Италия при Фридрихе II» Неаполь, «Сочьета наполетана ди сториа проприа», 1929. (Если верно, будто Скипа «возмущается» Коммунами и папой, оказывающим сопротивление Фридриху II, то, разумеется, это антиисторично, но служит доказательством того, что папа препятствовал объединению Италии и что Коммуны не вышли за пределы Средневековья).

Морген впадает в другую ошибку, когда пишет, что во время борьбы между Фридрихом и папством коммуны «страстно и нетерпеливо рвались в будущее и т д.», «Италия готовилась дать миру новую культуру, культуру настолько же по самому своему существу светскую и национальную, насколько предшествовавшая ей культура была клерикальной и универсалистской».

Для подтверждения правильности подобного утверждения Моргену не остается ничего иного, как ссылаться на книги вроде «Государя». Но требуется немало риторики, чтобы утверждать, будто книги – это нация, а не просто часть культуры.

Был ли Фридрих II связан со Средневековьем? Несомненно. Однако верно также и то, что он порывает со средними веками. Его борьба против церкви, его веротерпимость, его обращение к трем разным культурам – европейской, латинской, арабской – и стремление соединить их в единое целое – все это выводит Фридриха II за пределы Средневековья. Он был человеком своего времени, но он действительно мог создать секуляризированное и национальное общество и оказался в большей мере итальянцем, нежели немцем, и т. д. Проблема эта должна быть рассмотрена всесторонне, и статьей Моргена можно для этого воспользоваться.

Данте и Макиавелли. Необходимо освободить политическую доктрину Данте от всех последующих наслоений, выявив ее точное историческое содержание. То, что в силу огромного значения Данте в развитии итальянской культуры его идеи и доктрины оказались мощным фактором, будоражившим и стимулировавшим национальную политическую мысль,– вопрос особый. Тем не менее надо полностью исключить мысль о том, будто подобного рода доктрины имели органическое, собственно генетическое значение. Прежние решения определенных проблем помогают найти решение проблем актуальных благодаря критическому навыку, вырабатываемому в процессе строго научных исследований, но никак нельзя сказать, что современное, актуальное решение зависит от прежнего решения генетически: генезис современного решения кроется в современной ситуации и только в ней. Критерий этот не абсолютен, то есть не следует доводить его до абсурда. В противном случае мы впадем в эмпиризм: предельный актуализм суть предельный эмпиризм. Необходимо уметь вычленять большие исторические периоды, которые в своей целостности поставили определенные проблемы и уже при самом своем возникновении наметили пути их решения. Так я сказал бы, что Данте завершает средние века (определенный этап Средневековья), тогда как Макиавелли указывает на то, что одному из этапов современного мира удалось – причем достаточно ясно и глубоко – разработать свои собственные проблемы и отыскать для них соответственные решения. Полагать, будто Макиавелли генетически зависит от Данте или же связан с ним – величайшая историческая нелепица. Современное построение взаимосвязей между Церковью и Государством (см. Ф. Коппола) по дантовской схеме «Креста и Орла» 1 – чистейший интеллектуальный роман. Между Государем Макиавелли и Императором Данте не существует никакой преемственной связи, а уж тем более не существует ее между современным государством и средневековой Империей. Именно попытки отыскивать генетические связи между интеллектуальными проявлениями жизнедеятельности итальянских образованных классов, принадлежащих к разным эпохам, составляют национальную «риторику»: реальная история подменяется в этих случаях историей призрачной. (Из этого, впрочем, вовсе не следует, что такого рода факт не имеет никакого значения. Он не имеет научного значения – вот и все. Факт этот является элементом политики и даже менее того – второстепенным, подсобным элементом политической и идеологической консолидации мелких группировок, борющихся за культурную и политическую гегемонию.)