Колеса - Артур Хейли

– Мы же с вами обо всем договорились. И к этой истории наш уговор не имеет никакого отношения, – непреклонно проговорил Адам.

– А может быть, черт побери, все-таки имеет! Если вы хотите вытащить свою жену из этой грязи, чтоб ее имя, да и ваше, не склоняли по всему штату Мичиган, я бы очень советовал вам еще раз хорошенько подумать, да побыстрей.

– Может быть, вы объясните ясно и четко?

– Я предлагаю вам сделку, – сказал Смоки. – Если вам и это надо объяснять, то вы совсем не такой шустрый, как я думал.

Адам не стал сдерживаться – он был возмущен.

– По-моему, картина начинает проясняться. Посмотрим, правильно ли я себе это представляю. Значит, вы готовы сыграть роль посредника и, используя свою дружбу с шефом полиции, попытаться вызволить мою жену и замять выдвинутые против нее обвинения. Взамен вы хотите, чтобы я посоветовал моей сестре не отказываться от долевого участия в вашем деле и, кроме того, чтобы я закрыл глаза на то, какими грязными методами вы пользуетесь.

– Не слишком ли это сильно сказано – насчет грязных методов? – буркнул Смоки. – Может, стоит напомнить вам, что и в вашем семействе не все чисто?

Адам пропустил мимо ушей это замечание.

– Я правильно или нет оцениваю сложившуюся ситуацию?

– А все-таки вы человек шустрый. Все верно.

– Тогда моим ответом будет однозначное “нет”. Я ни при каких обстоятельствах не дам своей сестре иного совета, поставив ее под удар в угоду собственным интересам.

– Значит, вы готовы пересмотреть свое решение о передаче сведений отделу сбыта вашей компании, – поспешил уточнить Смоки.

– Я этого не говорил.

– Но и другого вы тоже не говорили.

Адам молчал. В машине было слышно лишь, как тихо урчит двигатель, работая на малых оборотах, и гудит кондиционер в салоне.

– Я готов урезать сделку наполовину, – сказал Смоки. – Пусть Тереза останется при своих интересах. Меня устроит и то, что вы не станете доносить на меня компании. – И, немного помолчав, добавил:

– Я даже не стану просить вас отдать мне эту вашу черную книжечку. Только бы вы не пустили ее в ход.

Адам никак не реагировал на это предложение.

– Можно сказать, – заметил Смоки, – что сейчас вам приходится выбирать между компанией и женой. Интересно, что для вас важнее?..

– Вы же знаете, у меня нет выбора, – с горечью сказал Адам.

Он понимал, что Смоки переиграл его, как и тогда, когда они сцепились в его магазине: Смоки просил дать ему в два раза больше времени, а затем удовлетворился сроком, который устраивал его с самого начала. Старый трюк торгашей.

Но сейчас, напомнил себе Адам, надо прежде всего думать об Эрике. Иного выхода просто нет.

А может быть, все же есть? Даже в тот момент Адама так и подмывало отказаться от услуг Смоки, пойти в полицию, узнать все, что можно, о происшествии, которое до сих пор казалось ему невероятным, и выяснить, чем можно помочь делу. Но такой путь был связан с риском. Смоки действительно знаком с шефом полиции и четко представляет себе, как выбраться из такой ситуации, а Адам – нет. И когда несколько минут назад он сказал:

“Тут я полный профан”, – это была сущая правда.

Адам прекрасно понимал, что действует против своих моральных принципов и идет на сделку с совестью – пусть даже и ради Эрики. И он с грустью подумал, что, наверное, поступает так не в последний раз и что со временем и в личной жизни, и на работе ему придется идти на еще более серьезные компромиссы.

Смоки же еле сдерживал переполнявшую его радость. Совсем недавно, когда Адам пригрозил ему разоблачением и Смоки выторговал месяц отсрочки, он тешил себя надеждой: что-то наверняка подвернется. Смоки в это твердо верил. Так же вроде бы и складывалось.

– Что ж, Адам, – сказал он и погасил сигару, с трудом сдерживая смех, – пошли вытаскивать твою хозяюшку из кутузки.

Все формальности были выполнены, необходимый ритуал соблюден.

В присутствии Адама шеф Аренсон прочел Эрике строгое назидание:

– Миссис Трентон, если это еще хоть раз повторится, вам придется отвечать по всей строгости закона. Это ясно?

– Да, – еле слышно произнесла Эрика.

Она и Адам сидели в креслах напротив шефа полиции, восседавшего за письменным столом. Несмотря на всю свою суровость, шеф походил скорее на банкира, чем на полицейского. Сидя, Аренсон казался еще меньше ростом; струившийся с потолка свет ярко освещал его лысину.

Кроме них, больше никого в кабинете не было. Смоки Стефенсен, устроивший эту встречу и позаботившийся об ее исходе, ждал в коридоре.

Адам уже сидел у шефа, когда женщина-полицейский ввела Эрику.

С распростертыми объятиями Адам устремился ей навстречу. Видимо, она никак не ожидала увидеть его здесь.

– Я не просила их звонить тебе, Адам. Мне не хотелось втягивать тебя в эту историю, – натянуто, явно волнуясь, проговорила она.

– Но ведь на то и существует муж, чтобы помогать жене, не так ли? – возразил Адам, обнимая ее.

Шеф кивнул, и женщина-полицейский вышла из кабинета. Затем по предложению шефа все сели.

– Мистер Трентон, чтобы у вас не сложилось впечатления, что тут могла закрасться ошибка, пожалуйста, прочтите вот это. – Шеф протянул через стол бумагу.

Это была фотокопия подписанного Эрикой протокола, в котором она признавала свою вину.

Подождав, пока Адам прочтет протокол, шеф спросил Эрику:

– А теперь, миссис Трентон, я хотел бы в присутствии вашего мужа задать вам один вопрос: может быть, вас побуждали сделать это признание, применяли силу или оказывали давление?

Эрика покачала головой.

– Итак, это заявление было сделано вами совершенно добровольно?

– Да. – Эрика старалась не смотреть на Адама.

– У вас есть какие-нибудь жалобы на плохое обращение или на действия наших сотрудников при аресте?

Эрика снова покачала головой.

– Ответьте, пожалуйста. Я хочу, чтобы слышал ваш муж.

– Нет, – сказала Эрика. – Никаких жалоб у меня нет.

– Миссис Трентон, – продолжал шеф полиции, – я хотел бы задать вам еще один вопрос. Вы можете на него не отвечать, но мне, да, наверно, и вашему мужу, стало бы все ясно, если бы вы все-таки ответили. К тому же я обещаю, что ваш ответ последствий иметь не будет.

Эрика молча ждала.

– Вы когда-нибудь уже занимались воровством, миссис Трентон? Я имею в виду – недавно, при таких же обстоятельствах, как сегодня.

Эрика помедлила и тихо ответила:

– Да.

– Сколько раз это было?

– Вы сказали, что хотите задать один вопрос, и она вам ответила, – вмешался Адам.

– Хорошо, – вздохнул Аренсон. – Поставим на этом точку.

Адам заметил, что Эрика с благодарностью взглянула на него, и подумал, правильно ли он поступил. Возможно, было бы лучше, чтобы все вышло наружу – ведь шеф обещал, что никаких последствий не будет. Потом ему пришла в голову мысль, что, пожалуй, лучше выяснить все без свидетелей – наедине с Эрикой.

Если только Эрика захочет ему обо всем рассказать. Но он в этом сомневался.

Адам до сих пор не очень представлял себе, как они об этом заговорят, когда вернутся домой. Как вообще реагировать на то, что твоя жена – воровка?

Внезапно ярость захлестнула его: как могла Эрика преподнести ему такой сюрприз?

Как раз в этот момент шеф Аренсон стал строго отчитывать Эрику, а она только кивала в ответ.

– В данном конкретном случае, – продолжал между тем шеф, – учитывая положение вашего супруга в обществе и те неприятности, которые ожидают вас обоих в случае передачи дела в суд, удалось уговорить магазин не выдвигать никакого обвинения, и на этом основании я принял решение дальнейшее следствие по делу прекратить.

– Мы понимаем, что вы сыграли тут главную роль, шеф, – сказал Адам, – и очень вам признательны.

Шеф наклонил голову, давая понять, что принимает благодарность.

– Иногда, как видите, мистер Трентон, небесполезно иметь в таком пригороде полицейский аппарат, не зависящий от центральной городской полиции. Могу вас заверить, что, случись это в центре и попади ваша супруга в руки городской полиции, исход дела был бы совсем иным.

– Если этот вопрос когда-нибудь возникнет, мы с женой будем среди тех, кто станет самым решительным образом поддерживать сохранение в пригородах самостоятельных полицейских сил.

Начальник полиции никак на это не отреагировал. Он считал, что политическая игра не должна быть слишком откровенной, хотя, конечно, совсем неплохо, что он приобрел еще двух сторонников автономии. Когда-нибудь, если этот Трентон пойдет так далеко, как предсказывают, он может оказаться серьезным союзником. Аренсону нравилось быть здесь шефом. И он собирался сделать все возможное, чтобы просидеть в этом кресле до пенсии, а не стать капитаном участка, обязанным подчиняться приказаниям из центра, что неизбежно произойдет в случае слияния с городской полицией.