Дредноут - Чери Прист

— Девять, если считать вас, — уточнил офицер.

— Ну, считайте меня. Хотя я могу понадобиться, если кого-то ранят, а кроме меня ведь никого нет. Но восемь человек вполне можно засунуть в… — она чуть не выпалила «в золотой вагон», но вовремя спохватилась, — в тот вагон впереди. Там они будут в большей безопасности, чем где-либо еще. И что из того, если они увидят, что там везут?

Все присутствующие навострили уши, и раздались громкие голоса:

— А что там везут?

— Времени мало, — сказал рейнджер. — Убирайте их с дороги, и вы сможете вести свою войну как цивилизованные убийцы.

Мерси показалось, что капитан сейчас кинется в драку, но он лишь фыркнул:

— Хорошо. Валяйте. Комсток, Танкерсли, Хоусон — проведите людей в тот вагон. Сами знаете в какой.

— Что? Куда теперь мы идем? — воскликнула Теодора Клэй.

— В безопасное место, — ответила Мерси. — Ну, в любом случае безопаснее, чем здесь. Берите тетю — и шагом марш.

— Я думаю — нет.

— Думайте, что хотите, но хотя бы проводите миссис Баттерфилд вперед. Сомневаюсь, что она подпустит к себе кого-либо другого.

Мисс Клэй заколебалась, но, метнув взгляд за окно, на летящий к ним поезд, осознала справедливость слов медсестры.

— Хорошо. Но я тотчас же вернусь.

Горстку оставшихся штатских наскоро собрали и чуть ли не тычками препроводили в начало поезда, в дожидающийся их бывший таинственный вагон. К прибытию людей его чуть-чуть расчистили, и посредине имелось даже что-то вроде прохода. Мерси, помогающая эвакуировать пассажиров, заметила перестановки и порадовалась оперативности солдат.

— Вы идете? — спросил ее Моррис Комсток.

Только сейчас она поняла, что они с мисс Клэй — последние гражданские лица здесь.

— Да.

— Я тоже иду, — заявила мисс Клэй.

Но Мерси, оттолкнув аристократку, нырнула в проем и захлопнула дверь, так что медсестра и Комсток оказались в переходе между вагонами. Мерси быстро задвинула засов, надежно заперев всех штатских в переднем вагоне. Потом перевела дух, повернулась к рядовому и сказала:

— Надеюсь, я поступила правильно.

Моррис Комсток взглянул на разгневанное, искаженное криком лицо Теодоры Клэй, на ее руки в перчатках, колотящие по оконцу, и ответил:

— Это лучшее, что можно было сделать. Там они будут в безопасности, — добавил он громче из-за ветра.

— Надеюсь.

— В любом случае мы ничего больше не смогли бы для них сделать.

Вместе, точно им одновременно пришла в голову одна и та же мысль, они ухватились за вибрирующие железные поручни и перегнулись через них — посмотреть, насколько близко подошел второй поезд. Да уж, «Шенандоа» буквально наступал им на пятки.

На дальнем конце перевала высился утес, столь же несомненный, как и тот, что громоздился справа от них — совсем рядом, так что Мерси казалось: протяни руку — и можно погладить ледяной гранит, если, конечно, хочешь лишиться нескольких пальцев. Но стены этого поразительного перевала поднимались так высоко, что заслоняли солнце, пряча всю лощину в тень, и сквозь пелену этого полумрака морда, если можно так выразиться, паровоза южан, представлялась особенно свирепой. Мерси различала обтекаемый нос, дымовые трубы, кабину машиниста. И когда небольшой изгиб пути позволил разглядеть что-то еще, кроме вида спереди, медсестра увидела работающие без устали мощные поршни, гонящие чужой поезд быстрее, чем их движок — «Дредноут».

— А дело-то плохо, — пробормотал Моррис Комсток, как будто Мерси и сама это не понимала.

— Скорее, — поторопила она его, открывая следующую дверь, выходящую в первый пассажирский вагон.

Там Моррис Комсток заметил лейтенанта Хоббса.

— Сэр, штатские надежно заперты в переднем вагоне, — доложил он, залихватски отсалютовав.

— Счастлив слышать. Вас, — офицер указал на Мерси, — капитан просил вернуться в соседний вагон.

— Я иду, — сказала медсестра, проталкиваясь мимо Морриса по узкому проходу, вдоль рядов мужчин, готовящихся встретить неприятеля.

Солдаты пристраивались у окон, поднимали стекла, насколько возможно, или разбивали, если рамы примерзли намертво. Они пригибались, прячась за стальными стенами пассажирского вагона и дожидаясь, когда кто-нибудь там, на другом поезде, покажется сбоку, так близко, что можно будет сделать первый выстрел.

Во втором вагоне Мерси подхватила свой несчастный, избитый и помятый багаж, перекинула ремень через грудь, так что сумка принялась биться о поясной ремень для пистолетов, который Мерси не снимала с утра. Только сумка и напомнила медсестре об оружии — сама она совершенно забыла о своих револьверах. Ну в кого ей стрелять? В южан, если они приблизятся? Нет, конечно же, нет. Не раньше, чем по ним начнет палить Горацио Корман. В солдат Союза, едущих в их поезде? Нет, только не в них.

Но с учетом всеобщего хаоса и ужаса, находясь в железном ящике, несущемся по рельсам с немыслимой скоростью, Мерси все же не избавилась от пистолетов. Они были заряжены, но покамест не сделали еще ни одного выстрела.

— Капитан Макградер? — позвала девушка, не замечая его.

Офицер откликнулся из одного из купе — он встал, нависая над Малверином Пардью.

— Я здесь, миссис Линч. Скажите, как думаете, вы сможете починить его?

— Его не починит и сам Господь, — пробормотала медсестра. — И я не знаю, смогу ли залатать его рану, если вы это имели в виду. Удивляюсь, почему рейнджер Корман не метил прямо в сердце.

— Кто знает. Мне это точно неведомо. — Капитан пожал плечами, слегка подтолкнув носком сапога вялую ногу Пардью. — Ловко он управляется с пушками, ничего не скажешь. Рейнджер хорош, но пристрелить ему нужно было двоих. По совести, оба ублюдка этого заслуживали.

— Я устрою его поудобнее, — сказала Мерси. — Это все, что я могу сделать.

— При чем тут удобство? Кладите его хоть на гвозди, мне плевать. Но я предпочел бы, чтобы он успел объясниться, прежде чем преставится.

— Я постараюсь, — пообещала Мерси.

Капитан отошел, вернувшись к линии обороны вдоль южной стороны поезда, туда, где были открыты все окна. Ветер врывался в них, безжалостно трепля все, что не было прибито к полу. С ветром в вагон летел и снег: сначала только небольшие рассеянные облачка крохотных ледяных осколков, потом уже плотные тучи, наотмашь бьющие по лицам, как здоровенный кулак, и жалящие, как рой разозленных ос.

«Шенандоа» был так близко, что его можно было разглядеть во всех подробностях: напряженно рвущийся вперед паровоз и бешено работающие поршни. Мерси видела даже лица, прильнувшие к окнам. Точно так же как в «Дредноуте». И точно так же бегали взад и вперед южане в своем коротком поезде, двигаясь с уверенностью матросов на мачтах и с ловкостью взлетающей на шкаф кошки. Мерси, наблюдая за этими людьми, снующими, как муравьи в муравейнике, испытывала странное чувство гордости, смешанной с ужасом.