Адвокат. Судья. Вор (сборник) - Андрей Константинов

Антибиотик вышел из машины на Новороссийской улице и пошел дальше пешком. У ворот парка он кивнул двум своим телохранителям, и те разошлись в стороны, невзначай оглядывая подходящих к воротам людей. Виктор Палыч любил назначать встречи у институтов – в студенческой массе посторонние люди сразу бросались в глаза возрастом и одеждой, соответственно, ментам труднее было бы установить наружное наблюдение…

Чернов уже ждал, приплясывая на морозце в легкой курточке.

– Когда ты, Валера, оденешься по-человечески? Тебе что, денег не хватает? – подойдя, спросил его с ласковой укоризной Антибиотик.

Чернов хмыкнул:

– Оденешься тут, как же… У нас нормальную сигарету выкурить нельзя. Вчера сдуру на работе пачку «Кэмела» вытащил, начальник сразу: на какие деньги? Полпачки себе выгреб, а меня коррупционером назвал, вроде как в шутку…

– Понятно, – оборвал его Виктор Палыч. – Трудно тебе. Ну ближе к телу, как говаривал старик Мопассан. У нас тут непонятки… Кто делом Званцевой занимается?

Валера поежился:

– Степа-чокнутый из пятнадцатого отдела.

– А-а, – протянул Виктор Палыч. – Кудасовцы… С этими по-людски не решишь…

– То-то и оно, – вздохнул Чернов.

– А ты-то на что? – озлился вдруг Антибиотик. – Затокал… Что хочешь делай, но Катьку прощупай: чем дышит, что говорит. Мы тебя в следующем квартале продвигать собираемся, вопрос почти решен, смотри – все в твоих руках. Старайся, а мы тебя не забудем, ты же знаешь…

Чернов кивнул и торопливо заговорил:

– Единственное, что удалось узнать: не тех они взяли, кого собирались… Кудасовцы на «черных» ехали, омоновцев еще инструктировали, чтобы те не вздумали «зверей» палками профилактировать… А потом еще начальство говорило: Марков, мол, везучий, подфартило ему, просто подарок судьбы…

– Подфартило, говоришь? Ну-ну… – Взгляд у Антибиотика стал колючим и совсем не ласковым: – Ты, Валера, тему эту пробей.

Чернов досадливо сморщился:

– Да не пробиться там… Про пятнадцатый отдел не зря говорят, что там все на шпиономании головой поехали…

– Ничего, – ответил Виктор Палыч. – Недолго им осталось. Никитку этого, Кудасова, мы угомоним. И отдел его нейтрализуем. Они неактуальными задачами занимаются. Это в то время, когда страна от уличной преступности задыхается! Ничего… Короче, задача тебе ясна? Как хочешь пробивай! Нас время поджимает.

Антибиотик повернулся и, не попрощавшись, пошел к выходу из парка.

Чернов воровато огляделся, закурил сигарету и принял решение отправиться в ИВС, где сидела Званцева…

Под вечер у Катерины случилась очередная стычка с вернувшейся после допроса молодой сокамерницей, видимо, решившей взять реванш за утреннюю экзекуцию. Без каких-либо видимых причин и поводов девка, сняв с себя растоптанный туфель, бросилась на Катю с истошным криком:

– Манду порву, сука. – Она метила каблуком Кате прямо в лицо, но та уклонилась, перехватила левой руку, сжимающую туфель, а правой ткнула девке в лицо. Этот удар Олег называл «кошачьей лапой» – четыре пальца били одновременно в четыре болевые точки на лице: средний – в переносицу, указательный и безымянный – в подглазья, а большой – в горло, под подбородок. «Тяжело в учении – легко на работе», – шутил, бывало, Олег на тренировках, повторяя фразу из «Операции „Ы“», когда обессилевшая Катерина буквально падала на пол. Теперь все эти знания пригодились. Подхватив завизжавшую и ослепшую на время девку за волосы, Катя с размаху ударила ее лицом о стену. Зечка завыла во весь голос, и дверь немедленно отозвалась лязганьем замка. В камеру вошла дежурная, из-за ее спины выглядывал Чернов.

– Что тут происходит? Званцева?! – строго спросила дежурная.

– Вы эту девку не трогайте, не виноватая она, – вступилась за Катю вторая сокамерница.

– Пойдемте-ка, Екатерина Дмитриевна, побеседуем, а то вы тут всех перебьете, – выступил вперед Чернов.

Катя перевела дыхание и покачала головой:

– Без адвоката я беседовать не буду!

Чернов кивнул и осклабился:

– Будет вам и адвокат. Не осложняйте свое положение. Пойдемте. – Чернов начал подталкивать Катерину в спину, и та, поколебавшись, вышла из камеры. Чернов привел Катерину в следственный кабинет, находившийся рядом.

– Ну-с, – сказал Чернов, усаживаясь на табурет и жестом предлагая сесть Кате. – Что мы желаем рассказать?

– Я ничего не хочу рассказывать, – сухо ответила Катерина. – Оставьте меня в покое!

– Ты мне брось тут ваньку валять! – заорал вдруг Чернов, вставая с табурета. – Я сейчас приму заявление у гражданки, которую ты избила, и еще годика три тебе накинем!

Катя устало закрыла глаза и равнодушно пожала плечами:

– Делайте, что хотите.

Чернов пробежался по кабинету:

– Ты мне не указывай, что делать! Отсюда теперь долго не выберешься. Знаешь поговорку: «Большой дом, он потому Большой, что с него Магадан видно».

Валера хихикнул и наклонился к Катиному лицу. Катя слегка отодвинулась:

– Вы бы, не знаю, как вас зовут, побрились, зубы почистили, в баню сходили…

– Я тебе пошучу, я так пошучу – совсем не смешно станет.

– Ладно, – устало сказала Катерина. – Задавайте ваши вопросы и отведите меня назад в камеру.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Чернов. – Другое дело. Давайте-ка о ваших знакомых поговорим.

Чернов внезапно перешел на «вы» и снова сел на табурет.

– Вам известен некий Карл Фридрихович Филь?

– Кто же его не знает, – пожала плечами Катя. – Он – один из учредителей банка «Отечество»…

– Что вы можете о нем рассказать?

Катерина подумала немного и ответила:

– Очень вежливый, воспитанный человек, никогда не сядет первым, не предложив место женщине, всегда отлично выбрит, подтянут, ему примерно под шестьдесят, но он в отличной спортивной форме…

– Меня не интересует его форма, – раздраженно бросил Чернов. – Вам известно, каким фирмам он выдавал кредиты за последние два месяца?

– Откуда же мне знать, – удивилась Катя, – если это – коммерческая тайна? Такие вещи могут знать только люди из Большого дома – они высоко сидят, далеко глядят…

– Опять шутить изволите?! – Чернов грохнул кулаком по столу.

– Ну что вы, – ответила Катерина, пряча усмешку. – Как я могу шутить при таком большом начальнике?..

Чернов достал сигарету и закурил, не предложив Кате.

– Хорошо. Давайте поговорим об Антибиотике… Что вы о нем знаете?

– Антибиотик – это такой медицинский препарат, – тоном терпеливой учительницы начала Катерина. – Он используется как противобактериальное средство, в частности, для лечения венерических заболеваний. Если у вас какие-то проблемы…

– Это у тебя проблемы, сука! – завопил Чернов, подскочив с табурета. – Опять смеешься?! Я тебя о Витьке-Антибиотике спрашиваю!

– Таковых не знаю, – спокойно покачала головой Катя.

– Не знаешь… У нас есть фотография, где вы запечатлены вместе.

– Ну и что? – Катя широко раскрыла глаза. – Я женщина взрослая, могу позволить себе любые контакты.

– Ну и какие же контакты у тебя были с Виктором Палычем?

– Не помню…

– Вот ваша фотография. – Чернов выхватил из кармана пиджака карточку, которую ему передал Антибиотик.

– Ах, этот… – протянула Катерина. – Мы с ним посещаем один спортивный клуб.

– И все?

– Ну, если вы такой осведомленный человек, – улыбнулась Катя, – то у вас должны быть и другие фотографии… Я устала, больше разговаривать не буду. Отведите меня в камеру.

– Ты, сучка, об этом еще пожалеешь, это я тебе гарантирую, – негромко сказал Чернов, выводя Катю из кабинета. – Пожалеешь очень скоро.

Катерина ничего ему не ответила: она действительно страшно устала и, вернувшись в камеру, сразу легла. В тот вечер ее больше не трогали…

На следующий день Чернов, встретившись с Антибиотиком у станции метро «Елизаровская», доложил, что Званцева «молчит, как Зоя Космодемьянская». Виктор Палыч хмыкнул и, уходя, сказал жестко:

– Рой дальше… Штирлиц ты наш…

Антибиотик ничего не понимал и поэтому не торопился принимать какое-то решение. «Ничего, – думал он. – Пусть посидит девочка. Только на пользу ей будет».

Между тем Катерина, не получая никаких известий от Антибиотика, все больше склонялась к мысли, что раз Виктор Палыч не присылает ни адвоката, ни весточек, то он сам может иметь какое-то отношение к ее задержанию. Или это все-таки дело рук Сергея? Она понимала, что рано или поздно ей придется отвечать на вопрос – как у нее оказался в каблуке кокаин. Виктор Палыч найдет возможность задать его, если только он не был подложен с его ведома. Что тогда говорить? Какую версию строить, чтобы не погубить себя и… Сергея. Катя знала, что не сможет его выдать, даже если он на самом деле отправил ее в тюрьму. Челищев стал ее вторым «я», Катя растворялась в нем, теряла рассудок и силу воли… Было и еще одно обстоятельство, о котором никто не знал, кроме нее. Вот уже две недели у нее была задержка женского цикла. Такое случалось и раньше, но сейчас самочувствие было не совсем обычным. Катя со страхом думала о том, что она, потеряв голову с Сергеем, предохранялась небрежно и вполне могла забеременеть…