Эпилог (СИ) - Блэки Хол

     - Я думала, вы будете разубеждать. 

     - Отчего же? - улыбнулся мужчина. - Эта поездка станет полезной... для всех. 

     Завибрировал телефон, и на экране высветилось: "мой Гошик". 

     - Можно рассказать Егору о нашем разговоре? 

     - Конечно,- кивнул Константин Дмитриевич и вышел из библиотеки. 

     Мэл выслушал, не прерывая. И долго молчал. 

     - Гош, наверное, я зря говорила от твоего имени... Извини. 

     - Эвка, у тебя же библиотека под рукой. Чем гладили белье до изобретения электричества? 

     - М-м-м... утюгами. Наверное. Нагревали на печке или клали внутрь угли, - задумалась я, вспоминая подробности последнего прочитанного любовно-исторического романа.

     - Так... Получай задание... Выяснить, как в старину обходились без холодильников, - сказал Мэл, как показалось, с набитым ртом. 

     - Серьезно?! 

     - Вполне. 

     - А чем ты шуршишь? 

     - Чем-чем? Ем я. Сижу тут голодный, холодный и одинокий. Некому меня согреть. И без Кота скучно. Бессонница замучила, потому что койка скрипит. На полу три сантиметра пыли. Поранился гвоздем, когда раму открывал. Вам-то хорошо, а я минуты до свадьбы считаю. 

     - Гошик, - всхлипнула я. - Гошенька... Любименький... Ужасно по тебе соскучилась... 

     А Мэл, похоже, обрадовался тому, что не он один испытывает муки холостяцкой жизни. Остаток вечера я посвятила словесным ласкам, которые изливала на него по телефону. 

     - Милый... ненаглядный... самый сильный... смелый... и умный... 

     - Да, я такой, - согласился Мэл, жуя. 

     А мне не жалко. И меня с каждым сказанным словом пропитывала нежность к своему мужчине и гордость за него. 

     _________________________________________________ 

     Ungis Diavoli*, Унгис Дьяволи (перевод с новолат.) - Коготь Дьявола 

     Tronis Diavoli*, Тронис Дьяволи (перевод с новолат.) - Престол Дьявола 

     donari*, донари (перевод с новолат.) - донор 

     -35- 

    В поместье к Коту относились настороженно. С прохладцей. Не гоняли, но и не сюсюкали "кис-кис-кис". Виной тому - бандитская морда усатого и его нахальное поведение. Кот засунул нос во все доступные уголки и закоулки. За общим столом ему выделили отдельный стул, и Кот присутствовал при трапезах. Зинаида Никодимовна держала дистанцию, опасаясь гладить животное. 

    - Необычно, - сказала она как-то. - Считается, что кошки гуляют сами по себе, а ваш... Удивительно... Как дрессированный. И привязан к вам. 

    - Мы с ним родственники по духу, - пошутила я. - Иногда мне кажется, что в прошлой жизни Кот был человеком. 

    Горничные недовольно посматривали на усатого, оккупировавшего мою кровать, но молчали. Наверное, им не нравилась шерсть, которую приходилось убирать за ним, хотя я не замечала, чтобы на подушке или на покрывале оставались шерстинки. И умывался Кот редко. По крайней мере, не на моих глазах. Зато полежать любил, с размаху бахаясь тушей на бок. 

    - Кот с тобой? - спрашивал Мэл по телефону. 

    - Со мной. 

    - Передай ему, чтобы не наглел. Знаю я, развалится на полкровати - не сдвинешь краном. 

    После стычки с Вадимом в библиотеке я по-новому взглянула на Кота. 

    - Защитник мой, - прижала к себе и погладила. - Спасибо за всё. 

    Усатый подумал-подумал и замурлыкал. 

    Предсвадебный месяц протек относительно спокойно. Светские мероприятия сократились для меня до минимума. Во-первых, волей Константина Дмитриевича, отфильтровывавшего ненужное и лишнее. Во-вторых, столкновение поездов в столичной подземке, приключившееся в начале апреля, не располагало к веселью. Однако поздравить министра экономики с днем рождения я была просто обязана. Прежде всего, потому, что именинником являлся мой отец. Ему исполнилось сорок семь. Папенька родился сразу же после висоризации и относился к когорте урожденных висоратов. Видение волн передалось ему по наследству, а не в результате инъекции вис-сыворотки. 

    Некруглая дата, но гостей немало. Более пятидесяти человек, и всех их вместила большая столовая в особняке батюшки. Туда мы прибыли втроем - я, самый старший Мелёшин и Зинаида Никодимовна. Мэл планировал приехать отдельно. 

    Каждый раз, когда предстоял выезд в свет, моя компаньонка испытывала неловкость. Её торжественный гардероб состоял из двух пуританских платьев отвратительного покроя, усиливавшего недостатки фигуры, поэтому рядом с расфуфыренными дамами Зинаида Никодимовна выглядела унылой гувернанткой в форменной одежде. 

    Решившись, я поговорила с Константином Дмитриевичем. Коли компаньонка сопровождает меня на публичные мероприятия с присутствием высокородных гостей, помимо жалованья ей требуется соответствующий гардероб. Я приготовилась спорить и доказывать, но, на удивление, самый старший Мелёшин согласился. Вместе с Зинаидой Никодимовной мы отправились в переулок Первых аистов, где в салоне Вивы ей подобрали наряд, оформили прическу и сделали визаж. Благодаря шумихе около моего имени бизнес Вивы активно развивался. Помимо ателье теперь в её салоне работали две стилистки, а сама владелица подумывала о том, чтобы перебраться на бульвар Амбули. Конечно, это мечта всей её жизни, но шебутная атмосфера переулка нравилась мне больше, нежели лощеная вылизанность столичного бульвара. 

    На обратной дороге Зинаида Никодимовна украдкой смотрелась в свое отражение в стекле машины. Она, и правда, похорошела, сбросив десяток лет, и выяснилось, что у нее есть талия и грудь. А в адрес самого старшего Мелёшина полетел счет на три тысячи висоров. Вива всегда отличалась бульдожьей хваткой. Ну и пусть. 

    Белая зона не уступала алой по пышности цветочных клумб и буйству зелени. Площадка у дома оказалась плотно забитой машинами, а Мэл прохаживался в нетерпении на крыльце особняка. Он встретил нас и предложил мне локоть, в то время как Зинаиде Никодимовне отвелась роль спутницы самого старшего Мелёшина. На именины к отцу пожаловали и родители Мэла. Они приехали раньше нас и беседовали с приглашенными в большой гостиной. Ираида Владимировна улыбнулась мне приветливо, и я в который раз восхитилась её элегантностью и безукоризненными манерами. 

    *** 

    О, сколько идей приходило в голову Айве Влашек! Одна фантастичнее другой. Например, устроить так, чтобы девчонка лишилась дефенсора*, после чего стереть ей память. В идеале разжижить мозг и превратить в амебу. В дурочку с дебильным взглядом и ниткой слюны изо рта. А самое замечательное - внушить Мелёшину-младшему отвращение к невесте. Как увидит её мордашку, так сразу возникает рвотный рефлекс. Зато к Онеге воспылал бы горячими чувствами. Прелестный вариант! Опять же, использование приворотного зелья опасно, а эффект недолговечен. Внушение тоже невозможно при наличии дефенсора, а он у младшего Мелёшина - вживленный. Что делать? Может, наслать порчу или проклятие? 

    Айва кружила по спальне как зверь, запертый в клетке. Голову изломала, отчаявшись. Господи, это же сущее издевательство - обсуждать с мадам Мелёшиной форму салфеток для банкетного стола и свадебную тематику иллюзорных витражей. Улыбаться и поддерживать разговор, выдавливая ложь, от которой сводит скулы. Супруга начальника Объединенных департаментов - дама во всех отношениях приятная. Настоящая леди. Они бы стали хорошими приятельницами, выбери сын мадам Мелёшиной в качестве подруги жизни Онегу. Союз родовитых отпрысков стал бы гарантом устойчивости обеих сторон. И разница в возрасте - не беда.