Эпилог (СИ) - Блэки Хол

     На следующий же день, после первого занятия Мэл сказал: 

     - Знаешь, в общаге сорвало кран с горячей водой. Наша хата утопла по щиколотку. 

     - Как?! Когда?! - подпрыгнула я. Вчера же по телефону видела - комнаты в порядке. 

     - Сегодня утром, - ответил он скорбно. - Хочешь взглянуть на масштаб бедствия? 

     - Конечно! 

     И, забыв о лекции по общей теории висорики, я побежала вслед за Мэлом в общагу, соображая на ходу. Что будет с паласами? Как их сушить? Полы теперь вспучатся. И от влажности не избавиться. 

     Квартирка находилась в том же состоянии, в котором хозяюшка оставила её два дня назад. 

     - А...? - не успела спросить я, как рот оказался занят. Меня целовали. И раздевали. Быстро, жадно, нетерпеливо. И я не отказывалась, а наоборот, помогала себе и Мэлу. 

     И также стремительно мы "пообщались", едва успев добраться до дивана. Потому что оба соскучились. 

     - Ведем себя как дети, - обняла я Мэла, когда страсти улеглись. - Если будем пропускать лекции, твой дед заподозрит. 

     - Не заподозрит. Но на всякий случай придумаем что-нибудь другое. Разводишь порошок? 

     - Развожу. А где маска? - спросила я, одевшись. Подарок коллег с работы исчез со стены. 

     - Ну её. Будем строить благополучие своими руками, не надеясь на всякую чепуху, - отмахнулся Мэл. 

     В дальнейшем мы не пропускали занятия. Предпочитали зажиматься по глухим углам, в туалетах и в пустых аудиториях. Обеденный перерыв большой. Часа вполне хватало, чтобы покушать и уделить время друг другу в тесном контакте. Мэл предлагал подняться на чердак. Он бы снял замок, а потом навесил обратно, но я отказывалась. Гибель Радика сделала это место запретной зоной. 

     - Хорошо, что меня не перевели в лицей, где учится Баста, - сказала я, подкрашивая губы. - Было бы гораздо сложнее... общаться. 

     - Ненамного, - ухмыльнулся Мэл, заправляя рубаху в брюки. - Тамошние девочки умудряются проворачивать делишки под носом у администрации. 

     - А ты откуда знаешь? - стукнула его по руке. - Проверял? 

     - Нет. Женские монастыри не для меня. Друзья рассказывали. 

     Довольный вид Мэла прямо-таки был написан на лице, когда он приезжал на ужин в алую зону. Самый старший Мелёшин, без сомнений, догадывался о том, что мы вытворяем, но почему-то молчал. Однажды, правда, попросил внука утихомириться и бывать в доме через день. Опять же, ради приличий. Мэл поджал губы, но исполнил просьбу. Одинокие вечера я проводила в телефонных разговорах и в гляделках на расстоянии. 

     -34- 

     Персонал в поместье Константина Дмитриевича был более многочисленным, нежели в доме Мелёшина-старшего. Свыше тридцати человек облагораживали, ухаживали, ремонтировали, охраняли, готовили, убирали и поддерживали в надлежащем состоянии. Два конюха и берейтор трудились в конюшне, автомеханик и три водителя - в гараже. Охрана в количестве восьми мужчин патрулировала периметр и сопровождала в поездках. Два повара и кухарка услаждали блюдами вкусовые рецепторы. Четыре садовника ползали по клумбам и косили газоны. Двое разнорабочих чистили фильтры и меняли воду в бассейне. Пятеро горничных наводили лоск в комнатах. На самого старшего Мелёшина работали люди в возрасте от сорока и старше, причем большинство нанятых трудилось в поместье много лет. Среди них были и семейные пары, например экономка и старший садовник. 

     Постепенно я осваивалась в доме и теперь не прибегала к помощи горничной, чтобы попасть в малую гостиную или в столовую. В частности, месторасположение рабочего кабинета Константина Дмитриевича перестало быть тайной, но покамест мне не довелось побывать там. Должно быть, это всем кабинетам кабинет. Настраивает на деловой лад и создает рабочую атмосферу. 

     Однажды проходя по коридору к бассейну, я заметила, что дверь в кабинет приоткрыта, и дед Мэла разговаривает с кем-то на повышенных тонах. Как оказалось, по телефону. 

     - Он безрассуден, а ты куда смотрела? Отдала, не предупредив меня... Нет... Её случай - запущенный. Непростой... Быстро кошки родятся, а то ж ребенок... 

     Я замедлила шаги. И ведь не хотела подслушивать, а само собой получилось. Дверь не заперта, Константин Дмитриевич говорит громко. В моем присутствии он никогда не повышал голос. В неширокую щель попали паркетный пол, край ковра и угол шкафа из красного дерева. Тут, к моему изумлению, дверь начала медленно закрываться, пока не захлопнулась. Хозяин догадался, что его подслушивают! По этому поводу дед Мэла не сказал мне ни слова - ни за завтраком, ни позже вечером. А у меня горели уши от стыда. 

     Кормили нас знатно. На убой. Точнее, к столу подавали общие для всех блюда, но каждый вечер экономка спрашивала о предпочтениях в меню на завтра. Лично мне по фигу, чем накормят. Я съедала всё, что положат, хотя правила этикета предписывали не доедать ложку-другую. Ну как, скажите, оставлять вкуснотень на тарелке? Во-первых, я не привыкла в силу врожденной жадности и экономии. А во-вторых, труд поваров нужно уважать. И я уважала, прося экономку передать спасибо кулинарам. И горничной, убиравшей комнату, говорила спасибо. И дворецкому, открывавшему парадные двери, тоже говорила спасибо. И водителю, и охранникам, и садовнику... Наверное, они крутили пальцем у виска, когда я отворачивалась. За что благодарить, коли это их работа? Но по-другому я не умела. 

     Зинаида Никодимовна стеснялась. Предпочтений в еде не высказывала, внимание на себя не перетягивала. Поначалу ей стоило больших трудов попросить вечером чашку зеленого чая. Прошлось мне проявить активность. 

     - Какой? С мятой, жасмином, медом, черникой? Иные предпочтения? - осведомилась горничная, явившаяся в библиотеку после дерганья шнурка с кисточкой. 

     Мы с Зинаидой Никодимовной растерянно переглянулись. 

     - Мне любой, на ваше усмотрение, - сказала я уверенно. - И печенье. А вам? 

     - Мне... с яблоком и корицей... Если можно, - добавила компаньонка. 

     Чай вышел роскошным, печенье - вкусным, а горничная удалилась с достоинством, получив от нас благодарное "спасибо". 

     Не сказать, что кроме Мэла и меня, ставшей временной жиличкой, в гости к самому старшему Мелёшину никто не наведывался. 

     Еженедельно по выходным приезжала кузина Мэла по линии его двоюродной бабушки. Девица увлекалась верховой ездой, поэтому пропадала на конюшне. Увидев её впервые, я решила, что передо мной парень. Широкие плечи, узкие бедра и походка соответствующая. Грубоватое лицо без косметики, да и волосы собирает в хвост добрая половина представителей сильного пола. Оказывается, помимо любви к лошадям, кузина Мэла занималась плаванием и завоевывала призовые места на чемпионатах. Целеустремленная личность. Не то, что я, бледная немочь. 

     Как-то приехала старшая сестра Мэла - Альбина с одиннадцатилетней дочкой. Девочку звали Андроникой. Необычное имя, но оно шло владелице. Мы весело провели время, развлекаясь тем, что построили игрушечную железную дорогу, занявшую половину библиотеки, и организовали две конкурирующие компании, занимающиеся перевозками. С одной стороны - я и Андроника, с другой стороны - Мэл и Альбина. Я не переставала удивляться сестре Мэла, забывая о том, что она - жена второго человека в государстве. С ней было приятно и легко общаться. Мэл потом сказал, что у сестры - особенный дар. Она - donari*. Есть люди, которые высасывают из окружающих силы (так называемые энергетические вампиры), а есть доноры, которые, наоборот, генерируют энергию. Общение с Альбиной зарядило меня повышенным трудолюбием на весь день.