Год 2077-й - Юрий Симоненко

В планах обороны комплекса эта вентшахта значилась как аварийный выход. Предполагалось её использование спецподразделениями охраны тех особых лиц, или морд, для которых был сооружён бункер повышенной комфортности, в который Беленко даже не заглядывал. Решётка здесь открывалась изнутри, вручную или удалённо из центра управления охраной.

Беленко взглянул на наручные часы: стрелки показывали 5:21.

Захлопнув за собой решётку, Беленко спрыгнул с тубуса и пошёл к посёлку, на одной из спящих улиц которого была припаркована арендованная им вчера в Екатеринодаре машина.

Похищенную, вернее, позаимствованную у отца ключ-карту Беленко вернёт на прежнее место, сделав предварительно копию. Придётся денёк повозиться, но задача вполне решаемая, — Беленко ещё вчера просканировал эту штуку и убедился в этом. Нужна была лишь высокотехнологичная производственная база. И у Беленко таковая имелась. Знакомый умелец, кое-чем обязанный Беленко, работал в екатеринодарском НИИ. За щедрое вознаграждение он изготовит для Беленко точную копию карты. Копию эту Беленко возьмёт с собой, когда отправится на Украину, и передаст её человеку с неприметным лицом, который вскоре исчезнет в охватившем страну хаосе. Но всё это будет позже. А пока…

Небо на востоке стремительно светлело. Довольный собой Беленко улыбнулся выглянувшему на горизонте солнцу. У него получилось. Он украл межконтинентальную баллистическую ракету.

Глава двадцать вторая. Изделия

22 июня 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, Новороссийский район, посёлок Верхнебаканский, Объект, вечер

В половине пятого Кувалда собрал возле левого портала Большого Новороссийского тоннеля бригадиров и начальников и объявил конец рабочего дня на пять часов. К шести на Объекте остались только охрана — отряд Кувалды, выросший в численности до восемнадцати человек, Борис Михалыч с внучкой Женькой и пятью помощниками и четыре бабы, трудившиеся на кухне подземного убежища для довоенных шишек, ставшего временным домом для всех вышеназванных, а также для охранявшего посёлок отряда Деда Кондрата, численность которого тоже выросла и составляла пятнадцать человек вместе с командиром. Всего на довольствии у стряпух сейчас стояло сорок человек, не считая их самих.

На посещение шахты, в которой уже шесть дней как трудились Михалыч с внучкой и помощниками, у Кувалды днём времени попросту не было. Восемь километров на ручной дрезине по узкоколейке в одну сторону — далековато, если учитывать, что комендант Объекта постоянно был кому-то нужен. Приходилось даже привлекать Длинного — ставшего теперь заместителем Кувалды по охране, на плечи которого фактически легло командование отрядом. Когда присутствие коменданта требовалось одновременно в двух и более местах, Кувалда вызывал Длинного по рации и отправлял разбираться вместо себя. При такой загруженности административной работой, о том, чтобы отправиться по норе за восемь километров не могло быть и речи. Если только это не что-то срочное. Да и не стоило лишний раз отвлекать старого хакера. Поэтому, Кувалда взял за правило — ездить на шахту один раз в день, вечером.

Обычно Кувалда ездил вдвоем с Витьком. Пару раз к ним присоединялись Длинный и Вагон, и один раз Дрон, приезжавший посмотреть на ракету и поговорить с Михалычем перед тем, как взяться за написание пропаганды. Ранение ещё до конца не зажило, и Кувалде нужен был кто-то, кто работал бы рычагом на дрезине. Он не хотел для этого дела никого припрягать (хотя каждый из подчинённых счёл бы за честь отвезти раненого командира), а Витёк — он считай родственник, пасынок, сын жены от первого мужа. Да и была ещё причина…

Виктору нравилась внучка Михалыча.

Витёк — парень хоть куда, молодой удачливый искатель, а теперь ещё и герой. Сейчас, когда слава о подвиге Витькá распространилась по Содружеству, на него было обращено внимание множества девок в хуторах и посёлках. И не только девок… Были в Содружестве и вдовы, и просто одинокие бабёнки, к каким незазорно заглянуть вечером на огонёк одинокому искателю. Но ни девки отборные, ни бабы сочные и ласковые не интересовали Витю, а только одна эта Женька — крепкотелая, фигуристая, с большими карими глазищами и бюстом таким, что парням загляденье, а девкам — зависть. Женьке Витёк тоже явно нравился, хоть она и старалась этого внешне не показывать. Но и парня не отталкивала, не сторонилась. Смущалась только заметно. Девка ведь молодая — пятнадцать лет всего. Впрочем, времена теперь такие, что пятнадцать-шестнадцать лет — самый возраст для замужества. Бывало, и в четырнадцать замуж отдавали. И ничего, жили с мужьями, хозяйство вели, детей рожали. Почёт им и уважение — таким девкам. Надо землю людьми заселять.

В общем, ездил Кувалда каждый вечер до шахты с Витьком на «игрушечной» дрезине. Там интересовался у Михалыча успехами, смотрел — что да как, а потом ехали они все вместе назад на трёх дрезинах. Причём последние три дня Женька садилась на дрезину к Кувалде и Витьку, на первое сиденье, Витёк — за ней, позади — Кувалда, и летели они с ветерком по тоннелю, как на аттракционе, на каких и до Войны не всякому кататься приходилось, с визгом и хохотом, налегая вдвоём на рычаги дрезины, — все восемь километров.

К четвёртой шахте наполненный светом мощного светодиодного фонаря тоннель вёл по плавной дуге, не сворачивая резко, как к первым трём. Тоннель стал заметно шире и просторнее, если так можно сказать о норе сечением в полтора метра, по той причине, что кабелей стало в четыре раза меньше. Теперь кабели тянулись только слева, а справа и над головой была гладкая каменная труба. Гудели колёса дрезины, постукивая на стыках рельсов, бежали навстречу чёрные деревянные шпалы, вырезанные полукругом, под сечение тоннеля, пропахший креозотом застоявшийся воздух приятно овевал лица искателей.

Конец тоннеля стал виден метров за сорок. Рельсы выныривали в залитую светом камеру перед шахтой и обрывались. Слева и справа от рельсов в камере, прямо на бетонном полу, стояли две дрезины без прицепов, уже развёрнутые в обратную сторону. В камере было людно: прямо посреди камеры на полу, в окружении разных приборов, деталей электроники, светящихся мониторов и всевозможных инструментов стояли