Захват Московии - Михаил Гиголашвили

Вдруг зазвонил мой мобильник. Номера нет. Брать? Ни в коем случае! Зачем? Вдруг это опять полковник! Я, наверно, побелел — ветераны, бросив меню, стали встревожено смотреть на меня:

— В чём дело, Фредя? Вам не плохо?

— Нехорошо. Мент в бордо… Боюсь…

Телефон настырно звонил и звенел. Трескучий звук стрелял прямо по мозгам. От волнения меня стало тошнить, но я мелкими глотками, как учила Бабаня, подавил это чувство. Если чихается — надави под носом, если тошнит — глотай глоточками.

«Что ему надо? — в панике думал я, беспомощно заставляя себя думать, что полковник просто хочет назначить мне встречу, что-то передать — он же говорил — Аугсбург»… Но что-то другое, упорное и твёрдое, отвечало, что нет, он всё знает про узбека и ищет тебя, чтобы посадить!

Я отнял звенящий телефон от уха и положил его на стол. Наконец он умолк.

В конце концов, я же не виноват, что они привели ко мне этого торговца?.. «Кусни памидори»… Я их не приглашал. Я его не трогал, наоборот, защищал. Да, но если узбек умер или в коме, кто это подтвердит? Где Исидор? Где Флор? Их он не знает, а я — вот тут, у него на проволоке… Может, лучше сделать явку с неповинной?..

Когда я сказал об этом ветеранам, они не одобрили:

— Нет, чего туда своими ногами идти?.. Соваться нечего. Может, и пронесёт… Надо будет — сами найдут…

— Вот… Ищут… Искать-найти…

— Ну и пусть ищут, а ты не бери… Хрен найдут!

Опять эти заморочки… нет, заворочки — «ищут», «найдут»… как будто специально все главные глаголы так хитро устроены, что в них удобно всё заворачивать… Ищи-лови-бери-возьми-найди-поймай…

Не успел Павел Иванович разлить по новой, как опять истошно зазвонил телефон, и Митюша (до этого задумчиво ковырявший корку хлеба) проворно смазал ручкой по лежащему брюхом вверх телефону. Кнопки пискнули.

— Ай, Митюша, нельзя, чужое. — Максимыч оторвал от телефона его пальцы, а я схватил трубку и, услышав злой голос полковника:

— …слышите… слышите… — поспешно выключил телефон и спрятал его подальше в сумку.

Максимыч спустил малыша с колен:

— Ну, Митюша, беги к бабе, скажи, чтоб она горячего пирожка нам с грибами прислала — чую, что готов.

— Плислать пилоска. — Митюша расплылся в улыбке и, скарабкавшись вниз по ноге, вразвалку отправился из комнаты, а около двери обернулся: — Голяцево пи-лоска? Будет вам оцень-оцень голяций! Да-да! — Он кивнул кудрями и открыл дверь, дав дорогу крикам, смеху, возгласам.

А я вдруг ощутил себя очень далеко отсюда, один на один со своим злосчастием. Один, где-то, в идиотском наряде (как говорит Павел Иванович, в «одёже»)… Я со вздохом ощупал куртку Максимыча. Пахнет потом, табаком, в карманах — всякая шарахура, трухоблядь, крошки, билетушки… Ботинки ощутимо жали, но я специально не снимал их — чтобы растянуть.

А ветераны вернулись к вчерашней передаче, к секретному оружию рейха, которое выдумали в Туле — Павел Иванович называл его «техномагическим», хотя из трёх ракет, что фрицы успели сделать, две неизвестно куда исчезли прямо со старта, а одна вылетела и не вернулась, но в 1947 году вдруг 4-й американский флот около Антарктики был поражен каким-то предметом, который бесшумно метался в воздухе и огнем уничтожал один корабль за другим…

— Вроде наших «Искандеров», значит, — язвительно заметил Максимыч. — Я читал, что сейчас, когда с грузинами воевали, из двадцати «Искандеров» десять не туда полетели…

— Да, глупая была война, — оживился Павел Иванович. — Как можно с Грузией воевать? Это же единственный там помощник — и против персов, и против турки… А сейчас что? Потеряли Грузию — потеряем Закавказье, а может, и весь Кавказ, где война триста лет идёт… Говорят, когда наши долбоёбы вошли в Гори, несмотря на приказ, не посмели в памятник Сталину стрелять — ездили вокруг него на танках, а он стоял и прямо им в глаза смотрел… Один танкист говорил по ящику, что не только стоял и смотрел, но и как бы поворачивался вслед за танками… Это ж надо, дожили — Красная армия приказ получает памятник Сталину расстрелять!..

Я, хоть и был занят своей скорбью, всё-таки решил поддержать разговор:

— Да, у нас Сталина тоже уважают… Дедушка Людвиг всегда скажет: «Der große Stalin hat nicht nur die Nazis vernichtet, sondern auch die wilden slawischen Horden in Zaum gehalten»[86]. Ну, это значит, Сталин нацистов — цак-цак! — и славянские… стаи занавесил… при заборе…

Ветераны искоса посмотрели, но ничего не ответили, кроме:

— Ну да, он правильно железный занавес сделал, чтоб всякая зараза к нам из Европы не лезла…

— А почему это всё было? Эта войнулька? С Георгиен?

— Что? Война с Грузией? Да наши нефть хотят бакинскую контролировать, — утвердил Павел Иванович свои слова качанием оплодий, — ну и за Косово отомстили! Путин же сказал, когда Косово у сербов отняли: «Мы вам покажем, как сопли жевать!» Вот и готовились: раздавали в Абхазии и Осетии наши паспорта, дорогу построили, снаряды подвозить, 58-я армия стояла наготове… и другие мероприятия… Солдатскую причину нашли — и вошли. Ив НАТО Грузия захотела, а это тоже нашим очень не понравилось…

Максимыч жарко ударил себя по согнутой руке своей увесистой лапонью:

— Вот вам НАТО!.. Хотели НАТО — нате!.. Без всяких обойдемся!.. Знаем, что за вояки америкосы! А чего, ты говоришь, с их флотом у Антарктиды случилось? Кто их порубал?

Павел Иванович солидно побарабанил пальцами по столу:

— Да никто толком ничего не знает, только стоял себе флот (или шел куда), вдруг с чистого неба сорвался огонь и начал бить по кораблям, один за другим зажигать, взрывать — там же снарядов полно… Ну, те и того, капут… Думают вообще, что часть фашистов там, на Антарктиде, окопалась.

— Как… на Антарктиде? — Я подвесил уши повыше.

Павел Иванович допил из стаканчика:

— А так… Ваши же наци очень эту Антарктиду любили.

— Как любить? Чего там? Снег? Лёд? Льда любить?

Павел Иванович рассказал, что Гитлер задумал переселяться в Антарктиду и там основать центр Третьего рейха — оказывается, там подо льдом есть огромные воздушные мешки с теплыми озёрами, а в самом материке водой за миллионы лет проделаны ходы и тоннели, где спокойно можно жить. И вообще, оказывается, оба полюса соединены гигантским «змеиным» ходом, который ведет в обход ядра магмы, и из Арктики («ну, там где якобы неподалеку эти арии расплодились, где страна Туле была») можно запросто по этим змеиным ходам попасть в Антарктиду, надо только горючим запастись, чтобы такое расстояние одолеть:

— Да они вообще считали, что Антарктида — это уплывшая и потом замерзшая Атлантида!.. — заключил он веско.

— Ау! Оу! — вырвалось у меня. Антарктис! Атлантис!

Максимыч тоже сглотнул от удивления. А Павел Петрович значительно шевельнул лицом:

— Они знали, что там, под коркой льда, воздушные мешки покрепче нашей атмосферы, бьют горячие источники, а в пещеры можно целые города поместить. Говорят, в Антарктиде уже была организована пробная колония, «Новая Швабия», и перекинуто в конце войны всё ценное. Конечно, они не всех туда хотели взять — только верхушку… Может, кто и сейчас там сидит… Вот американцы сунулись — и получили… Кстати, этот самый Зеботт разработал «теорию червей», что якобы около Земли есть «червячные переходы» — тоннели, ведущие к черным дырам. А через эти дыры уже можно гулять в пространстве и времени. Так-то… Немцам позарез машина времени нужна была, чтобы узнать у атландцев все секреты, а атландцы спят в анабиозе в этих мешках и когда проснутся — неизвестно…

Максимыч угрожающе переложил по столу свои громадные ручаги:

— Доузнавались, падлы… Правильно сказал Сталин, когда ему доложили о самоубийстве Гитлера: «Доигрался, подлец!» Доигрались, в натуре! И мир чуть не уничтожили! Хорошо, что мы им жару дали! Воевать надо так: немец на тебя с ножом, а ты на него — с пистолетом, он подбил машину — мы взорвали дом, он посылает одного нашего в больницу, а мы троих ихних — в морг…

Я молча выпил. Ohne Kommentar. Без комментариев. Что сказать? Молчать. Бережёного бог не бережёт, бережёный сам себя бережёт, богу надо за другими следить, кому помощь нужна, безбрежным и малобережёным. Берегите только себя и своих близких… Кто меня бережёт? И где мои близкие?

Потом Павел Иванович сообщил, что Гурджиев учил, что главная сила жизни и власти — в абракадабре:

— Кто ею владеет, то владеет миром.

— А чего это? Абракадабра — это же так, глупость какая-то? — возразил Максимыч.

— Это ты так думаешь, что глупость, — загадочно усмехнулся Павел Иванович, — на самом деле «авракадавра» — заклинание, по-древнееврейски значит: «Скройся, нечистый!» И пишется оно так хитро, углом… дай сюда бумагу! — потребовал он, повернул листок со свастиками и начал выводить:

abracadabra

abracadabr

abracadab

abracada

abracad