Всадник - Юрий Валерьевич Литвин

Тут меня тоже пробило.

–Точно, говорю, сначала надо было комнату искать, мне ангел говорил что-то про чертог какой-то, толи Правителя, толи Правительницы, толи оба. Или потом это все.

Коновалов посмотрел на меня выразительно, я просто развел руками, и он стал рассказывать про свой сон.

А во сне капитану привиделась такая хрень.

Что есть, мол, тут неподалеку саркофаг. Преддверие. Что ли. Там жрец вроде бы лежал когда-то. И, мол, мужчина должен в гробу этом занять место жреца фараона, и тогда в некоем месте симметрии, как он изволил выразиться, появится дама, вот с этой дамой мы и будем двери ломать. Понятно, что недвижимый академик в своем теперешнем полуживом и оцепенелом состоянии как никто лучше подходил, для этой роли. Тут уж не поспоришь. А саркофаг, с лежащим в нем человеком и превратиться в пресловутую капсулу времени.

Кто ему во сне эту лапшу на уши вешал, было не ясно, вроде говорит, что сам здешний жрец.

Снятся же людям сны нормальные, аж обидно. А мне танки. Египетская сила!

Баба эта еще блин! Ну, зачем нам она?

И что еще за место симметрии?

Доперли академика. Место явно было нехорошее, не для людей место, по-крайней мере, если иметь в виду живых. Академику может и понравится. В центре комнаты стоял пустой саркофаг что ли, ну или ниша, если вам так угодно. Не было там никакого жреца.

С опаской мы загрузили туда Карлыча, он вроде шевелится начал, но в себя не пришел. А может и показалось…

– Пусть лежит,– сказал капитан,– оклемается, сам выход найдет…

– Или вход…– ляпнул я.

– Чего?

– Да так вырвалось…

– Ну ладно, пойдем-ка. Тут должен быть вход на женскую половину.

– А может оно в ином измерении? Как мы его найдем.

– Интуицию, балда, включай!

–Интуиция у баб,– твердо заявил я,– А мне где ее взять? Я ж не баба…

Коновал хмыкнул, и мы потопали уже вдвоем.

– Слышь капитан, – решился я продолжить беседу,– а ты че действительно помер?

– Угу.

– Ну и как оно?

– Что оно?

– Ну, типа мертвым быть?

– А никак. Хорошего мало.

Я не отставал:

– Не, ну ты расскажи толком. Интересно же.

– Ничего там интересного нет. Честно тебе говорю, там…

Мы как раз потопали по переходу обратно к вратам, и тут я больно треснулся башкой. Оступился. И продолжения не последовало, всегда так!

Капитан спросил как в американских фильмах, типа в порядке ли я. Оказалось. Что в полном. Мы похромали дальше. И тут у меня в башке что-то стало происходить.

Что за дурь? А потом я еще ради интереса на часы поглядел и чуть снова не грохнулся, потому что секундная стрелка пошла наоборот.

А потом мы нашли какую-то нишу, и там было страшно. Казалось, что кто-то сидит там очень древний, вредный и злой, как старуха Изергиль… Меня прямо потянуло туда, хорошо капитан не дал. А то б точно башку туда б всунул, и явно ничего путевого из этого бы не извлек.

И вроде бы голос какой-то там шел оттуда. И потом…

Потом я понял, что несмотря на то, что шли мы сто процентов старой дорогой, обстановка вокруг менялась. И не вру, мы дошли, как в сказке, а перед самым тупиком мне поперло, да такой приход! Ни умом описать, ни… Короче вы поняли…

Нет-нет, стены не раздвигались и вообще все было довольно обыденно. Просто мы шли, себе шли, но вместо тупика с закрытыми как мы думали вратами, вышли на кладбище, или вернее сказать, в склеп. А стенка исчезла, сама собой.

х х х

Потом мой внутренний мертвец

Шепнул на ухо мне – пипец.

( А. Маношин полн. собр. соч.)

Размышляя о проблеме внутренних мертвецов, я пришел к глубокому и всеобъемлющему выводу, что тот, кто придумал эту ересь – дурак, и ересь у него дурацкая, или щересь, как у Лема. На самом деле, скорее, все как раз наоборот. И внутри нас что-то живое, а вот мы то, как раз и есть мертвецы хронические, потому что все у нас мертвое, и дела и помыслы наши, и дай нам волю мы бы сдохли в ту же секунду, как только нас перестали бы обманывать всякие, по поводу нашей истинной сущности. А вот чего-то там сидит внутри и шепчет, живи, живи, двигайся зомби проклятый, жить хорошо, и мы двигаемся, по колено в крови и соплях окружающих и своих, опять же…И ничего тут не поделаешь. Ну а в данный момент, в данный момент, по крайней мере, сейчас, мой внутренний мертвец, тьфу, живец, вел себя спокойно, чего не скажешь о моем отражении. Его не было, нигде. Мне вдруг стало страшно и одиноко, наверное, нечто подобное чувствовали вампиры при взгляде на зеркало. Чтобы развеяться я подал голос.

– А помнишь у «Машины», капитан? Как там.

«Один говорил. Что мы машинисты, другой утверждал – пассажиры».

– Ну.

–Прикинь я не пойму, кто у нас кто. Ну, они машинисты понятно, а мы выходит пассажиры? Не стыкуется, то ли мы очень уж важные вип-персоны, раз вокруг нас так много суеты, или я не знаю, как нас классифицировать. Только не пошли, пожалуйста, достал.

– А и не буду. Есть еще одна категория, примитивно все делить только на два. Свет и тьма, белое-черное. Не бывает так. К тому же твой Макар никогда не работал на железке. И это ему минус в плане постижения жизненных ценностей. Есть еще одна категория людей, если углубить и усугубить его классификатор.

– Ну и чего ты там еще придумал умник?

– Обслуживающий персонал.

Мне уже было совсем плохо, когда мы, наконец, добрались, до половины гигантского склепа, устал я чего-то. Да и мерещилась по пути всякая хрень. Опять же рисунки эти на стенах. Если присмотреться, такого можно увидеть, особенно с моей впечатлительностью.

Ну и ладно, ну и все равно. Занесла нелегкая дураков…

И тут, чу!

– Ни хрена себе!– выдохнул кэп мне в ухо,– Саня я это уже видел!

– Где?– я тупо оглядывал громадный зал битком набитый каменными надгробьями.

– Там… – Коновал мотнул головой,– когда добирался, ну, короче по пути. Ты понимаешь, что это значит?

« Ага, два раза». Я ни черта не понимал.

Он схватил меня за руку.

– Дурак, ты Санька! Я кажется допер. Они всю дорогу давали нам информацию, но по частям.

– Дискретно…

– Во-во…

– Я бы предпочел целиком, на тарелочке…

– С каемочкой,– хохотнул кэп. Весело