Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948 - Яльмар Шахт

Оуэн Янг сразу поинтересовался, знаю ли я способ претворения своих идей в жизнь.

— Я бы не говорил вам, господин Янг, всего этого, если бы не смог предложить способа достижения своей цели на практике. Я бы предложил, чтобы в рамках плана Янга вы взяли на себя ответственность в интересах всех заинтересованных сторон основать совместно банк. Посредством этого банка, с одной стороны, распределялись бы репарационные платежи, а с другой — ему было бы доверено осуществлять финансовые операции с целью обеспечения слаборазвитых стран средствами разработки своих минеральных ресурсов и увеличения сельскохозяйственной продукции. Такая финансовая помощь позволит этим странам закупать промышленное оборудование — особенно в Германии, — необходимое для роста производства. Такого рода банк потребует финансового взаимодействия между побежденными и победителями, которое обеспечит общность интересов и которое, в свою очередь, укрепит взаимное доверие и понимание, а также будет способствовать сохранению и упрочению мира.

У меня еще сохранились живые воспоминания об обстановке, в которой происходил данный разговор. Оуэн Янг сидел в своем кресле, попыхивая трубкой, вытянув ноги и устремив на меня взор своих немигающих проницательных глаз. Я по привычке излагал свои аргументы, не спеша прохаживаясь по комнате. Когда я закончил говорить, последовала короткая пауза. Затем все его лицо просветлело, и прозвучали уверенные слова:

— Доктор Шахт, вы предложили прекрасную идею, я собираюсь ознакомить с ней весь мир.

Все это происходило в конце весны 1929 года. Почти через двадцать лет — находясь еще под полицейским надзором и будучи вынужденным принимать гостей в скромной провинциальной гостинице на территории Люнебургской пустоши, куда меня «заключили» англичане, — я прочел план обеспечения мира, выдвинутый администрацией президента США Трумэна. В основе программы из четырех пунктов лежала идея, которая уже давно была у всех на устах. Суть идеи заключалась в том, что для обеспечения всеобщего благосостояния необходимо помочь слаборазвитым странам кредитами и поставками товаров. Это была замечательная идея, нашедшая повсюду доброжелательный прием. Кажется, никто не осознавал, что она копировала мое предложение двадцатилетней давности, хотя и в 1929 году оно не ограничивалось простым предложением, но было официально включено в план Янга, который предусматривал создание Банка международных расчетов (БМР).

Если бы такая задача, нашедшая законодательное оформление, была осуществлена, то это, вероятно, оказало бы на международную экономическую ситуацию значительное влияние и способствовало бы мирному развитию событий. К сожалению, функционеры БМР не уделяли внимания данному пункту этой программы. В результате сильного влияния союзных стран, особенно Франции, они ограничились администрированием и распределением репарационных платежей, а также весьма полезным взаимодействием центральных банков различных стран. Но поскольку выплата репараций вскоре прекратилась, их деятельность в этом отношении ничего не дала. Мировой экономический кризис, последовавший за резким падением курса акций на Уолл-стрит в октябре 1929 года, также сорвал принятие любых действенных мер, которые я предлагал. Грозные события в мировой политике также помешали этому. Если бы БМР сразу же после своего основания проявил инициативу в вопросах финансовой помощи слаборазвитым странам, то, возможно, после Второй мировой войны он занял бы место так называемого Мирового банка (Международного банка реконструкции и развития), который сейчас действует в США. Политика Мирового банка нередко вызывает политическое недоверие, в то время как БМР при всем своем сходстве был бы свободен от этого. Даже сегодня не следует терять надежду на будущее сотрудничество между БМР и Мировым банком.

Мой Банк международных расчетов оставался замечательным средством пропаганды плана Янга. Нашей следующей задачей стала разработка устава БМР. До этого времени все международные конференции по вопросам германской экономики и финансов проводились вне Германии. В данном случае я был заинтересован, чтобы Германию включили в число стран, проводящих такие конференции. Мое предложение о проведении подобной конференции в Баден-Бадене коллеги с готовностью поддержали. Впервые местом встречи участников форума была выбрана Германия.

В октябре 1929 года мы заседали в Баден-Бадене в течение четырех недель. Несмотря на некоторые мелочные дискуссии, работа конференции проходила довольно ровно и, что важнее всего, в очень дружеской атмосфере. Знаменитый курорт с минеральными водами, который повидал так много коронованных особ Европы в своих прославленных отелях, утопал в лесах, горящих осенним цветом листвы, за которыми тянулись бесконечные холмы, покрытые хвойной растительностью, и горы Черного леса. После многочасовых дебатов в конференц-зале отеля «Стефания» мы уходили в хорошую погоду в лес, где освобождались от дневного напряжения.

Председательствовал на конференции в Баден-Бадене один из ведущих нью-йоркских банкиров Джексон Рейнольдс. Вторым представителем США был глава Первого национального банка Чикаго Мелвин Тэйлор. Французов и немцев вновь представляли главы их центральных банков, а главным британским представителем был сэр Чарльз Эддис, который много лет возглавлял Банковскую корпорацию в Гонконге и Шанхае, а теперь, помимо прочего, являлся членом правления Имперского банка.

Между тем моя идея создания Банка международных расчетов встретила настолько восторженный прием со стороны участников конференции по плану Янга, что вскоре среди них не осталось никого, кто не выступил бы с претензией на авторство этой идеи. В результате сразу несколько заинтересованных стран подали заявки на размещение штаб-квартиры этого учреждения у себя. Бельгия особенно надеялась на удовлетворение ее заявки. Со своей стороны я полагал, что политическая атмосфера в западных державах еще недостаточно благоприятна для Германии, чтобы поддержать бельгийские претензии. Поэтому я предложил разместить штаб-квартиру банка в Швейцарии.

Среди участников конференции не было существенных разногласий относительно принципов деятельности БМР. Некоторый негативный эффект был привнесен извне. Как раз в разгар дебатов произошел крах акций на Уолл-стрит.

Когда Джексон Рейнольдс подошел к столу с завтраком, я был вынужден заметить:

— Господин Рейнольдс, вы выглядите не очень бодрым. В чем дело?

— Вы не слышали о депешах из Нью-Йорка?

— Слышал, конечно. Но это не должно вас сильно задеть!