Осколки тьмы (СИ) - Рия Эшмар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно! — Оживляясь, Лина вскакивает с кровати и бросается к зеркалу, перед которым принимается расчесывать уже успевшие слегка подсохнуть волосы. — А как же Стас? Они ведь в одной комнате.
— Стаса, так и быть, возьму на себя.
Однако в номере, где поселились парни, мы находим одного только Террана. Взглядом провожаю друзей до лестницы и возвращаюсь в свою комнату — гулять совершенно не хочется, а вот побыть в одиночестве — очень. Стоит мне вновь улечься на кровать, как раздается стук в дверь. Наверное, это Стас нас всех потерял.
Лениво поднимаюсь, подхожу к двери, открываю… На пороге обнаруживается Альрайен. Стоит, улыбается. В опущенной, слегка отведенной назад руке он держит сверток неопределенной формы.
Возникает желание захлопнуть дверь прямо перед носом аллира, но, наверное, с моей стороны это будет малодушно. Как можно более спокойно спрашиваю:
— Что тебе надо?
— Не желаешь проявить гостеприимство и предложить мне войти? — продолжая невозмутимо улыбаться, интересуется Альрайен.
— Не желаю, но мое мнение никогда тебя не волновало. Заходи.
Отстраняюсь, пропуская аллира в комнату. Закрываю за ним дверь.
И для чего только явился? Чтобы опять проверить мои нервы на прочность? Такими темпами, к сожалению, нервов надолго не хватит.
Со скрещенными на груди руками настороженно наблюдаю за Альрайеном, ожидая от него очередного подвоха. Он тем временем проходит внутрь, с интересом осматривается и вновь поворачивается ко мне.
— Я кое-что принес для тебя.
Хочется съязвить, но усилием воли удается сдержаться. Продолжаю молчаливо взирать на Альрайена. Мой холодный взгляд ничуть не смущает аллира. С завидной невозмутимостью и все той же легкой полуулыбкой на губах он протягивает сверток.
— Мне ничего от тебя не нужно. — Стараюсь изобразить равнодушие, что весьма непросто при вдруг разыгравшемся любопытстве.
— Тебе что-нибудь мешает просто взглянуть?
Немного мешкаю. Пожимаю плечами и все-таки беру сверток. Развязываю мешок из грубоватой ткани, нахожу несколько листов белой бумаги, пару простых карандашей и даже небольшой набор масляных красок с кистями. Внутри что-то подрагивает.
Я поднимаю ошарашенный взгляд на Альрайена — тот внимательно наблюдает за мной.
Ну почему я сказала, что мне от него ничего не нужно?! А теперь проклятая гордость не позволит принять подарок! Но боже, как хочется это сделать. Прижать драгоценный сверток к самому сердцу и никогда его не отпускать. Сделать черно-белый набросок, подержать в руках маленькие разноцветные баночки, испробовать новые кисти, наполнить рисунок живыми красками… Но я сказала, что ничего не возьму! Черт, что же теперь делать? Почему я такая дура? Лишиться столь прекрасного дара из-за глупой гордости. Невыносимо!
— Я хочу, чтобы ты что-нибудь для меня нарисовала, — мягко говорит Альрайен.
Я внимательно смотрю аллиру в глаза, пытаясь понять, о чем он думает. Однако по взгляду невозможно разгадать ни единой эмоции. Отражаются ли все терзания на моем лице? Знает ли Альрайен, что я чувствую?
Произнес ли он эту фразу специально, чтобы я смогла позволить себе принять подарок? Ведь теперь мне ничего не мешает согласиться и просто что-нибудь нарисовать для него, а потом невзначай оставить краски у себя, не наступая на горло собственной гордости. Но если Альрайен устроил все это специально, то для чего? Почему он сделал мне подарок, а потом помог его принять?
И сейчас он не торопит меня, спокойно ожидая ответа.
— Есть определенные пожелания? — наконец спрашиваю я.
— Полностью полагаюсь на твой вкус.
— Что ж, хорошо…
Выгружаю на стол содержимое мешка. По обыкновению предпочитаю начать с карандашного наброска. Если он удастся, то краски добавить не составит особого труда.
Большую часть моей коллекции составляют портретные изображения Тэана, однако есть и пейзажи, которые я вижу во снах. Намного реже я рисую действительность реального мира.
На этот раз не хочу отходить далеко от привычного стиля и останавливаю выбор на портрете. Только рисовать собираюсь Альрайена. В то же время это своеобразный способ поблагодарить его — слишком сложно, невозможно произнести простое «спасибо».
Пока разбираюсь с красками и кистями, Альрайен устраивается в кресле. Кладет подбородок поверх кисти согнутой в локте руки, задумчиво наблюдая за моими действиями. Мелькает мысль, что это занятие доставляет ему некоторое удовольствие, но я быстро отбрасываю предположение — слишком бредовое.
— Тебе придется позировать, — сообщаю, посматривая на алллира.
Альрайен приподнимает бровь, но это единственное проявление его удивления.
— С удовольствием.
— Отлично. — Я устраиваюсь за столиком боком, так, чтобы удобно рисовать и в то же время смотреть на Альрайена.
На несколько часов реальность растворяется в дымке, переставая для меня существовать, как бывает каждый раз, когда я с головой погружаюсь в творчество.
С приближением работы к концу вновь возвращаются мысли, медленным потоком вливаясь в сознание.
Упирающийся в скулу кулак придает Альрайену задумчивый, слегка отстраненный вид. Синие глаза смотрят вдаль, но в то же время создается странное впечатление, будто взгляд аллира пронизывает насквозь.
Кажется, Альрайен сейчас витает где-то в другом месте, но не один, а вместе со мной. Этот взгляд, идеальные черты словно фарфорового лица, тонкие изящные пальцы, виднеющиеся из-под длинного синего рукава и привлекающие внимание, — все это в процессе рисования запоминается мне в мельчайших деталях. Теперь, даже закрывая глаза, с легкостью могу воскресить образ аллира в своей памяти и воспроизвести рисунок заново, больше не глядя на Альрайена.
Холодная красота, внимательно изученная за время рисования, притягивает к себе. Как когда-то в замке Альрайена на вершине самой высокой башни среди белых облаков, хочется прикоснуться к аллиру и озарить эту величественную красоту своим теплом. И на этот раз никто не держит меня взаперти, никто не заставляет, не принуждает…
Что-то тянет меня к аллиру, заглушая боль в груди, от которой так трудно дышать. Может, он способен помочь избавиться от совершенно бесполезных, обреченных чувств? Что если впустить его в свое сердце, что если дать ему шанс? Не задумываясь, чего он добивается — разве это имеет значение, когда душа рвется на части от одной только мысли о Тэане?
Отвлечься, приглушить боль, спрятать ее за другими чувствами. Ведь какая мне разница, чего добивается Альрайен? Удовлетворить с моей помощью мужское самолюбие? Пусть. Поиграть с обыкновенной смертной девушкой, которая ничего для него не значит? Пусть. Никакая боль, которую может причинить мне Альрайен, не сравнится с той, что терзает мою душу сейчас. Так пусть новые эмоции, не такие яркие, не такие болезненные, заглушат все, что я испытываю к Тэану. Может ли Альрайен помочь и
