Монах - время драконов - Роберт Ши

Восьмой месяц, двадцать шестой день,

Год Лошади.

В своей южной оконечности вымощенный кирпичом, Путь Императора, являющийся для Линьнаня тем же, чем улица Иволги для Хэйан Кё, огибал императорский дворец и подножие холма Феникса. На этом холме строили свои дворцы аристократы и богатые купцы, и именно здесь остановился Хоригава. Ворота его имения вели в аккуратный двор, окруженный тремя внушительными павильонами с синими и золотыми колоннами. Окно комнаты Танико на втором этаже женского павильона выходило на пруд, поверхность которого была покрыта листьями лилий. Растущие вокруг него плачущие ивы и персиковые деревья были зелеными. Дома начиналась осень, но здесь, в Линьнане, осени не существовало.

Переговоры Хоригавы с китайским двором растянулись на месяцы. Он прибыл в Линьнань, располагая именами некоторых полезных людей, в основном купцов, торгующих с Такаши, и использовал их как ступени лестницы, чтобы достичь более высокопоставленных лиц. Но очень часто промежутки между аудиенциями великих людей составляли несколько дней. Самым тяжелым оказалось добиться аудиенции у самого важного должностного лица Линьнаня главного советника императора, истинного правителя Южного Китая Чжа Су-дао.

Танико оставалась в изоляции, скорее даже в заключении. Как происходило везде, где бы она ни оказалась, Танико быстро подружилась со слугами - со своими соотечественниками и вновь нанятыми китайцами. Хоригава приказал всем не спускать с нее глаз и предупредил, что ей нельзя верить. Но, сознательно используя обаяние, искренность и доброту, она завоевала всех. Через слуг она могла контактировать с внешним миром. Особенно полезным был пожилой секретарь, китаец.

От него она немного узнала историю императоров Сун. Их династии положил начало генерал, более трехсот лет назад захвативший трон. Сто лет назад они потеряли Северный Китай, сначала отдав его варварам кидани, потом - татарам кинь. А сейчас монголы, в свою очередь завоевав татар кинь, решили объединить обе половины Китая под своим правлением. Они вонзились в территорию Сун с трех направлений: их император Менгу - далеко на западе, его младший брат Кублай-хан - на западе, ближе к столице, а знаменитый, вселяющий ужас генерал Аргун Багадур - на юге. Ей казалось, что она слышала об Аргуне Багадуре прежде, но не могла вспомнить, где и когда.

Сначала Танико показалось, что все китайцы высокие, серьезные и молчаливые. Потом она встретила нескольких человек, которые были низкими, страстными и разговорчивыми, Она считала их алчными, но потом услышала о бедных ученых, встретила на кухне нищих монахов. Постепенно она поняла, что ее поспешно сложившееся мнение о китайцах так же неверно, как и вера китайцев в то, что ее народ питается человеческим мясом, и она принялась изучать их одного за другим.

Один из здешних обычаев был для нее полностью непонятен. Она не встречалась с женщинами из высших слоев общества, но слуги уверяли ее, что ступни женщин благородного происхождения действительно туго пеленали в раннем детстве, чтобы предотвратить их рост. В результате получались похожие на копыто лошади ступни, называвшиеся лилейными, и китайские женщины очень гордились ими. Танико не могла себе представить почему. Не могла она себе представить также, каким образом китайцы могли считать такие ноги привлекательными, что, несомненно, соответствовало действительности. Только мужчина подобный Хоригаве, думала она, мог найти привлекательность в изуродованной женщине.

В конце Года Лошади китаец, секретарь князя, сообщил ей, что тому удалось наконец вступить в контакт с Чжа Су-дао. Зная о страсти советника к боям сверчков, Хоригава обежал десять основных и более мелкие рынки Линьнаня, пока не нашел действительно грозного боевого сверчка, за которого он заплатил десять рулонов шелка. Он послал сверчка в клетке из слоновой кости великому министру, сопроводив подарок поклоном от того, кто служит императору Гу-пань в том же качестве, что и Чжа императору Сун. Это было преувеличением, но Чжа Су-дао никак не мог узнать об этом, Чжа послал за Хоригавой. Что точно они обсуждали, секретарь не имел понятия.

Хоригава был приглашен на праздник, устроенный Чжа Су-дао в честь начала Года Овцы. Главный советник развлекал гостей на Западном озере Линьнаня, зафрахтовав целую флотилию украшенных цветами прогулочных лодок, тяжело нагруженных бочонками рисового вина со специями, команда которых состояла только из женщин. Хоригава был среди почетных гостей, путешествующих вместе с самим Чжа Су-дао в плавучем доме в виде дракона, возглавлявшем флотилию. Через некоторое время после этого события Хоригава на торговой джонке отправил запечатанное донесение Такаши-но Согамори.

Танико проводила дни за записями в свою подголовную книгу, вышиванием и игрой в маджонг со служанкой-китаянкой, обучившей ее этой игре. Пожилой секретарь обучил ее живописи в китайском стиле. Она сравнивала с ним языки, и оба были поражены тем, как язык Танико передавался китайскими иероглифами, каждый из которых означал совершенно отличное по значению слово. Старик объяснил, что Китай известен всем как Срединная империя потому, что все другие народы земли должны приезжать в Китай на обучение.

В один из дней ранней весной Года Овцы к ней пришел Хоригава. Его маленькое угловатое лицо светилось радостью.

- Я пришел посоветовать своей почтенной жене подготовиться к долгому и трудному путешествию по суше. Мы отправляемся в путь через три дня.

- Куда? - холодно спросила Танико.

- На запад, - Хоригава широко махнул рукой в том направлении.

- На западе идет война.

- Да. Ты испугана? - Его взгляд пронзал ее. Быть может, он надеялся, что долгие месяцы ожидания и заточения сломили ее.

- Нет, - твердо заявила Танико. - Куда бы мы ни отправились, я не буду испытывать страха, если ты сам не испугаешься.

- Тебе следует бояться больше, чем мне. Танико еще раз тщательно упаковала свои шелка, драгоценности, гребни и другие пожитки, привезенные из Хэйан Кё. Она еще ни разу не надевала свои лучшие наряды.

За день до отъезда она разыскала пожилого секретаря, чтобы попрощаться с ним. Он распластался у ее ног и посмотрел на нее со слезами на глазах.

Танико улыбнулась.

- Едва ли я заслуживаю такого излияния чувств. Быть может, знай вы меня лучше, при расставании было бы меньше рыданий.

Он покачал головой.

- Бегите, почтенная госпожа. Убегайте. Не ездите с этим князем.

- Как я могу убежать? Куда?

- Вас везут, чтобы уничтожить. Советовать вам открыто не повиноваться собственному мужу - большое зло, но то, что задумал он, еще более отвратительно.