Захват Московии - Михаил Гиголашвили

По первому вопросу решили, что, если бы Германия победила во Второй мировой, Гитлер был бы возведен в ранг святого, евреев бы безнаказанно травили по всему свету, а немцы с удовольствием превратились бы в хозяев мира, без всяких там забот. По второму вопросу Павел Иванович напомнил, что по версальскому договору немцам всё было запрещено — иметь армию, вооружаться, лить сталь, делать оружие. И сталь лили для них в России, а танки и самолёты собирали на Украине и в Белоруссии и тайно отправляли в Германию:

— Без нас вы бы фиг что сделали! Сам Геринг в наших лётных частях учился на Украине! И Денниц! И Розенберг! Даже свастику мы вам дали! — разгорячился Павел Иванович, что было для меня неожиданностью:

— Как это вы так?

— А вот так. Вы про Гурджиева слышали? — Он уставился мне в переносицу.

— Нет… или кажется да… Это каннибал?

— Без Гурджиева не было бы вашего Туле…

— Какая Тула? — вначале не понял я, потом дошло — это же он о «Thulle-Gesellschaft»[85] говорит!.. — Да, Туле, знаю, общество. А Гурджиева — нет. Кто это?

Павел Иванович взял половинку огурчика.

— А это грузин один, дружок Сталина… — Это меня удивило: как, еще один грузин?

Максимыч тоже внимательно слушал, только заметил, что по-бусурмански «Грузия» будет «Гюрджистан».

— Стан? Гурджи? — Сколько же названий у этой мифической страны? Полковник говорил, что настоящее имя — вообще другое, что-то типа Карт… Вело…

А Павел Иванович тряхнул жировой мотнёй:

— Ну а я что говорю? — и рассказал, что настоящую фамилию этого великого человека никто не знает, но знают, что он родился в деревне Гурджаани: — Вот, еще вино было, помнишь?

— Как не помнить, сухарь, белое, мы его на море всегда пили, — отозвался Максимыч.

— Правильно. Поэтому и назвали его Гурджиев. А учил ся он вместе со Сталиным в Тифлисской духовной семинарии, жил в одной комнате и даже, говорят, со Сталиным вместе экипажи грабил…

Я удивился:

— Сталин? Грабила? Цап-царап?

Павел Иванович охотно объяснил:

— Сталин вначале разбойником был, абреком, деньги для большевиков доставал… Банки, почты, инкассаторов брал… Ну, и этот, Гурджиев, с ним… А потом Сталин в революцию подался, стал генсеком, а Гурджиев ушёл в Тибет, стал дервишем…

— Откуда вам это знать? — спросил я.

— А передача недавно по «РТР-Планете» была — «Загадки Третьего рейха», там всё и говорилось. И про Туле, и про Гурджиева.

Всё знают эти люди! Ну кто сейчас помнит об этом обществе? А именно оттуда вышел весь нацизм, и Аненербе тоже, о котором так хорошо рассказывал Максимыч в прошлый раз… палка Иоанна Крестителя… бельё мешать… А тут, оказывается, Грузия вертит миром! Один из Кремля, другой — из Тибета… В одной комнате жили, грабили…

А Павел Иванович обстоятельно пересказывал слышанную по ТВ любимую притчу Гурджиева о том, как один богатый и жадный чародей имел большие стада и не желал тратиться на огораживание пастбищ, отчего баранта терялась и разбегалась, опасаясь за свои шкуры и мясо. Тогда чародей внушил баранам, что они бессмертны, а сдирание шкуры полезно для их здоровья, вожакам же внушил, что они — львы и орлы, и после этого настало беззаботное время: бараны шли туда, куда их вели вожаки, и не представляли себе другой жизни, кроме как в стаде, спокойно ожидая, когда чародей острижет или перережет их.

— Вот и доигрались. У Геббельса в поместье было кресло из человеческих костей! И Библия в переплете из человеческой кожи… Безобразие!

Я — молчок в тряпучок: что говорить-сказать? У Сталина такого кресла не было. Наоборот, была в Кремле церковь, где он каждый день, утром и вечером, молился (так Самумыч рассказывал). Но какие люди-людо-воды!

Принос горячих пельменей в сметане совпал с приездом Мишани, который спешно втащил в комнату несколько пакетов и положил на стол деньги со словами:

— Вот сдача, а я пошёл, гости ждут!

— Спасибо, Мишаня! — сказал Максимыч и подтащил пакеты на середину комнаты, а я спросил у Павла Ивановича, почему он говорит, что этот Гурджиев выдумал свастику? Насколько я знаю, свастику, как эмблему для Thulle, предложил Фридрих Крон в 1918 году, и свастика означает на санскрите буквально «суасти» — «быть добру».

Павел Иванович победно усмехнулся:

— Насчет добра не знаю, а Крон предложил обычную свастику, как она у индусов есть, а Гурджиев предложил развернуть её в обратную сторону! Максимыч, у тебя же есть разные свастики? Покажи Фреде, пусть поглядит!

Вот оно что!.. Мне всё это было неизвестно. Вот что знают эти простые люди, победившие Гитлера!

— Я удивлен… знание… столько… я не знаю… Браво!

— А немцам запрещено это знать, вот они и не знают. — Павел Иванович искоса и значительно посмотрел на меня, а Максимыч покопался на полке и положил на стол лист:

— Вот, прошу, у всех народов есть!

Я начал разглядывать рисунки, а Максимыч, принимаясь вытаскивать из пакетов вещи, спросил:

— А как этот Гурджи с немцами снюхался?

Павел Иванович разгладился:

— А в Стамбуле после революции с нацистским мистиком познакомился, Зеботтом каким-то, не помню…

— Зебботендорфер, — подсказал я (это имя в Германии знакомо).

— Вот-вот… Он там этого Зеботта обработал как полагается, обучил всяким штучкам-дрючкам, ну а тот потом всё это в Германию завёз. В этом Туле в основном баварцы были, нет?

— Да, баварцы, — признался я. — Всюду баварцы… Эти Туле… вначале мифы, старина… потом дрючки-тучки…

— Да, а потом до такого зверства дошло… Ну, этого Зеботта Гитлер тоже в покое не оставил, арестовал. А Гурджиев от них сбежал и в Париже школу дервишей открыл… Знаете, дервиши? Крутятся так, в трансе?.. И как-то странно кончил: то ли под трамвай, то ли под велосипед попал…

Максимыч подал мне ботинки на негнущейся резиновой подошве:

— Вот тебе и на… Фредя, а ну померьте!

Ничего как будто. Только жмут немного. Максимыч решил:

— Это от водки ноги опухли, завтра отпустит… — и забросил мои тапочки в сумку: — Пригодятся ещё!

Чтобы примерить штаны, я отошёл в сторонку. Оказались длинны и велики, спадали.

— Это мы мигом! Укоротим! Сымайте! Галя! Галина! На, подруби штаны для Фреди. — Он подал штаны голове, вглянувшей в дверную щель.

— Не надо рубить! — испугался я. — Просто так — верт, верт, — показал руками (в голове уже изрядно ходил туман).

— Да, понятно, не переживайте, сделаем…

Вот с курткой было плохо — мала: хотя на этикетке и стояло «54», но рукава — чуть ниже локтей, борта не сходятся, змейку не застегнуть. Максимыч качал головой:

— Я же говорил, на размер больше брать… А давай я вам мою куртку дам, разношенную, а эту себе возьму, — предложил вдруг он и принёс потёртую, видавшую пейзажи куртку, вынул из кармана разную мелочь. Я надел. Было нормально. Ему тоже подошла новая куртка, он так и остался сидеть в ней, с биркой, закинутой на спину.

Скоро в комнате появилась молодая женщина с очередной порцией пельменей и готовыми штанами, рядом с ней приковылял Митяша и залез к деду на колени. Я подождал, пока она вышла, напялил штаны — в длину хорошо, в бёдрах великоваты. Да что делать… Пояс затянуть.

— Ну, одели-обули, главное. Деньги спрячьте, чтоб ребёнок не взял… Всё хватает…

— Ребёнок не возьмёт, смотри, чтобы взрослые не позарились, — туманно протянул Павел Иванович и разлил: — Ну, еще раз за Митяшу! Расти большой!

— Спласиба, — ответил малыш и открыл рот, куда тут же получил от деда кусочек сыра и от удовольствия начал стукать двумя руками по столу.

Закусив горячим, мы стали думать, как нам завтра лучше всего ехать. Есть утренние поезда? Надо ли заранее брать билет или можно взять на месте?

— Чай надо захватить и кипятильник. В поездах всё дорого, Мишаня говорил. Эх, всё дорого стало, всё денег стоит! — Максимыч начал загибать пальцы: — За детсад — плати подать, за страховки — плати дань, за газ-воду плати тысячи немереные. Я при коммунистах, помню, 10 рублей в месяц за всё про всё платил — и баста!

— Ну да, свет 2.50 стоил… телефон тоже столько… Сейчас оборзели все, — поддакнул Павел Иванович.

А я вытащил из сумки и показал им меню взяток, полученное от шофера с добрыми глазами:

— Вот, в Интернете, официал…

Они начали читать и хмыкать:

— ГИБДД… средняя стоимость… техосмотр — 150–200 долларов… за пересечение двух сплошных — 5000–6000 рублей… Ну-ка, найди экзамен на вождение — невестка должна сдавать, боится… Вот, экзамен — от 500 долларов… опаньки!.. Готовые права — 40 000–60 000 рублей…

Потом Павел Иванович попросил найти взятки по медицине, а то без зубов трудно жевать, каши остоебенели:

— Так, квота на операцию в «хорошей» больнице — от 100 000 до 200 000 рублей, ого! Круглосуточная медсестра — 1000–3000 рублей в сутки… распределение по «скорой» в «хорошую» больницу — 1000–3000 рублей… Вот это надо знать: чтоб «скорая» в хорошую отвезла, если что, а не в какой-нибудь полуморг… «благодарность» врачу в больнице — 10 000–50 000 рублей… ну, понятно… сопровождение при родах — 20 000–60 000 рубликов… Да тут много интересного, надо внуку сказать, он в Интернете найдет. — Они оторвались от меню, чтобы выпить.