Ангел - Сергей Демченко

Я промолчал о том, что «заряд» их безнадёжно истрачен, и они теперь не опасней пригоршни булыжников супротив ревущего цунами, однако я сперва их разыщу, а там — да там и будет видно…

Не успел я договорить, как троица подорвалась и похватала с песка кое-какие личные вещи. Сдаётся мне, прикажи я им тащиться в ад, и то они не пикнули бы даже. Хорошо всё же быть Ангелом! Это куда круче любого президента…

Я мысленно собрался и попытался настроиться на Сферу. Где-то далеко, на самой грани бытия, отозвалась певуче её хрустальная струна. Я понял, что меня услышали, мысленно потянул за крохотную нить… И через несколько секунд возникший передо мною на песке крохотный смерч явился мне тому порукой.

…Когда я, протянув внутрь Сферы руку, пропускал в неё обалдевших, но покорно идущих внутрь людей, на горизонте послышался шум сильных винтов, сердито рассекающих знойный воздух. Так, по моей прошлой памяти, могут звучать только быстроходные винтокрылые машины элитного спецназа. Дорогие и эффективные летательные аппараты с характерным шипящим звуком. А может, это мне всего лишь послышалось?

Глава V

…Гарпер недоверчиво всматривался в ту сторону, откуда долетел голос, не опуская коробки и не убирая напряжённого пальца с переключателя. Само собою, он понимал, что если бы там был тонх, Питер давно был бы трупом. Уж тонх не преминул бы воспользоваться теми моментами, когда человек был увлечён своей «игрушкой», и быстренько свернул бы тому голову. Хватило б и секунды. А потому тот, кого скрывает мрачная ниша, либо действительно настроен миролюбиво, либо… Либо не так скор, как его тюремщики.

— Ты можешь не сомневаться, — я не питаю к тебе враждебных чувств, человек, — из проёма не спеша выступило существо, облачённое в длинный балахон, мешком висевший на худой и до того нескладной фигуре, что казалась невероятным сама возможность того, что это существо представляло собою категорию мыслящих. А не было высохшим насекомым, напоминающим огромного богомола. Голова существа была целиком закрыта капюшоном, оставляя открытым лишь узкий заострённый подбородок, под которым отливала тёмной зеленью морщинистая кожа тонкой шеи…

Рук, скрытых под глухой накидкой, видно не было.

Не успел Питер даже как следует подумать о том, что неизвестно, какой же урод спрятался под этой безобразной тёмно-серой грубой тканью, как тот высказал всё это за него сам:

— Да, я уродлив. По вашим меркам, разумеется. — В его голосе послышалась улыбка. — Правда, и вы, люди, для меня выглядите крайне отталкивающе… Эти ваши уши, носы, губы… Да и тела ваши — как жирные, изнеженные черви с крайне глупо устроенной конституцией.

— Ты не тонх… Тогда кто ты? — У Гарпера моментально пересохла гортань. Ещё бы — оно читало его мысли! Хорошо ещё, что Питеру просто некогда было особо думать, а то прочти незнакомец в его голове такое…

Впору было бы от него, оскорблённого и разобиженного, отстреливаться.

"Вот дьявол, это досадно, что мои мысли для него как на ладони…"

В коридоре раздался хриплый то ли смех, то ли кваканье:

— Я не всё время держу сознание открытым для чтения твоих примитивных рассуждений, о несовершенный и слабый, — и неизвестный резким движением головы вдруг сбросил с неё капюшон.

— Я уже представился, мне кажется. Клоффт, если ты подзабыл…

Гарпер испуганно отшатнулся. Сердце в один скачок разогналось до максимально возможных оборотов, и ледяная испарина пронзила его разом заколовшее во всех порах тело. Он с трудом удержался, чтобы не рвануть до отказа рукоять регулятора…

И было от чего.

Острая и влажно блестящая, с высоченным теменем и пирамидальной макушкой, голова, увенчанная по линии лобной доли — от голых и массивных надбровных дуг до самой верхней точки темени — тонкой полоской коротких и жёстких подобий толстых волос. Цвета антрацита. Расширяющиеся резко в стороны от височных долей сильно пульсирующие кожистые припухлости, от которых в сторону впавшей переносицы тянулись многочисленные жилистые нити, образующие подобие носа с крупными круглыми отверстиями дыхательных каналов, смотрящих на мир почти прямо, как проёмы электрической розетки. Их края непрестанно шевелились, и было едва заметно, как в глубине головы существа сходились и расширялись при крайне редком дыхании две мягкие и толстые мембраны…

Казалось, незнакомец насмешливо наслаждается произведённым эффектом, так и сяк поворачивая перед Питером свою необычную голову. Надо думать, с чувством юмора у него всё было в полном порядке. Потому как его неширокий впалый рот, окантованный рваными хрящевинами наподобие изломанного и истертого пластикового канта старых спортивных сумок, обнажал в усмешке два ряда длинных и острых, как пилы, трёхгранных — тонких и серых — зубов. Ушные раковины у этого гуманоида практически отсутствовали, — их заменяли два небольших пельмешка тугой зелёной же плоти, приютившихся чуть ближе к затылку, чем это устроено у человека. Над ними чернели два крохотных слуховых провала, под углом вверх уходивших в череп.

— По вашим меркам, мой друг, я ещё довольно молод и привлекателен, не так ли? — монстр вопрошающе уставился на Питера яркими оранжево-белыми глазами с чётко выраженными кровавыми прожилками. Именно от этих глаз, огромных треугольников со слегка скруглёнными краями, самым длинным своим углом тянувшихся к «вискам», и не отводил сейчас взгляда шокированный Гарпер. Они внимательно изучали его, словно завораживая своим беспрестанно перетекающим, как в брюшке у светлячка, содержимым, то вспыхивая неудержимой "химической реакцией", раскаляясь почти добела. То притухая до состояния и цвета остывающего на наковальне металла. И тогда Питеру казалось, что на доли секунды он видит на них тёмные, рваные пятна окалины…

Крупное подобие "условно намеченной" сетки, пронизывающей структуру их «белка», делило глаза на секторы, в которых человек отражался как бы по своим составляющим, кусками. Там — рука с плечом, тут — голова с грудью… Не фасетчатые, нет, — скорее, секционные, глаза.

Зрачков у существа не было, если не считать за них тончайшую вертикальную полоску от края до края границ глаза без век, — фиолетового цвета, едва заметно расширяющуюся, когда на неё падал тусклый свет коридора.

Глаза не мигая смотрели прямо в глубину души Гарпера.

Всё остальное, увиденное мафиози, он заметил одним мгновенным «снимком», сделанным мозгом за пару секунд. И лишь глаза незнакомца приковали его основное внимание. Они не были глазами обычного мыслящего существа. Питер был готов заложить свою голову, что в них плескалась утомлённая и больная Вечность…

Да-да, глаза монстра были полны огня, жестокости, ума и… первородной боли.

— Ты — дьявол…? — Казалось, Гарпер утратил все остальные свои способности и желания, кроме бесконечного созерцания этих жутких и одновременно мудрых океанов глаз. Едва сумев прошептать эти слова, он почувствовал, как «накал» взгляда чужака ослаб, Питера словно отпустили невидимые тиски, и он выдохнул горячо и несдержанно. Как если б он пробежал несколько километров на пределе сил.

— Нет, человек. Я не совсем тот, за кого ты меня принял. Ты испуган, я вижу. И это вполне объяснимо. Никто из твоих сородичей не видел меня в реальности. Лишь, как вы говорите, "собирательный портрет"… — Он улыбнулся. Именно улыбнулся. Не оскалился и не осклабился радостно или насмешливо, а лишь тронул краем губ ткани лица, словно делая кому-то огромное одолжение. Очевидно, улыбку существа не видел и вовсе никто в этом мире. Казалось, для него это столь же неестественное явление, как для солнца замораживать воду.

— Кто же ты тогда, если не сам дьявол?! — никак не могущий прийти в себя Питер еле удержал руку, готовую творить крест.

— Я бог, человек… — При этих словах у землянина отвалилась челюсть. Всё, что угодно, подумалось ему, но чтобы такой привычный и милый образ Творца, рисуемого всюду ласковым старцем, на поверку оказался чудовищем?! Этого Питер перенести не мог. Он нервно сглотнул, и начал медленно поднимать на гуманоида своё опущенное было оружие.

— Ты лжёшь, проклятая собака… Лжёшь… Ты — не Бог… — Он отрицательно покачал головой и призвал к себе всё своё мужество. Откуда только в его гневном шипении взялось столько внутренней силы?

Клоффт, или как его там на самом деле звали, смотрел на напрягшегося, комком сжавшегося в смелость отчаяния, и пытающегося буквально через силу угрожать ему узника спокойно, будто видел перед собою вооружённого рогаткой разгневанного карапуза.

— Ты прав. Я не твой Бог. Я известен тонхам как Маакуа. Последний из Кара Оакана.

— Маакуа, Геар Эпое…, - потрясённый сверх всякой меры Гарпер прошептал это имя, даже не особенно задумываясь над тем, верно ли оно звучит на человеческом диалекте. Однако незнакомец, что представился этим именем, второй раз за последние несколько минут улыбнулся и кивнул: