Галактический орден доблести - Мак Рейнольдс

Бьорнсен посмотрел на него в ужасе.

— Демминг и Ростофф? Да это два самых больших жулика в Солнечной системе!

— Я должен стать президентом корпорации, и они тоже будут в деле.

— Что ты будешь иметь от этой корпорации?

— Ничего. Ничего, кроме расходов.

Тор Бьорнсен нахмурил брови.

— И больше в этом никто не участвует?

— Еще частью акций владеет Питер Фодор. Он собирается использовать все влияние Церкви для этого… э-э… крестового похода.

— Боже мой! Если Демминг и Ростофф — два больших жулика, то этот — третий.

— Ты что? Ведь он же Великий Пресвитер!

— Да, и как все религиозные организации во все времена, его церковь — это та же воровская шайка, во главе которой свой атаман. Религиозные лидеры должны вести скромный образ жизни и презирать богатства, как Христос со своими апостолами и его ранние последователи. Все они жили по законам примитивного коммунизма. Но слышал ли ты о богатствах церкви во времена Борджиа и Медичи? Когда ты живешь жизнью дельца, оставаясь при этом честным, тебе не стать мультимиллионером, а когда занимаешься большой политикой, то не сохранишь свои руки чистыми.

— Я не ввязываюсь в политику, — заметил Дон.

— Ладно, — сказал Тор, — но я считаю, что большой бизнес, большая политика и даже религиозная деятельность на своем высшем уровне управляются коррупционерами, ведь любая власть подвержена коррупции.

Дон Матерс устал слушать все это. Он уже принял решение и назад дороги нет. Даже если захотеть что-то изменить, это уже невозможно.

Он взглянул на часы и сказал:

— Извини, Тор, у меня дела.

Бьорнсен печально покачал головой.

— Хорошо, Дон. Но подумай о том, что я сказал. Общество истощается из-за этих так называемых военных приготовлений. Если ты используешь весь свой авторитет именно в этой области, то должен быть способен противостоять всевластной военно-политической машине.

— Я подумаю об этом, Тор, — ответил Дон и поднялся.

Он подошел к двери и, обернувшись, сказал:

— Счастливо тебе, Гарри. Спасибо…

Бармен проводил его задумчивым и почтительным взглядом.

Бьорнсен вытащил из кармана свою кредитную карточку.

— Сколько я тебе должен?

Гарри посмотрел на него с негодованием:

— Ни один человек, выпивающий с полковником Доналом Матерсом в этом баре, не должен ничего платить.

— Ах, извините, — отреагировал Бьорнсен, еле сдерживая сарказм.

Назад Матерс возвратился без особых проблем. Наученный опытом, он не стал входить в здание Центра

Межпланетных Сообщений через центральный вход, подозревая, что там его поджидает толпа журналистов. Вместо этого он направил ховеркарт прямо к площадке для парковки в цокольном этаже здания и посадил его как можно ближе к входу в лифт, обслуживающему жилые апартаменты Деммингов. Выйдя из машины, Матерс быстро зашел в ближайшую кабину, отделавшись лишь парой рукопожатий по дороге.

Матерс намеревался отправиться прямиком в кабинет к Ростоффу, но в просторном фойе его остановила внушительно выглядевшая надпись:

Вероятно, подумал он, Корпорация занимает целый этаж. Значит, дело пошло, и Демминг с Ростоффом зря время не теряли.

Правда, ему еще не совсем было ясно, какую роль в этом играет он сам. Его используют два дельца, и он вряд ли в силах от них освободиться. Но и они не могли слишком давить на него, ведь он им нужен больше, чем они ему. Пожалуй, самое лучшее для него, если бы они оба отправились на тот свет.

Пробравшись через море восхищенных улыбок, Матерс прошел мимо почтительно посмотревшей на него секретарши прямо в кабинет к Ростоффу.

Ростофф был один. Взглянув на Матерса, он выругался:

— Где тебя черт носит, проклятый пропойца! От тебя опять несет!

Неожиданная смена своего статуса, когда он оказывался наедине с одним из своих партнеров, все еще неприятно задевала его. Он не мог привыкнуть к тому, что на людях он был полубогом, а с ними опускался до положения раба.

— Я увольнялся со службы.

— Хорошо, — ответил Ростофф, оглядев его костюм. — Я вижу, вы уже привыкаете к простому стилю в одежде. Этот наряд выдает в вас человека, зарабатывающего около 75 псевдодолларов в неделю.

Дон Матерс вздохнул и сел в кресло.

— Это мой единственный костюм, хранившийся на базе.

— Отлично, вот и надевайте его всегда, когда будете появляться на публике.

— Я хочу кое-что вам сказать, — после некоторого колебания проговорил Матерс. — По пути на базу Фрэнк Кокни хотел что-то у меня выведать.

Ростофф насторожился и прищурил глаза.

— В каком смысле? Что он говорил?

— Не помню дословно, но он удивлялся, что Демминг и вы пригласили меня к себе как раз незадолго перед боем с краденами, а сразу после него вы опять со мной встретились и создали Корпорацию. Как будто он подозревает, что Корпорация была создана еще до получения мной награды.

— Кто был с ним еще?

— Его коллега, Бил Голенпол.

— Он что-нибудь говорил?

— Ничего.

— Но он слышал весь разговор?

— Конечно.

— Что говорили вы?

— Я не стал поддерживать разговор.

— Хорошо. Я займусь этим. Пошли. — Ростофф встал и направился к лифту.

— Куда? — спросил Дон, следуя за ним.

Они зашли в кабину, Ростофф произнес несколько слов в экран и сказал Дону:

— Мы собрали шестерых писателей, которые будут писать за вас выступления, да подобрали пару репетиторов. Они сделают из вас лучшего оратора со времен Вильяма Дгкеннингса Брайена.

— Шестерых? Зачем так много?

— Один является их руководителем, а все остальные специализируются по каким-то областям. Один — по радиоактивным металлам, другой — специалист по спутникам Юпитера, еще один — знаток религии, есть специалист по праву и так далее. Каждый раз, когда будете открывать свой рот, оттуда должны идти такие речи, которые докажут всем, что вы — самый эрудированный человек в Солнечной системе.

Лифт — если можно так назвать это чудо техники — доставил их на следующий этаж. Кабина остановилась, двери открылись, и они вошли в конференц-зал средних размеров. Вокруг большого стола сидели девять человек, перед ними стояли чашки с кофе и другие напитки. Одним из сидевших оказался Дирк Босх, секретарь Демминга. Больше никого из присутствующих Матерс не знал.

Правда, двоих он все-таки вспомнил. Это были хорошо известные актеры. По возрасту и телосложению они соответствовали Дону и выделялись мужественной красотой.