НА ЧУЖБИНЕ 1923-1934 гг. ЗАПИСКИ И СТАТЬИ - Нестор Махно

Волин дает другую окраску своему аресту. Но у меня больше оснований верить т. Голику, чем Волину, особенно теперь, когда он, став на авантюристический путь отмахивания от всего и вся, на каждом шагу, по каждому вопросу, лжет. В самом деле. Я утверждаю, что в г. Екатеринославе Волину и т. Голику приготовлялось все к их отъезду в район Кривого Рога... Здесь им были заготовлены соответствующие официальные документы - удостоверения, о которых в недалеком будущем наши товарищи, очутившись на Украине, при благоприятных условиях смогут узнать по исходящим штабным книгам, ибо они по ним прошли. Здесь же, в Екатеринославе им была выдана надлежащая сумма денег и прочее (о деньгах Волин мог не знать, так как они выдавались на пищу, и их получал руководитель отряда). Откомандировка Волина и н-ка контрразведки приготовлялась в г. Екатеринославе в конце ноября - начале декабря 1919 года, накануне оставления нами города Екатеринослава...

А в 12-15 верстах от г. Екатеринослава - в селах Александровка-Сурско-Литовское, Волин и т. Голик во главе со своим маленьким отрядиком распрощались со мной. Я выезжал в поле к развернутым боевым фронтом частям лично руководить операциями на задержании наступавших деникинцев, а они должны были двинуться в свой путь по направлению Кривого Рога. Со времени, как мы попрощались, больше я Волина не видел нигде, - ни в штабе, ни в реввоенсовете, ни в обозе последнего. Через два дня после этого штаб и реввоенсовет расположились в одной из немецких колоний близ села Башмачки. Здесь, когда я возвратился из фронта, мне было доложено, что Волин и т. Голик, отлучились от передвижения штаба с дороги, при его переезде из Сурско-Литивского в район Башмачки, и направились, куда были откомандированы, т. е. в район Кривого Рога.

Волин же (с какой целью, - это только ему и его друзьям очевидно известно), став определенно на гнусно-иезуитский путь политиканства и, бессовестно извиваясь на нем, лжет себе, лжет своим друзьям и вообще читателям его «разъяснений», что он, дескать, имел мандат-удостоверение от 29-го декабря и это - де - спасло его от предъявленного ему следователем Вербовым опасного обвинения...

К чему это авантюристически-преступное двоедушничанье перед одними и пускание пыли в глаза другим? - Неужели Волин перестал понимать, что в нашем мире не все преступно, что поэтому все своевременно будет замечено в этом его преступном двоедушничании и выведено наружу, - даже не нами, а нашими врагами, при том в таком свете, что всем этим занимается-де не какой-то Волин лично, а целая плеяда представителей анархизма. Ибо враги-то наши не знают того, что этими гнусностями живет один лишь Волин, да, быть, может, кое-кто из близких его; анархистам же, живущим судьбами своего движения, все это двоедушничанье Волина там, где он должен быть прямым и честным, хотя бы с самим собой, ненавистно. Или, быть может, Волин рассчитывает, что все то, что он «разъясняет» в своем «разъяснении», есть пища только для эмигрантской ему лишь известной и понятной среды, которую-де легче всего вооружить ложью и натравить против меня. Но и в этом случае ему следовало бы быть осторожным в отношении тех фактов и связанных с ними истин, которые, если и не обязывают ни в чем и не перед чем самого Волина и тех, кто закулисно кричит за его честь, и топчут других, - то обязывают других, в ком есть честь, чтобы эти другие ни перед чем не остановились, чтобы разъяснить их, эти истины.

Волин в своем «разъяснении» на странице 5-й, желая утвердить свою ложь в том, будто он получил удостоверение от меня и, следовательно, когда расстался со мной и армией, повторяет: мандат-удостоверение было датировано 29 декабря 1919г. (читатель увидит ниже, почему я так отчетливо помню эти подробности и почему они имеют такое значение)... - и пошел размалевывать чепуху о ней, о которой я уже сказал, чего она стоит, и повторяться не буду. Приведу лишь неопровержимые данные в доказательство его лживости о дате 29 декабря. Если бы Волину можно было поверить, что удостоверение его было датировано не ранее, а только 29-го декабря и что он это показал следователю Вербову, то следователь этого дела, которое ему предъявлялось, не прекратил бы, а довел бы его до конца и Волин был бы предан суду.

Мне могут сказать - почему?

Потому, именно, что и для меня и моего штаба и для штаба 14-й Красной армии доподлинно известно, что встреча повстанческих вооруженных сил с 45 дивизией красной армии произошла под городом Александровским 20-21 декабря 1919 года, даже по его «разъяснениям», во время этой встречи повстанческих войск с красной армией не было: он был в районе Кривого Рога. Это принуждает меня спросить всех крикунов и людей исподтишка клевещущих, будто я оговариваю Волина, - нужно ли еще далее раскрывать грязную наготу Волина в этом вопросе?

Я подчеркиваю, что после встречи повстанческих войск с частями красной армии (она происходила под руководством моего помощника - старшего Каретника, замещавшего в это время больного командира 2-го Азовского корпуса - тов. Вдовиченко...), когда повстанцы и красноармейцы расположились на отдых в самом городе и вокруг него по селам и хуторам - именно 24-го декабря 1919 года я и весь главный штаб нашей армии въехали в город Александровск.

Через два дня по моему прибытию в город, штаб повстанческих войск получил на мое имя приказ Реввоенсовета 14 красной армии -собрать все повстанческие войска в один кулак и двинуться с ними на польский фронт.

Приказ этот поставил все повстанческие силы на ноги. Последние дни 27-28 декабря, перед 1-м январем, к нам переходили некоторые красные части, в частности, и батальон красных китайцев, а красные бронепоезда передали нам до тысячи трехдюймовых снарядов и наш штаб, желая избежать назревавших кровопролитий с красной армией, в то время, когда я был уже подкошен тифом, к 1-му января сам выехал и снял все повстанческие части из города Александровска в направлении Гуляй-Поля.

Спрашивается - как же все-таки могло случиться то, что у Волина, расставшегося с повстанческой армией почти что месяц тому назад, очутился мандат-удостоверение, датированный от 29-го декабря 1919 г.? И почему, если бы это было верно, следователь Вербов, благодаря этой дате на мандате-удостоверении, направил «дело» Волина на прекращение, когда эта дата (29 декабря) должна была быть катастрофической для Волина: ибо она указала бы на то, что Волин да был в г. Александровске во время обсуждения штабом и реввоенсоветом повстанческих войск, приказа красного военного командования и ответа на этот приказ? - А Волина ведь (по его же разъяснениям видно, -см. стр. 10-ю его «разъяснений») за то только лишь и обвиняли арестовавшие его большевистские власти, что он-де «отговорил Махно... идти на польский фронт, когда советская власть потребовала этого от него в серьезный момент».