Циклоп - Генри Лайон Олди

Что здесь еще?

Мази и притирания. Кремы и ароматические смолы. Белила и румяна, пудра и эссенции. Духи — сирень, гиацинт, сандал, гвоздика, мускат… Старый приятель — солнечный луч — играючи мазнул Эльзу по лицу, и она опомнилась. Окно! Сивилла так резко отдернула занавеску, что едва не сорвала ее, и жадно прильнула к холодному стеклу. На миг она ослепла. Весь мир снаружи был пронизан светом. Это небеса! Небеса! На глазах выступили слезы, и сквозь них сияла радуга. Чувствуя, как сердце трепещет в груди, Эльза приложила ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза…

Да, небо. Да, солнце.

Внизу, под небом и солнцем, уходили к горизонту заснеженные поля. Перелески, черные склоны гор. Хаотичная россыпь предместий. Зубцы городской стены. Нагромождение крыш — местами из-под снега блестит красная чешуя черепицы. Из печных труб, подпирая облака, растет лес столбов дыма. Редкое для зимы затишье, ни ветерка… Перед Эльзой раскинулся Тер-Тесет. По левую руку высилась еще одна стена, отсекая город от дворца. Вдоль гребня ходили караульные с алебардами. Под их бдительной защитой дремали башни и башенки, галереи и крыши дворцовых палат. Вряд ли король Тер-Тесета, при всем его благочестии, уступил светлой Иштар собственный дворец…

Вспомнив о своей наготе, Эльза отшатнулась от окна. Одно дело — разгуливать нагишом в раю. И совсем другое — в чужих покоях. Ну, как сейчас войдут стражники? Слуги? Сам король?! Судорожные мысли о том, что же все-таки произошло в спальне принца, девушка отчаянным усилием загнала поглубже. Она обнаружила, что вся покрылась «гусиной кожей». В спальне было прохладно. До сих пор, охвачена лихорадочным возбуждением, уверенная, что попала на небеса, сивилла холода не ощущала.

«Где моя одежда?»

Помнишь, как тебе хотелось по нужде? — услужливо подсказала язва-память. Прямо сил терпеть не было. Но ты же не могла сказать об этом королю, верно? Полагаю, ты грохнулась в обморок — и наверняка обмочилась. Твою одежду выбросили, замарашка…

Эльза кинулась к ларю, в надежде отыскать какое-нибудь платье. Одновременно с этим отворилась дверь за ее спиной. Завизжав, Эльза метнулась к кровати. Казалось, одеяло вдруг ожило и само намоталось на сивиллу. Со стороны она походила на кокон, в верхней части которого испуганно блестели два глаза. В дверях обнаружилась миловидная девица в скромном платье и чепце. Потупившись, она присела в реверансе, ожидая приказаний. Следом в спальню проскользнула вторая девица — сестра-близнец первой. Ошалевшая Эльза ждала явления третьей близняшки, но служанки, похоже, закончились.

— Кто вы такие?!

Девицы поднесли ладони к лицу, изобразили двух выброшенных на берег рыб, беззвучно разевая рты — и виновато развели руками.

— Вы немые?!

Девицы кивнули.

Хорошо хоть, не глухие! Эльза собралась было потребовать одежду, но за дверью громыхнули тяжелые шаги, и слова застряли у сивиллы в горле.

— Кто там?!

Служанки посторонились. В дверь протиснулись два лысых здоровяка. Неясно, чего в них было больше — мышц или жира. Над поясами колыхались дородные животы, зато кожа на плечах и руках едва не лопалась от вздутых мускулов. Пыхтя и отдуваясь, здоровяки втащили в спальню лохань с водой, от которой шел пар, и удалились. Девицы захлопотали, откуда-то объявился кувшин с «птичьим» горлом, губки, мыльная паста. Эльза и моргнуть не успела, как оказалась в лохани, а ее уже намыливали и терли губками. Первая служанка попыталась снять диадему…

— Нет! — Эльза вцепилась в украшение. — Не тронь!

Служанки закивали, и Эльза успокоилась. Блаженно закрыла глаза, отдавшись во власть хлопотавших вокруг нее близняшек. Рука с диадемой, зажатой в пальцах, свешивалась наружу, за край лохани. «Только бы не заснуть! Еще выроню ненароком…» Вряд ли, успокоила она себя. Вон, у принца в обморок упала, а не выпустила…

Размен!

Сонливость как ветром сдуло. Ногу принцу, скорее всего, уже ампутировали. Сейчас королю не терпится узнать, что получит принц в результате размена. Скоро его величество явится сюда… И ей снова придется лгать! Эльзу пробрала дрожь. Горячая вода показалась ледяной. Судьба дала ей отсрочку. Неделю, может, больше. Изменения требуют времени, королю это известно. Она будет лгать, что размен прошел удачно, что надо всего лишь обождать, провести ритуал закрепления; расчетливая обманщица, противная самой себе, она станет когтями выцарапывать час за часом, пока правда не откроется его величеству во всей неприглядности…

Неделя роскоши.

И в итоге — топор палача.

— Хватит! — велела она служанкам. — Я хочу одеться!

7.

Вошел мужчина, прекрасный как бог.

Камзол-пурпуэн из травчатой, расшитой золотом парчи. Короткий, до бедер, подбитый куницей плащ со стоячим воротником. На носках туфель — кружевные розетки с изумрудами. Шелковый берет лихо сбит на ухо, страусиные перья концами свесились за плечо. Прорези, буфы, галуны…

— Как спалось нашему сокровищу? — с улыбкой спросил король.

— Благодарю, ваше величество…

Ринальдо прошелся по спальне, нимало не смущаясь видом смятой постели. Подмигнул Эльзе, отчего девушку вогнало в краску. Чувствовалось, что король встал давно, и все свободное время посвятил красоте. Волосы Ринальдо блестели от помады. Кончики тщательно подстриженных усов щегольски загибались вверх. На подбородке темнел узкий клинышек бороды. Сам великий Митра не отыскал бы в облике его величества черты того безумца, который вчера бил Эльзу по лицу, а потом, умоляя о чуде, волочился за ней по полу. Все прошло удачно, поняла сивилла. Лекари отняли мальчику ногу, принц жив. Августейший отец уверен в благополучном размене…

— Наше сокровище довольно?

— Ваше величество слишком добры ко мне. Я — простая девушка…

— Нет! — в притворном ужасе вскричал король. — Простая? Наше сокровище не имеет цены! Предложи нам Махмуд Равийский свою казну до последней монетки, и гарем впридачу, в обмен на вас… Мы рассмеемся в лицо султану! Мы скажем ему: «Царственный брат мой! У каждого государя…» Впрочем, это пустяки. Наше сокровище не должно беспокоиться тем, что мы скажем Махмуду. От этого вянут губки и портится цвет лица…

Схватив подушку, еще не до конца остывшую после сна, король с силой втянул ноздрями запах Эльзы. Верхняя губа Ринальдо вздернулась в усмешке, обнажив крепкие, белые зубы. Он швырнул подушку обратно, словно строптивую любовницу. Король чего-то ждал. «Чего? — недоумевала сивилла. — Как он сказал? Наше сокровище не должно беспокоиться…»

— Как здоровье его высочества?

Эльза спрашивала, повинуясь странному наитию, и угадала.

— Великолепно! — Ринальдо отвесил сивилле церемонный поклон, словно Эльза была здесь королевой, а он — шутом. — О лучшем трудно и помыслить! Как говорится, вашими молитвами…

— Ампутация прошла успешно?

— Ампутация? — изумился король. — О чем вы?

— Ну как же? Нога принца…

Король задумчиво изучал Эльзу. Под его взглядом девушка чувствовала себя голой. Словно и не было служанок-близнецов, принесших ей платье и