Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Чего он от нас хочет?» — спросил я мысленно Каю.
— Конторда дел лоф у сул тол тейки, — сказала ему девушка. — Так ди… Хон тота так ха?
— О… — заулыбался гость.
Видимо, она донесла до него мысль о том, что я его не понимаю, и гость решил пойти другим путем. Он сделал жест, обведя вся все свое тело от шеи и до пола. Потом указал на меня.
Ну вот, только игры в крокодила нам еще не хватало!
«Дурной какой-то, — сказала мне Кая мысленно. — Мне страшно, сон Розалинд».
От этих ее слов стало страшно и мне. Тем временем гость поерзал на своем месте, повернулся в сторону стены и ткнул пальцем в нарисованную на ней змею. Я кивнул, хотя ничего не понимал. Ну и тогда странный парень взял, да и поклонился изображению, вытянув вперед руки. Потом посмотрел на меня вопросительно — мол, понимаю ли я?
— Не понимаю, — покачал головой я.
Гость вздохнул. Опять ткнул в меня, потом в змею на стене и снова отвесил молитвенный поклон. И тут до меня дошло. Ну да, блин, точно. Он и в прошлый раз мне предлагал помолиться василиску. Однако теперь это предложение начало обретать какой-то иной смысл. Если он благословенный… то вполне возможно может представлять интересы местного бога.
— Хони Ганс тордета тенд тобота ми но, — скала ему Кая, покачав головой, а потом указала на дверь. — Изм.
«Я сказала ему, что вы не можете молиться, — пояснила мне мысленно сипуха. — Что это не ваш бог. Попросила его уйти».
— Тап хомпа-та, — расстроился гость.
И тут в моей голове зазвучал уже другой голос. Голос, который раньше я не слышал. Громкий, гулкий, будто идущий из глубины колодца.
«Не плачьте, принц, возвращайтесь в Шаас-Сахти».
«С кем я имею честь говорить?» — спросил я испуганно.
Голос засмеялся:
«Глупый, формальный, много болтаешь. Оставь этих несчастных людей, едь в город. Там все решится».
«Я нашел, как отблагодарить вас, — голос в голове сменился на тот, что я знал — голос безумца. — Точнее я и тогда, в тот раз знал, как это сделать. Не решился, пшеничный принц. Но пожив неделю хорошей жизнью, я хорошо подумал».
«Ты попросил о помощи бога? Василиска?»
«Не совсем так, — склонил набок голову гость. — Да, он тебе поможет. Но я не просил».
«Что мне нужно сделать?»
«Всего-то помолиться, — коф опять повернулся к змее на стене и снова поклонился ей. — Вот так, вот так. Поклониться, попросить, поговорить».
«Но я не могу двигаться, — зажмурился я. — Я не могу так сделать…»
«Но надо именно так, — сказал гость. — Иначе нельзя».
Я тяжело вздохнул. Вот ведь… змея-то где. Соглашается помочь, но ставит невыполнимое условие….
— Дортен! — приказала гостю Кая.
— Дор… — согласился он.
Безумец встал, смущенно мне улыбнулся, видно понимая что не лучше, а хуже только сделал, и ушел. Через дверь ушел, и Кая тут же выбежала за ним. Из коридора донесся грохот, потом шипение, потом ругательства на незнакомом языке. И через секунду в комнату стрелой влетела белая змея. Тоненькая, маленькая, как ужик. Влетела и шустро поползла в мою сторону. Во мне все сжалось. Казалось душа ушла не в пятки, а в голову — только бы подальше оказаться от источника угрозы. И не зря я боялся. Потому что хладнокровная гадина тут же ринулась под мое одеяло.
Вслед за змеей, шаря глазами по полу, вернулась Кая.
— Лоти? — спросил она.
«Кая, под одеялом», — сказал я ей мысленно.
Девушка услышала и тут же с меня его стянула. Стянула, упала на колени и судорожно принялась ощупывать сначала матрас, потом мою далеко не свежую ночную сорочку. Ничего не найдя, она дернула мою одежку вверх и, увидев что-то, зажмурилась так, будто у нее зуб заломило.
«Что там? — спросил я настороженно. — Она сбежала?»
Кая открыла один глаз глянула растерянно, а потом вдруг усадила меня и наклонила голову так, чтобы я уставился на собственный живот. Я пошарил по коже глазами и в полутьме увидел. Вокруг моего пупка обвился рисунок белой змеи, кусающей себя за хвост. Внутри у меня все похолодело, захотелось потереть кожу чтобы убрать эту гадость.
Вот и помогай после этого на улице незнакомцам, блин… чтобы я еще хоть раз кому-нибудь помог! Тройного наступления на одни и те же грабли мой лоб не выдержит.
42. Сложное решение
После неудачи в Кош-Сурхе в столицу мы возвратились подавленными. Мало того, что ничего по сути не получили, мало того, что измотались, так еще и рисунок у меня на животе не собирался пропадать. Мы устроили небольшое собрание, когда загрузились на Царапину чтобы двинуться обратно в Шаас-Сахти — я, Альти, обе моих рыцарши и кронпринц. Последнего я позвал по одной простой причине — он единственный хорошо разбирался в местных легендах. Парень моего знака испугался. Испугался, но ничего конкретного не сказал. Не знал. Зато уговорил меня — неожиданно серьезно уговорил — рассказать все своему отцу.
По приезду в Шаас-Сахти на меня первым делом набросились местные маги. Утащили они меня в свою башню и долго-долго, хмурясь и ворча, рассматривали знак местного божка на моем животе. Рассматривали, хмурились, проводили какие-то сложные тесты, читали надо мной длинные заклинания-молитвы, спрашивали василиска, чего он от меня хочет. Впрочем, последнее-то было понятно. Он хотел, чтобы я пришел и согнулся перед ним в поклоне.
Против поклонения чужому богу во мне почему-то все бунтовало.
— Простите, ваше величество, но мы впервые с таким сталкиваемся, — заключил после моего осмотра маг. — Василиск молчит, как бы мы не звали его.
— Но хотя бы предположительно вы можете сказать, что мне делать?
Маг задумчиво хмыкнул и потер свою темную кудлатую бороду. Что мне делать он, кажется, совершенно не представлял, но сознаваться в этом ему явно не хотелось.
— Тьма, — зло ткнул в стену кулаком кронпринц. — И хаяхов у него нет, чтобы спросили.
— Разве каждая королевская семья — не благословенные? — спросил я на-автомате, крепко задумавшись, что мне делать.
Королевская чета — а пришли сюда, в башню магов, вслед за мной все, от короля до младшей принцессы — как-то смешалась, и я не стал развивать тему.
— Я слишком мало знаю, — вздохнул я тяжело. — Расскажите мне про Василиска хоть что-нибудь, чтобы я прикинул, что от него ждать.
— Да в том-то и дело, что никто никогда не знает, чего от него ждать, — тяжело, устало вздохнул
