Доверие - Димитр Ганев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот случай помнят в городе до сих пор. Помнит о нем и полковник Тотомиров — наш бывший взводный. Помним и мы — белые гвоздики часто возвращают нас в прошлое, к воспоминаниям об армейской службе, к нашей молодости.
ДЕВУШКА БОЙЦА
Сидит Борька на скамейке, сосет замусоленную сигарету и, щурится на ласковое осеннее солнце. Когда он моргнул мне, я понял: опять выкинет какой-нибудь номер перед окружившими его новобранцами. Я уже заранее знаю — это не насмешка и не злая шутка. Такими делами Борька не занимается. Мне кажется, что это опять история о тех десяти английских словах, которые остались у него в памяти с гимназии. Он очень любит рассказывать этот случай. Нет, боюсь, Борька больше всего любит боевые истории. А новобранцам все интересно. Поэтому, как увидят, что он сел где-то, окружают его, но Борька не спешит. У него подход к каждому случаю. Вот они угощают его сигаретами с фильтром, он спросит о том о сем и уже затем незаметно начнет:
— Знаете, братцы, точно в такое же время в прошлом году послали нас, пятерых новобранцев, на полигон. Трое из нас остались на уборке бункера, а остальные поехали в горы с лейтенантом — проверять магистральную линию электропередач. Готовились к инспекторской проверке — командир хотел, чтобы все было в ажуре. Из Министерства народной обороны ожидали прибытия целого поезда. При каждом взводе — офицер. Все проверяли самым тщательным образом. С ними шутки плохи… Так сказал наш лейтенант. «До обеда, — кричит, — мойте бункер до блеска, чтоб стал лучше нового! В нем будут работать генералы! А точно в двенадцать ноль-ноль жду вас на машине на перекрестке!»
Мы дружно взялись за работу, протирали пыль, вымели и вымыли бетонные полы. Потом, чувствуя отсутствие начальства, сели, покурили. Погода была пасмурная, солнце не показывалось, а часов у нас не было. Точное время мы, естественно, определить не могли. А когда засосало под ложечкой, поняли — время обеда. Перелезли через забор и направились прямиком к перекрестку. Казалось, что мы запоздали, что ждет нас объяснение с лейтенантом. Одним духом выскочили на пригорок, но на перекрестке машины не было. Только какая-то маленькая фигурка ходит туда-сюда, а на ногах белые сапоги. «Ох, друзья, — поспешил сообщить нам Тончо Софиянчо, — ожидает нас приятная встреча с незнакомой одинокой мадам!»
Вниз мы уже, надо признаться, поторапливались и не спускали глаз с мадам. Конечно, увидев среди голых и грязных холмов белые сапожки, поневоле задумаешься. Спустились мы в овраг, пробрались бесшумно через терновник, выбрали момент и…
Все уже знали, что на самом интересном Борька обязательно замолчит. Если все выпалишь разом, изюминку рассказа не почувствуешь. Он смачно докуривает сигарету и бросает окурок в ящик с песком. Это тоже часть его ритуала. Молодые солдаты одновременно вытаскивают и протягивают рассказчику пачки самих модных сигарет. Борька берет из каждой по одной, закуривает, остальные не спеша укладывает в кармашек и кивает на меня:
— Вот он, Митя! Если мне не верите, спросите у него. Он тоже был тогда с нами.
Ребята с уважением смотрят на меня и снова со всей щедростью угощают сигаретами. Беру и я по одной из каждой пачки, чтобы никто не обиделся, и сажусь рядом с Борькой. Знаю, что теперь я для него самый сильный аргумент против некоторых сомневающихся.
Борька упорно молчит, а мне кажется, что терпение новобранцев на исходе. Соображаю — подходит мой черед.
— Борька, — начинаю я задумчиво, — а помнишь, когда она обернулась… Мы так и проглотили языки! Красивая была девушка!
— Э, ты явно преувеличиваешь, — похлопав меня дружески по плечу, продолжил Борька, — старый джентльмен никогда не терялся перед мадам. «Гут ивнинг, — говорю, — леди! Кто оставил вас в этой осенней пустыне?» А девушка смотрит на нас вытаращенными глазами и слова сказать не может. Ведь мы выскочили из-за ее спины. «Все бывает в дороге, — вмешался Тончо. — Может, катапультировалась из какого-нибудь «мерседеса», а может, и другое что? Белые австрийские сапоги никто даром не даст».
«Ол райт, — кричу, — мадам! Мне очень приятно познакомиться с вами. Мы, болгары, — туземцы, но мы ни в чем не уступаем иностранцам! Если не верите, можете проверить нас каждого в отдельности», — отрапортовал я и щелкнул каблуками, но щелчка не получилось, так как на каблуки налипла грязь. А девушка испуганно смотрит на нас, и глаза у нее наполняются влагой.
Тут Борька опять замолчал и жадно затянулся ароматным дымом сигареты. Это означало, что должен вмешаться я.
— Борька, — немедленно подключаюсь я, — а помнишь, как она на нас набросилась?
— Набросишься, если мы такие трусы. Однако, братцы, как девушка заговорила, мы как мыши по норкам.
«И как вам не стыдно, — заговорила она, — собралась навестить своего солдата, а его коллеги ведут себя как бандиты с большой дороги!»
Мы таращим глаза, а слова сказать в оправдание не можем.
Тут она немного успокоилась, вытерла слезы и начала рассказывать о себе. Был у нее приятель, но после окончания техникума его призвали в армию. Пока он служит, она собиралась стать сельской учительницей. А после окончания службы вместе с ним поступит в университет. Вскоре получила от него письмо. Приглашал он приехать к нему — посмотреть, как они будут принимать присягу. Вот она и отправилась в путь. До ближайшей станции пятнадцать километров. С гор добралась попутной машиной, которая везла бревна. Она ждет следующую машину, а тут мы выскочили…
— Борька, ты не сказал, какой холод был тогда!
— Да разве это интересно? Подумаешь, ветер, великое дело… Стоим, шмыгаем носами, топчемся на место и стараемся поддержать разговор. Потом кто-то догадался — снял шинель и набросил ей на плечи.
— Борька, это Тончо укрыл ее своей шинелью, а ты развернул плащ-палатку, когда начался дождь, — поправляю я.
— Точно так, потом ты подарил ей гильзу от пулемета. Стоп! Извините, вспомнил кое-какие подробности. Ведь ты, Митя, набрал ей букет цветов в терновнике.
Да, так и было! Тончо дал ей цветной календарь. Однако, братцы, скажу я вам: чувствуем свою вину и не знаем, как выкрутиться из создавшегося положения! Хорошо, девушка встретилась простая, разговорчивая. Согрелась в шинели, засмеялась и говорит: «А теплая, оказывается, солдатская шинель! И моему Борису, наверное, тоже дали такую хорошую шинель?» Когда она назвала мое имя, я вздрогнул. Думаю: «Повезло моему тезке! Ты ему
