Свадебное путешествие Лелика - Алекс Экслер

— Макс прав, — подтвердил Славик. — Можно поспать. Проснемся обновленными. Кроме того, зря мы, что ли, такие деньги за номер платим? Нужно его использовать по полной программе. Ты в курсе, что в стоимость номера входит всего двенадцатичасовое пребывание постояльцев? Восемь — на сон плюс четыре — на всякую фигню. Таким образом, если занимать номер круглые сутки подряд, получается, что у тебя как бы пятидесятипроцентная скидка.

Лелик задумался. Славик терпеливо ждал.

— Нет, — помотал головой Лелик, — я н-ни черта не понял.

— Каждый лишний час, — пояснил Славик, — проведенный в номере, — это фактически скидка.

— С чего с-скидка-то? — попытался разобраться Лелик. — М-мы же все равно платим за сутки.

— Правильно, — кивнул Славик. — Но находимся там вовсе не сутки. Значит, часть денег идет вхолостую.

— Но он-ни же туда других людей не пускают, когда нас нет! — парировал Лелик.

— Не пускают, — согласился Славик. — Но если ты постоянно в номере, то амортизация значительно больше. Ты же протираешь кровать, стулья и кресла, смотришь телевизор и так далее…

— Я одно не могу понять, — сказал Лелик. — Плачу я за номер двести сорок баксов. Что я там сижу сутки, что вообще туда не захожу — это двести сорок баксов. В чем экономия-то?

— Когда ты в номере находишься много, — пояснил Славик, — быстрее идет амортизация.

— И что?

— Ничего. У тебя должно наступить чувство удовлетворения от того, что деньги плочены не зря.

— И все?

— Ну да. Тебе этого мало, что ли?

— Слав, — сказал Лелик, пытаясь собрать расползающиеся мысли. — Мне грустно, но ты просто гонишь.

— Ага, — спокойно подтвердил Славик. — Я спать хочу. Обожрался.

— А я оп-пился, — признался Лелик. — Что-то пиво в башку здорово шибануло. Теперь понятно, почему они такими мензурками его наливают… С большими кружками тут весь Кельн бы по улицам валялся.

— Слабаки, — презрительно сказал Макс. — Лично я бы еще раз пять повторил, включая отбивную.

— Все, — сказал Лелик, тяжело вылезая из-за стола. — Быстро в отель, отсыпаться. Я не могу появиться перед любимой в таком виде. И если ты, Макс, не дашь мне поспать, это будет последний недалмнепоспать в твоей жизни.

— Да нужен ты мне, — благодушно сказал Макс, выползая на улицу вслед за Леликом. — Я просто тихонько кинцо посмотрю…

— Н-не посмотришь, — пообещал Лелик. — Я телевизор разобью сразу же. Не побоюсь расходов.

— Слав, он пьяный весь, — пожаловался Макс Славику.

— Ну и что? — пожал плечами тот. — Тебе все равно спать с ним на разных кроватях.

— Я спать не хочу, — снова пожаловался Макс.

— А вот это уже никого не волнует, — почти хором ответили Лелик со Славиком, после чего прибавили ходу к отелю.

Когда через два часа мерзкий звук будильника из Леликовых наручных часов прорезал мертвую тишину полумрака номера — там все спали, включая Макса. Будильник был электронный, и остановить его можно было только нажатием кнопки, однако Лелик не подавал никаких признаков жизни, поэтому устройство продолжало верещать.

— Да выключите же кто-нибудь эту тварь! — пробормотал со своего диванчика Макс, но ответом ему была все та же мертвая тишина, прерываемая взвизгиванием будильника.

Тогда Макс, кряхтя, встал, подошел к постели Лелика, взял с тумбочки часы и стал пытаться их выключить, однако нажал какую-то не ту комбинацию кнопок, и часы стали в бешеном темпе проигрывать все свои мелодии — одну мерзопакостнее другой.

— Макс, — заныл Лелик спросонья, — ты что, гад, делаешь? Положь птичку, зачем ты ее мучаешь?

— Ничего себе, — возмутился Макс, — я тут, можно сказать, как Александр Матросов бросаюсь грудью на амбразуру, пытаясь выключить этот визжащий кошмар, а он еще и недоволен.

Лелик приподнялся, вырвал у Макса из рук свои часы и нажатием нескольких комбинаций кнопок наконец заставил их замолчать.

— А что, — сонным голосом спросил Макса Лелик, пытаясь побороть сон, — уже разве будильник звенел?

— Уже да, — признался Макс, направляясь к своей кровати. — Уже минут двадцать звенел — я тут чуть с ума не сошел.

— Как звенел?!! — вдруг дошло до Лелика. — Так пора уже срочно вставать и приводить себя в порядок! Через час встреча со Светкой!

Лелик вскочил и нажал тумблер, который открывал жалюзи на огромных окнах номера. Комнату залило солнечным светом.

— М-да, — саркастично сказал Лелик, оглядев открывшуюся картину взглядом полководца, готовящегося к решительному сражению. — Печально я гляжу, — заявил Лелик, — на наше поколенье. Макс, у тебя глаза куда-то вообще исчезли. А щеки — наоборот, появились, хотя при твоем телосложении это практически невозможно. Славик — тот вообще как будто только что вылез из улья, где подвергся атаке разъяренных пчел.

— Жаль, дорогой друг, — холодно сказал Макс, — что ты сейчас не можешь видеть себя самого. Я бы тоже с удовольствием провел какие-нибудь ассоциации с твоей физиономией, но боюсь, что даже за самую невинную из них ты лишишь меня не только выпивки, но и еды. Навсегда.

— Что, — встревожился Лелик, — все так плохо?

— Нет, — успокоил его Макс. — Значительно хуже. Ты в зеркало посмотрись, в зеркало. Его же не зря придумали какие-то мизантропы…

Лелик опрометью бросился в ванную комнату, бросил взгляд в зеркало и… вынужден был признать, что Макс прав. Физиономия у него была не лучше, чем у друзей. Плотный обед, несколько стаканчиков кельнского пива и двухчасовой сон после всего этого безобразия сделали свое черное дело — физиономией Лелик отчетливо смахивал на поросенка: глазки-щелочки, опухшие щеки и все такое. Идти встречаться со своей школьной любовью в таком виде Лелик просто не мог.

Он погасил свет и печально вышел из ванной.

— Ну что? — спросил его Макс.

— Ты прав, — мрачно ответил Лелик. — У меня рожа еще хуже твоей. Все пропало. Я не могу встречаться с любимой в таком виде. Даже на вашем фоне я выгляжу ужасно, а если она меня сравнит с людьми, которые сегодня не пили три литра пива с сосисками и не дрыхли потом два часа… В общем, это будет трагедия, — признался Лелик.

— С «любимой»? — поднял брови Макс. — Она уже любимая? Шустро, Лелик, шустро. Прям вот так вот любимая?

— Да, — твердо ответил Лелик. — Я любил ее всю жизнь. Даже когда я любил каких-то других женщин, не забывал о Светке. Потому что это первая любовь. Она не стареет.

Макс замолчал. Судя по всему, на него это неожиданное признание произвело заметное впечатление, поэтому он решил больше не язвить.

— Я уже давно замечал, — вдруг включился в разговор Славик, — что Леху в какой-то момент на чем-то переклинивает. Помнишь, Макс, как с Ван Гогом? Это ведь я первый предложил сходить в музей — Лелик о нем раньше и не знал. А потом Лелика переклинило этим музеем так, что мы его еле-еле расклинили путем больших душевных терзаний и серьезного урона здоровью от всех этих косяков и вискарей. Теперь Лелика переклинило на Светке. Он раньше про Светку говорил? Нет. Более того, он лет шесть с ней не общался. Но теперь мы в Кельне, и Лелик ни о ком, кроме Светки, говорить не может. Любовь у него теперь, понимаешь… Я так думаю, что у Лелика в гороскопе есть какие-нибудь указания на такую манеру действий.

— Какую манеру? — насупившись, спросил Лелик, которому было неприятно слушать бесстрастный психологический анализ собственного поведения.

— Такую, — объяснил Славик. — Переклинную. Тебя клинит на чем-то. Раз заклинило — значит, все. Я так думаю, что это какая-нибудь неблагоприятная констелляция Меркурия с Марсом. У тебя, Лех, вероятно, соединение Марса с Меркурием, подкрепленное какой-нибудь дрянью вроде квадрата с Ураном.

— Как ты можешь другу такие мерзости говорить? — потрясенно спросил Лелик. — Кроме того, ни один профессиональный врач не имеет права ставить такие диагнозы без хотя бы УЗИ.

— Профессиональные астрологи, — величественно сказал Славик, — УЗИ не используют. Им достаточно натальной космограммы.

— Ах, профессиональные астрологи, — скривился Лелик. — По нательной космограмме они шаманят… Это такие астрологи, которые за пятьдесят баксов Луну в нужный дом поставят?

— Ничего подобного, — горячо заспорил Славик. — Профессионалам платят за четкий анализ космограммы. Зачем Луну в другой дом? Куда попала — там пусть и стоит.

— Всегда не любил это мракобесие, — сказал Лелик. — Анализаторы чертовы. Я тоже могу, глядя на тебя, сказать, что в твоей космограмме Марс весь скурвился, Венера сгорела в Солнце, а Уран попал в восьмой дом, разбив там все стекла. И что? Ничего. Но я скажу, что ты получил консультацию, поэтому гони бабки, парень.

— Так, — сказал Макс. — Не хотелось бы влезать в ваш высоконаучный спор, но должен напомнить, что встреча должна состояться через сорок минут. А твоя внешность, Лелик, нуждается в заметном улучшении. За пять минут ее не улучшить — это я тебе как визажист-любитель говорю.