Ниалл. Возвращение Повелителя Света - Валерия Катина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Расскажи мне все, — потребовал Бог.
И Персефона рассказала. И о спасенном заключенном, ключ для которого она украла взамен на информацию об Арфе, и о заклинании смешения фракций, которое она бережно хранила, и о мальчишке, чью жизнь спасала предательством.
— Я не думала, что полюблю, — тихо закончила Персефона.
Ниалл все это время не дышал, но тело его светилось подобно утреннему солнцу и лихорадочно тряслось. Бог уронил лицо на раскрытые ладони, а затем коснулся нити Света и вышел из золотистой вспышки. Персефона подскочила, обхватила себя ладонями и так громко зарыдала, что сердце Ниалла сжалось. Он прижал ее к своей груди и прокричал:
— Почему? Почему ты все мне не рассказала, Хаос тебя раздери!?
— Испугалась…я…думала…ты…убьешь меня! — заикаясь, прорыдала девушка.
В легкие ворвался черничный аромат и это отрезвило Повелителя Света. Он резко отстранился и, зарычав, ударил раненой ладонью о стену. По камню поползла трещина, крошка пыли осыпалась и припорошила седым туманом шерстку спящей крысы. Она недовольно приоткрыла алый глаз и фыркнула, отбежав подальше.
— Я не могу, — сказал Ниалл, оборачиваясь. — Я не прощаю предательств.
И, коснувшись нити Света, он испарился. Персефона сделала шаг вперед, поднимая руку, но Бог уже исчез, только любимый морской аромат все еще витал в комнате до самого рассвета. Девушка рухнула на колени и, захлебываясь слезами, провалилась в сон. До казни оставались считанные часы и Ниалл стоял на солнечном луче, а по щекам его стекал обсидиановый жемчуг, который терялся во взбитой молочной пене и медленно падал на дно прекрасного Розового моря.
Глава 19. Прощение и прощание
Солнце медленно вставало из-за горизонта. Длинные золотистые лучи протягивались сквозь пушистые, подсвеченные розовым светом, облака. Они были похожи на клубничные кусочки сахарной ваты, хаотично разбросанной на лазурном небе. Августовский ветер холодил дыханием приближающейся осени и забирался под тоненькие наряды жителей Мертвой деревни. В воздухе витал аромат отцветающих хризантем и медовых яблонь. Ниалл сидел на троне в идеально выглаженном кроваво-красном платье. На воротнике-стойке золотистые витиеваты узоры, а на груди пара пуговиц была расстегнута, обнажая гладкую алебастровую кожу. По шее вниз спускался золотой кулон с сиреневым камнем в форме круга — аметистом. Ладони Бога были забинтованы, но рубиновая кровь все равно смогла просочиться сквозь плотно наложенный материал (результат потери силы под ноль). Из-под платья виднелись облегающие черные брюки и кожаные ботинки на шнуровке с квадратным носом. Ниалл напряженным лазурным взглядом буравил палача. Тот стоял, широко расставив ноги, и крепко обхватывал топор с вырезанным знаком луны на рукоятке. Он находился к Персефоне так близко, что вибрация ее трясущегося тела передавалась и на него.
Девушка, одетая в специальную одежду для казни — кофейного цвета платье в пол с длинными рукавами, стояла на коленях со связанными на спине запястьями. Длинные платиновые локоны, что обычно волнистыми змейками струились по плечам, сейчас же выглядели спутанными и перепачканными пылью, кое-где лежала легкая сеть паутинки. Из глаз ее не шли слезы, они слипались в диком желании рухнуть прямо на пыльный деревянный постамент, на котором она стояла в ожидании казни. Губы Персефоны высохли и потрескались от недостатка жидкости, а желудок болел без еды, усиленно вытягивая из нее нити оставшихся крупиц силы. Она уже и забыла каково это: быть смертной без магии. Обычные люди слабее, их организм не способен восполнить потерянные запасы энергии. Маги же могли долгое время находиться без еды и воды, «питаясь» собственной силой.
К своему трону подошел Адриан. Бог пуще прежнего выглядел мрачным. Одетый в брюки, рубашку и жилет обсидианового цвета, он выглядел особенно устрашающе. Волосы он убрал в хвост, но передние пряди оказались слишком коротки и нежно касались щек, украшенных легким пудровым румянцем. Серебристые глаза горели, на скулах ходили желваки, а ладони то сжимались в кулаки, то разжимались. Адриан бросил мрачный взгляд на брата, поднял его на палача, опустил к дрожащей Персефоне и только потом сел на свой трон. На казнь не пришел ни один житель Мертвой деревни. Никто не хотел смотреть на смерть предателя всего Безграничья, ведь жизни каждого были в опасности. Адриан забрал за ухо прядь, что от дуновения августовского ветерка легла ему на глаз, и спросил:
— У тебя есть предсмертное желание, Персефона?
Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней, только когда палач ощутимо толкнул ее рукояткой топора в спину. Она качнулась, едва удерживая равновесие и медленно подняла голову. Ниалл крепче вцепился в подлокотники трона, оставляя на них глубокие трещины. Он не заметил как задержал дыхание, а частые удары сердца больно били в его грудь. Воздух сгустился, солнце спряталось за воздушные облака и позади Богов громыхнуло. Адриан стрельнул в Ниалла удивленным взглядом, но все внимание брата было приковано к девушке.
Персефона облизнула сухие губы, медленно кивнула и прохрипела:
— Я хочу попрощаться со своим Повелителем.
— Прощайся, — махнул рукой Адриан.
Персефона умоляюще прошептала:
— Подойди ко мне, прошу!
Ниалл поднялся, ноги его одеревенели и каждый шаг показался испытанием. Ботинки будто налились свинцом и в абсолютной тишине их касания о пол казались ударом о гонг. Одного лазурного взгляда, брошенного в палача, словно сотню ледяных клинков, оказалось достаточно, чтобы он отошел на приличное расстояние. Повелитель Света подошел к Персефоне. Она пробыла ночь в грязной вонючей клетке, но ветерок разнес не запах затхлости и дохлых крыс, а ее особенный, все еще манящий, свежий, родной аромат спелой ягоды черники. У Ниалла сердце стянуло в тугой узел, захотелось взмахнуть ладонью и раскрошить кандалы, что стягивали ее запястья, превратить их в пыль, наплевать на все, прижать девушку к себе и укрыть от этого мерзкого жестокого мира, но она предала, а Бог не прощает предательств. Больше нет.
— Забери в правой ладони.
— Что? — недоуменно переспросил Бог.
